Муни Витчер - Джено и белая руна золотого сокола
Ятто, прекрасно понимая, какую ценность представляет сокол, решил снова испытать судьбу и воспользоваться сферикондой, чтобы понять, какое будущее его ожидает. Сжав шар руками, он сосредоточился настолько, что едва не утратил связь с реальностью. Кристалл стал матовым, появились размытые изображения, и за туманом и цветной дымкой Ятто смутно различил золотого сокола.
— Он жив, а значит, будущее ко мне благосклонно, — прошипел он.
Но следующее изображение привело его в бешенство. Он увидел, что Руа протягивает крылья, как руки, словно хочет обнять кого-то… Но кого?.. Джено!
— Астор Венти! — заорал он, удаляясь от сфериконды, раскалившейся, как уголь.
Обессиленный, суммус сапиенс рухнул на шелковые подушки.
— Я должен был предвидеть, что его увез с собой этот сопливый мальчишка и что их будущее связано. Сфериконда не ошибается. Но я не допущу, чтобы это произошло. Джено не может узнать правду о Ре, прежде чем я завладею формулой клонафорта! Этот антей у меня получит! Его родители в моих руках, и ему придется отступить перед моей силой. Я изменю будущее! Я смогу это сделать!
Подпрыгнув как ошпаренный, он вскочил и снова подул в свисток. Его ненависть была так сильна, что материализовалась, и на этот раз свисток сработал просто превосходно: электрические разряды преодолели тысячи километров. Вылетев из Аркса, они достигли Нижнего Колокола и заставили завибрировать перстень сокола.
Ре был ранен!
Едва покинув аптеку, он полетел к дому номер шестьдесят семь по улице Душистого Розмарина. Но внезапно адский огонь обжег ему правую лапу, перстень раскалился, и из открывшихся ран хлынула кровь. Теряя силы и все медленнее и медленнее махая крыльями, он стал снижаться. Прилагая неимоверные усилия, чтобы удержаться в воздухе, сокол издал от боли крик на всю улицу. Джено, быстро шагавший вместе с дядей и Никозией, услышал его.
— Ему плохо. Вы слышали его голос? — встревоженно спросил он.
— Да, он был похож на плач. Мне так показалось. — Никозия не знал, что сказать: столько поразительных вещей произошло этим утром!
— Иди домой, на улице холодно. Сегодня ты и так уже слишком много увидел, — посоветовал Флебо, а его племянник тоже не стал возражать.
— Хорошо, тогда я пойду. Прошу тебя, Джено, наберись мужества. Я буду ждать тебя. — С этими словами Никозия приблизился к своему другу, пожал ему руку и посмотрел в его большие честные глаза.
— Я вернусь через месяц. Заходи поболтать к моему дяде и не беспокойся обо мне, — ответил Астор Венти-младший, уже во второй раз прощаясь с Никозией на заснеженной улице.
— А ты увидишься с той девочкой, о которой мне рассказывал? — Вопрос Никозии заставил улыбнуться Флебо Молекулу, который еще никогда не слышал, чтобы его племянник говорил о девочках.
— Да, конечно, — с гордостью ответил Джено, в тот же миг вспомнивший сладкий поцелуй, подаренный ему Суоми, прекраснейшей антеей из Финляндии. Он признался в этом своему неуклюжему, но симпатичному другу, и тот ничего не забыл.
— А… ты ее снова поцелуешь? — усмехнулся Никозия, надув свои толстые щеки.
— Естественно, и посмотрю в ее большие зеленые глаза, которые видят все в истинном свете, — сухо ответил юный антей.
— Видят все в истинном свете? Какая же она? — поинтересовался Никозия, даже не подозревая, что Суоми слепая.
— Это я тоже объясню тебе в следующий раз, — пробормотал Джено, опустив голову.
— Мне кажется, сейчас не время говорить о девочках, — вмешался Флебо, взяв племянника под руку.
— Пока, Никозия, позаботься о своем брате Галимеде и передавай от меня привет этой кривляке Мирте и Джое с Марлонией тоже. Интересно, что они будут говорить теперь, снова не увидев меня в школе? — Джено сильно сжал руку Никозии, показывая, что их дружба нерушима.
— Они будут говорить, что ты сумасшедший. Они постоянно твердят об этом. Но я думаю, ты Действительно необыкновенный мальчик. — Он придвинулся к Джено и прошептал ему на ухо: — Ты ведь когда-нибудь объяснишь мне, почему, чтобы уехать, ты должен войти в дом с привидениями?
— Чтобы понять это, тебе нужно набраться терпения и подождать. Есть вещи, которые я не могу открыть даже тебе, своему настоящему другу, — ответил Джено, взъерошив непослушную челку друга.
— Хорошо. Я подожду. Самое главное, чтобы ты нашел своих родителей и брата. Вы вернетесь сюда, и все будет по-другому. Сбудется все, о чем ты мечтал.
Никозия развернулся и неуклюже побежал домой, утопая в мягком снегу.
Дядя с племянником поспешили дальше и через несколько минут очутились перед калиткой дома с абрикосовыми стенами. Она была открыта, а сокол уже сидел у двери, свернувшись клубочком и дрожа.
— Руа плохо. У него опять кровоточит лапа. Проклятый Ятто! Он хочет убить его. — Джено взял сокола на руки и вместе с дядей вошел в дом с привидениями, где проживала мадам Крикен.
Хотя, возможно, в доме уже давно никого не было, отопление работало, и дядя с племянником, устроившись на кухне, отогрелись и пришли в себя. Сокол сидел на холодильнике. Джено налил в миску воды и промыл его раны.
Флебо рассмотрел на плите необычные кастрюли Марго и заметил на столе тарелочку с круглыми зелеными печеньями.
— Дядя, мне пора, Руа срочно нужна помощь, — сказал Джено, погладив перья сокола, которому становилось все хуже и хуже.
— Съешь парочку печений, их испекла мадам. И выпей горячего чаю. Он уже заварен. Так ты лучше подготовишься к путешествию. — Налив в чашку светящийся напиток, Флебо взял сокола и забинтовал его раны платком.
— Чай из Строгой Розы и печенья с Никакими Фисташками! Да, именно это мне сейчас и нужно. — С этими словами мальчик набросился на сладости.
Руа терял силы, и Джено, обмакнув палец в чашку, сунул его в клюв соколу, заставив птицу выпить капельку. Не открывая глаз, сокол неожиданно расправил крылья.
— Дядя, смотри, от метафизического напитка мадам Крикен ему стало лучше! Нельзя терять время! В Арксе есть врач, Стае Бендатов, он сумеет вылечить его, — сказал Джено, гладя Руа по голове.
— Ах, врач! Конечно, конечно, врач-волшебник. Он лучше меня, можно не сомневаться, — немного раздраженно ответил Флебо.
— Не обижайся. У доктора Бендатова есть лекарства, которые тебе и не снились. К тому же я уверен, что вы обязательно подружитесь, если познакомитесь. Он симпатичный. Но ты еще лучше. Ты мой любимый дядя! — Юный Астор Венти обнял дядю, который так расчувствовался, что уронил очки.
— Вот возьми и смотри не разбей их, иначе попадешь в беду, — заявил Джено, поднимая очки.
— Спасибо, а теперь иди. И будь осторожен, — сказал Флебо, провожая племянника до двери тайной комнаты. Там он остановился и озабоченно произнес: — Подожди, я должен сказать тебе одну важную вещь.
— Какую? — спросил Джено, уже думая о своем новом путешествии.
— В аптеке есть множество разных предметов… — Флебо собирался рассказать про священную бочку, но Джено не дал ему договорить.
— Да, я знаю. Ты хотел сказать мне, чтобы я хранил пергаменты. Я сделаю это, не сомневайся, — торопливо проговорил племянник.
Дядя опустил глаза, так и не набравшись храбрости, чтобы рассказать Джено о своей драгоценной находке. Он боялся, что эта бочка окажется важным знаком, который позволит сразу разгадать загадку аптеки.
— Ну, тогда я пойду, не хочу совершать опрометчивых поступков, — расстроенно добавил доктор Молекула.
Джено улыбнулся ему на прощание и вошел в тайную комнату вместе с соколом.
В полумраке он разглядел громадную черную печать мадам Крикен, прислоненную к стене. Ее серебряная рамка приглушенно блестела, а снизу облаком поднимались ароматные испарения Горгианской Лаванды. Юный антей нажал на четыре выключателя и зажег восемь красных светильников, установленных на земле. Длинные и тонкие, они казались фосфоресцирующими сосульками. Их свет осветил большую печать, показавшуюся во всей своей таинственной красе. Буквы А. М., покрытые красным лаком, были на прежнем месте и ждали храброго мальчика из Нижнего Колокола. Ре пролетел над самым полом, огибая лампы, и приземлился точно над необычным замком печати. Джено увидел сапоги, перчатки и тонку, которые он оставил всего несколько дней назад. Но теперь черная форма первого уровня уже не годится.
У себя в комнате номер пять в Арксе Ментисе он найдет все необходимое для обучения на следующем уровне: тонку, сапоги и перчатки. И они будут белыми. В спешке он положил на пол три пергамента из аптеки и снял старые ботинки. Джено прекрасно помнил, что в печать входят босыми ногами. Но на мгновение замешкался: «Как же я надену башмокаты на голые ноги? Новые сапоги Аркса остались в моей комнате».
После недолгих колебаний он подумал, что уж как-нибудь сможет решить проблему башмокатов. Взял с круглого столика ключ, напоминавший вопросительный знак, и пояс с головокружителем и, повернувшись к соколу, сказал:
