Кир Булычев - Пашка-троглодит
И тут Пашка увидел животное, какого раньше ему видеть вроде бы не приходилось. И только когда компьютер объяснил, что это первобытный ленивец, может быть, даже один из последних ленивцев, живших когда-то на территории нашей страны, Пашка догадался, что видел в зоопарке его небольшого современного собрата. Головка у ленивца была маленькая, похожая на головку младенца, шерсть бесконечной длины свисала, как зеленоватые водоросли, лапы были огромными, когтистыми, хотя когти ленивцу, который питается листвой, нужны, только чтобы удерживаться на деревьях.
Медленно-медленно, словно во сне, ленивец спускался с дерева. И вдруг замер.
Пашка понял почему: на берег реки вышел хозяин тех мест — саблезубый тигр, самый страшный хищник ледникового периода.
Конечно, саблезубый тигр принадлежал к кошачьей породе, но Пашке не хотелось обижать кошек и тигров — чудовище походило на тигров только своими черными и желтыми полосами. В остальном это была страшная машина, готовая убить любого, кто станет у нее на пути. Даже когда его пасть была закрыта, из нее торчали желтоватые кинжалы — клыки! А уж заглядывать в его беспощадные желтые глаза никому не хотелось.
Не заметив тигра, к реке вышел благородный олень. Пашка даже ахнул, увидев такую красоту.
От копыт до конца рогов олень достигал трех метров и по росту мог сравниться с мамонтом. Но главное — рога! Такие могучие, ветвистые и раскидистые, что было даже странно, как олень удерживает их на голове. Компьютер объяснил Пашке, что в размахе рога достигают четырех метров.
Тигр медленно повернул голову, посмотрел на оленя и, когда тот спустился к воде, присел, прижался к земле — лишь кончик хвоста отбивал бесшумно дробь по траве. Остальные звери, даже медведь и мамонт, в ужасе замерли. Тигр распрямился, как пружина, и взлетел в воздух. Всем весом своего тела он, словно пушечное ядро, ударил по оленю, и тот, от неожиданности не удержавшись на ногах, упал в воду.
Это его и погубило. Потому что, пока олень пытался выбраться на берег, чтобы встретить нападавшего рогами, тигр перегрыз ему горло.
Зрелище было таким страшным, что все звери разбежались, а бобры нырнули в воду.
Пашка выключил экран.
Хоть он был ученым и ничего не боялся, есть вещи, на которые даже ученому смотреть не хочется.
Прежде чем отправиться в Институт времени, Пашка прокрутил на экране кадры про птиц и насекомых ледникового периода. Среди них встречались гиганты — пауки и скорпионы. Но компьютер сказал, что они скоро вымрут, так как остались от прежних, более теплых и влажных времен. Это Пашку не утешило, потому что ему-то положено отправляться во времена, где они еще не вымерли.
В заключение компьютер честно предупредил, что самый страшный зверь в ледниковом периоде — это комар, мошка, гнус. Их там тучи! Правда, если Пашка попадет в лес осенью, комаров будет меньше, потому что они совершенно не выносят заморозков.
— И все-таки попроси в институте, — посоветовал компьютер, — чтобы тебя окунули в антикомариный раствор — как Иванушку в кипящий котел. И ты выйдешь из него добрым молодцем.
Пошутив так, компьютер расхохотался. Хохотал он беззвучно, подмигивая лампочками.
— Спасибо, — сказал Пашка, который не очень любил, когда компьютеры шутят. Компьютеры знают, что шутить надо, что все люди умеют это делать, значит, и компьютеру надо уметь шутить. Но хотя они давно обошли людей и не только считают, но и думают быстрее самого умного человека, до чувств они не добрались — чувства остались только для людей. И как ни стараются компьютеры приблизиться к людям по этой части, пока им это не удается.
Глава четвертая
Взгляд в прошлое
Ричард ждал Пашку.
— Дома со всеми попрощался? — спросил он.
— Мама дала мне с собой свитер.
— Придется оставить здесь, — сказал Ричард.
— Неужели я не понимаю, что в ледниковой эпохе еще никто не умел вязать?! — воскликнул Пашка. — Я и маме это сказал, а она ответила: «Я все понимаю, но возьми на всякий случай». Разве родителей переделаешь?
— Отлично, — сказал Ричард. — Родителей не выбирают. Но мы с тобой сейчас займемся выбором.
— Я тебя не понял.
— С сегодняшнего дня у тебя будут приемные родители — небольшое племя кроманьонцев, живущее в пещере на берегу реки, которую через много тысячелетий назовут Неглинкой.
— Кроманьонцев? — удивился Пашка. — А я думал, что мы разгадываем тайну неандертальцев.
— Как же ты ее разгадаешь, друг мой, если я не могу поселить тебя к неандертальцам? Они сразу догадаются, что ты чужой, и сделают из тебя котлеты.
— А с чего бы кроманьонцам думать, что я свой?
— Потому что ты типичный кроманьонец. Мы скажем, что ты потерялся в лесу, твоих родителей растерзал саблезубый тигр.
— И бабушку тоже?
— Какую еще бабушку? — не сообразил Ричард.
— Мою бабушку, — ответил Пашка, глядя на него ясными невинными глазами.
— А почему саблезубый тигр должен есть твою бабушку?
— Вот я и удивляюсь. Саблезубому тигру никогда не съесть мою бабушку.
Ричард совсем растерялся и только молча смотрел на Пашку. Тогда Пашка объяснил ему, в чем дело:
— Моя бабушка сама съест любого тигра. Она пенсионерка, но раньше работала цирковой волшебницей. Это редчайшая специальность, она выше классом, чем любой фокусник. Бабушка умела делать настоящие чудеса. До сих пор к ней приезжают ученики.
— А почему я ничего не слышал о твоей бабушке? — спросил Ричард.
— Молодой еще, — отмахнулся Пашка. — Не застал ты ее. Хотя, может, ты и видел одно из ее достижений. Это она перенесла гостиницу «Россия» на другую сторону Москвы-реки, чтобы та своим уродством не портила Кремль.
— Странно, — сказал Ричард. — А я думал, что гостиница «Россия» всегда стояла на другом берегу.
— Вот так, — вздохнул Пашка, — стараешься, делаешь, совершаешь подвиги, а через несколько лет о тебе уже забыли.
— Я обязательно проверю, — сказал Ричард. — Сегодня же погляжу в Справочной.
«Гляди-гляди, — подумал Пашка. — Ничего ты не найдешь. Все компьютеры мира сделают удивленные глаза и сообщат, что информации нет». А ведь мама сама рассказывала об этом Пашке. Она была тогда девочкой, а бабушка еще выступала на сцене. И однажды бабушка приехала в Москву, пошла гулять, с дороги провидеофонила маме и сказала, что она такого безобразия не потерпит. Кто поставил этот уродливый ящик рядом с Кремлем? Мама ответила, что это случилось давно, больше ста лет назад, когда Россией правили люди, совершенно не имевшие представления о красоте. Они были необразованные, очень нахальные и мечтали прославиться в веках. История им отомстила — никто не помнит их имен. Забыли. А бабушка тогда спросила маму: хочешь приехать посмотреть, как я наведу порядок в центре Москвы? Мама схватила флаер, прилетела, и бабушка у нее на глазах подняла в воздух гигантскую гостиницу «Россия», раздвинула на другом берегу старые дома и втиснула многоэтажную коробку — подальше с глаз долой. Потом мановением руки посадила на месте гостиницы траву и деревья. И приказала всем людям, кроме Пашкиной мамы, об этом забыть. Представляете: человек в гостинице проснулся, вышел на улицу и удивляется: вроде бы он не сюда вчера приехал. Но гостиница стоит — большая, крепкая. Махнет человек рукой и думает: наверное, я вчера очень устал. Бегут на работу официанты, дежурные, слесари, едет директор, все подъезжают к тому месту, где раньше стояла гостиница, а там травка и деревья. Но бабушка не глупая была, она всюду понаставила указатели: «В связи с ремонтом мостовой гостиница „Россия“ переносится на другой берег. Просим пользоваться мостом». Кто-то удивился, кто-то нет. А через три дня уже никто не удивлялся. Только некоторые люди из Кремля выходили на Красную площадь и думали, как хорошо и свободно смотреть в сторону реки. А раньше что-то мешало. Но что мешало — так никто и не вспомнил.
Ричард слушал, недоверчиво качая головой.
— Расскажите мне про найденыша, — попросил Пашка.
— С тобой поработают наши гримеры и костюмеры, — сказал Ричард. — Ведь ты должен быть очень диким мальчиком и не отличаться от других детей.
— Согласен.
— Ты не боишься босиком ходить?
— Еще не хватало!
— Может, ты холода боишься?
— Ричард, зачем ты все время спрашиваешь, боюсь ли я того-сего? Честно говоря, ничего я не боюсь. Иногда я сам себе удивляюсь: ну что за урод из меня вышел! Все нормальные люди чего-нибудь боятся. Темноты, кладбища, больших пауков или дождя. А мне вот не знакомо чувство страха, и все тут!
— Жаль, очень жаль, — сказал Ричард. — Если бы я знал об этом с самого начала, никогда бы тебя не взял на практику.
