Муни Витчер - Джено и белая руна золотого сокола
Руа раскрыл клюв, и мальчик вцепился в бумажку.
— Смотрите, здесь рисунок. Какой-то четырехугольник с кружком посередине. Похоже на мраморную или каменную плитку, — воскликнул он.
Флебо осмотрел чертеж и разинул рот от изумления. Возможно, эта плитка что-то ему напоминала, но он не набрался храбрости, чтобы рассказать об этом.
— Я боюсь. Пойдем отсюда.
— Но что означает этот рисунок? Ты знаешь? — настойчиво спросил Джено.
— Нет… нет… не помню. Не знаю. — Флебо снова начал потеть, и давление у него зашкалило.
В это время Никозия озадаченно посмотрел на Джено и сказал:
— Твои родители и правда были странными фармацевтами. Они занимались магией!
— Прекрати! Не говори глупости. Если хочешь остаться моим другом, заткнись! — заорал на него Джено, заскрежетав зубами от злости.
— Нет, извини. Я не хотел оскорбить твою семью. Просто я совсем ничего не понимаю. На этих пергаментах написана какая-то чушь, к тому же здесь в аптеке так страшно! А ты ведешь себя, словно ты не мой друг, — признался Никозия, пожав плечами, а его пухлое лицо стало грустным.
— Хорошо. Естественно, что ты ничего не понимаешь. Но ты же знаешь, что я пытаюсь отыскать своих родителей. Это длинная и сложная история. Смотри, сейчас я тебе кое-что покажу. — Джено вытащил из кармана снимок, на котором был изображен его отец с маленьким Рене. — Я так дорожу этой фотографией. Она была порвана, не хватало нижней части. Вот видишь, теперь она целая. Ты знаешь, кто этот белокурый малыш?
— Нет, я никогда не видел его, — ответил Никозия, глядя на Флебо, который, как всегда, когда он нервничал, громко закашлял.
— Это мой брат. Его зовут Рене. Он был похищен вместе с моими родителями, — чуть слышно пробормотал Джено, но глаза его светились.
— У тебя есть брат? И его тоже похитили? — повторил потрясенный Никозия.
— Да, и я встретился с ним во время своего путешествия. Мы с ним вернем маму с папой домой. Вот увидишь. Как только эта история закончится, ты все поймешь. Я расскажу тебе все до малейших деталей. Но сейчас, если ты действительно мой друг, больше ни о чем не спрашивай. Я ничего не могу тебе рассказать, поверь. Эти пергаменты очень важны — благодаря им теперь я знаю, что делать. Я должен выяснить, кто такой на самом деле этот П. А. В. А еще — что означает этот рисунок. — Джено замолчал, вновь засовывая в карман снимок и драгоценные документы.
Сокол приземлился на голову Никозии, который от испуга замер на месте: Ре вытянул крыло и тихонько погладил непослушную челку мальчика, словно хотел приободрить его.
— Пойдем, уже поздно, — сказал Флебо, окончательно сбитый с толку.
— Да, идем в красную виллу. Я должен уехать. — Джено вышел из аптеки вместе с Никозией и соколом.
Доктор Молекула на мгновение задержался, чтобы осмотреть полки и банки, а потом, тяжело вздохнув, направился к двери, но из-за своей обычной рассеянности чуть не провалился в дырку в полу. К счастью, он устоял на ногах. Но его взгляд упал на таинственную яму, где были найдены драгоценные пергаменты.
Ледяными руками он отодвинул доски и увидел старую-старую бочку, которую ребята не заметили. Она была спрятана в этом тайнике. Флебо поднес к ней свечу и увидел, что бочка прогнила и рассохлась от времени. На ней была выжжена надпись: «Священная бочка».
Флебо Молекула поправил очки и, покачав головой, пробормотал:
— Нет, нет и еще раз нет. Это невозможно. Это не священная бочка, описанная в формуле клонафорта! Нет-нет, это просто старая рухлядь, совершенно бесполезная.
Однако слова Флебо не отражали его мысли, он не хотел видеть реальность, потому что боялся.
Эта «старая рухлядь» в действительности была необыкновенно важная вещь. Та самая священная бочка!
Доктор Молекула уже собрался позвать племянника, но передумал.
— Бесполезно говорить об этом Джено. Бочка развалилась, и, даже если в ней что-то хранилось, теперь этого больше нет, — прошептал он, кусая губы.
Он взял свечу и побрел к двери. Там его ждал продрогший Никозия:
— Быстрее, доктор. Джено уже ушел!
Джено прошел пару метров и увидел, как вдали кто-то идет по улице Душистого Розмарина. Он мог бы без труда заметить следы, недавно оставленные на снегу, но был настолько погружен в свои мысли, что не подумал о том, что кому-то удалось подслушать и подсмотреть все, что происходило в аптеке.
Мирта Бини удалилась совершенно бесшумно. Она ничего не поняла из подслушанных разговоров, но одно ей было ясно: у Джено Астора Венти действительно множество секретов.
Настоящих секретов и страшных тайн.
Флебо, еще не пришедший в себя после находки разбитой бочки, шаг за шагом следовал за Никозией. Они спешили догнать Джено, который ярко выделялся на фоне искрящегося снега, переливавшегося под первыми солнечными лучами. Джено вспомнилось его видение — Рене и объятое огнем небо. Он часто-часто заморгал и закашлял, но легкий полет его друга сокола, который никогда с ним не разлучался, вернул его к суровой реальности.
Глава вторая
Два перевала в черной печати
Ятто фон Цантар, запершись в своих мрачных апартаментах на четвертом этаже Аркса Ментиса, нервно расхаживал взад-вперед, злобно пиная персидские ковры и шелковые подушки. Пластинка с похоронной музыкой медленно вращалась на вертушке старого граммофона, висящего в воздухе на уровне его головы. Заунывное пение сопровождало жесты и движения коварного Великого мудреца, который, глядя в зеркало, любовался своим строгим элегантным видом: на нем была темно-синяя рубашка и узкие серебристые брюки. Он почистил фосфоресцирующей пастой свои ужасные золотые зубы. И даже не улыбнулся, хотя и получил огромное удовольствие, прилизывая свои волосы: с одной стороны они у него были черными-черными, а с другой — белыми как молоко. Он считал себя настоящим красавцем, но настроение у него было прескверным.
Все у него пошло наперекосяк! Исчезновение Аноки Кериоки и бегство мадам Крикен, словно острые ножи, ранили его злобное сердце. И никакие знаки, никакие предчувствия, никакие видения так и не помогли ему вернуть гармонию в Крепость разума.
Псиофы уже не раз выражали ему живейший протест, а отмена Контра Унико вызвала ожесточенные споры: неожиданная пропажа Аноки стала для всех ударом.
Вопрос о выпускных экзаменах для антеев третьего уровня по-прежнему оставался открытым, но это волновало только невыносимого Боба Липмана, хвастливого американца, который не мог дождаться возможности стать псиофом. А теперь такой долгожданный экзамен снова откладывался! Перенос Контра Унико стал первым из серьезных решений, потрясших основы Аркса. А что уж говорить о сапиенсах, которые, учитывая напряженность ситуации, стали подозревать о его коварных интригах и поэтому с тревогой готовились к новому циклу интерканто. Даже среди них больше не было мира и спокойствия. Напротив, после бегства мадам Крикен, по крайней мере, три из семи мудрецов (мисс Баттерфляй О'Коннор, Пило Магический Росток и Ранья Мохатдина) были готовы выполнять все желания фон Цантара, в то время как трое других (Эулалия Страбикасиос, Стае Бендатов и Набир Камбиль) решительно встали на защиту старой французской сапиенсы, чтобы помогать юному антею Астору Венти.
Ятто так и не удалось успокоиться, хотя он постоянно погружался в медитацию и занимался упражнениями, укрепляющими силу духа. Двигаясь в ритме погребального пения, которое он так любил слушать, он достал свисток и потряс головой, растрепав свои двухцветные волосы. Зловеще улыбнувшись, он изо всех сил дунул в свисток: бесшумные звуковые волны были смертельно опасными. Их энергия передавалась непосредственно на перстень сокола, производя искры, которые обжигали ему лапу, заставляя ее кровоточить. Это злодейское приспособление Ятто изобрел, чтобы контролировать своего великолепного кречета. Но Ре все равно удалось улететь от него, и теперь Ятто не знал, как заставить его вернуться.
Суммус организовал на него настоящую охоту и в крепости, и за ее пределами. Церемониймейстер и преданнейший из его сапиенсов Пило Магический Росток рыскал по лесам Долины мыслей вместе с экономкой мисс Баттерфляй О'Коннор. Коварная ирландская мудрая даже спустила с поводка трех своих собак, бассетов. Но все оказалось тщетно. Ре исчез бесследно.
«Ты еще поплатишься, глупый сокол! Я ощиплю тебя до последнего перышка! Я тебя создал, я тебя и уничтожу!» — думал Ятто и одновременно дул в свисток.
Не удовлетворившись этим, он бросился к старинному дубовому столику и открыл шкатулку, где хранилась сфериконда, волшебный шар из черного хрусталя, с помощью которого можно было увидеть будущее.
— Должно быть, сокол уже мертв! И если сфериконда покажет мне его труп, значит, я потерял создание, которое с такой страстью и терпением сотворил за долгие годы экспериментов, — бормотал он, скрежеща зубами.
