Александр Зорич - Денис Котик и царица крылатых лошадей
За время их пребывания в Лицее Коля только и делал, что знакомился со всеми подряд. Теперь, спустя несколько недель, он напоминал говорящую телефонную книгу. Он знал по именам даже всех котов-архивариусов!
— Весна? Понятия не имею! Говорят, это какая-то девчонка из Травоведно-Зверознатного. Отличница!
— А-а… — уныло отозвался Денис.
Его предположения не подтвердилось. Да и как он мог знать девчонку из Травоведно-Зверознатного, если их экскурсия в этот посад запланирована только через две недели?
Довольно скоро Денису надоело бродить среди ряженых — в конце концов, если кто-нибудь из судей твердо решил присудить ему перстень-самосвет, у него уже было достаточно возможностей сделать это.
А потому, Денис оставил свою родную Группу Овощей и Прочих Съедобных Вещей и стал пробиваться к зрительским трибунам.
Ему очень хотелось посмотреть на крылатых лошадей вблизи. (Втайне Денис надеялся даже поговорить с одной из них.)
Увы, лошади занимали почетные места посредине трибун. И оказаться с ними рядом, не оттоптав ноги всем волчьим графьям по очереди, было невозможно.
Так Денис и прохаживался вокруг, довольствуясь тем, что лошадей, по крайней мере, можно беззастенчиво разглядывать.
Затем начались обещанные соревнования котов-архивариусов.
На вековые дубы, что окружали Гуслярскую поляну со всех сторон, были повешены позолоченные цепи, которые витками обходили ствол дерева и скрывались у самой его вершины.
С громким, задорным урчанием коты соревновались в том, кто быстрее добежит до вершины по цепи и тем же манером вернется на землю. При этом оценивались:
а) скорость и чистота прохождения маршрута и
б) победоносность урчания.
Поначалу смотреть на состязания было довольно интересно. (Вообще коты-архивариусы были большими симпатягами и любимцами всех посадских ребят — включая тех, кто с раннего детства кошек ненавидел!).
Но когда мурлыки пошли на третий круг, соревнуясь вольным стилем, Денис начал втихаря позевывать в кулак и посматривать, чем бы развлечься.
Тут-то он и заметил, что один из гостей — статный вороной жеребец с бубенцом на шее — уже покинул свое зрительское место и пробирается к неосвещенным кустам.
"Может быть, ему тоже скучно? Может быть, с ним можно будет поговорить?" — подумал Денис и пустился следом.
ИСТОРИЯ ДЕСЯТАЯ. РАССКАЗ БЫСТРОГО
Спустя двадцать минут жеребец оказался на берегу Дунайки.
В небе стояла полная Луна и лунная дорожка таинственно серебрилась на черной поверхности воды.
Денис, который все это время следовал за конем, по-шпионски таясь за стволами деревьев, имел возможность наблюдать, как тот встал у самой кромки мягкого речного прибоя, затем вошел в воду по самые колени, расправил свои сильные вороные крыльями и… заржал.
Ржание это было негромким, но таким печальным, что Денису тоже сразу стало грустно.
Раньше-то он даже и не подозревал, что кони умеют так сильно расстраиваться! Раньше он вообще ничего особенного про коней не знал — ну кроме того, что едят они овес и умеют скакать галопом.
"Может быть, у него что-то болит? Может быть, ему нужна помощь?"
А конь так и стоял в теплой воде, глядя в небо — с мольбой, или, может быть, просто рассматривал звезды?
И в эту минуту вороной жеребец, стоящий на лунной дорожке, показался Денису самым прекрасным живым существом из тех, которых ему когда-либо доводилось видеть. И, в каком-то смысле, даже более прекрасным, чем Кристина Заграйская…
"Если я сейчас не поговорю с ним, может быть, мне больше никогда не представится такой возможности", — вдруг решил Денис и шелестя листвой, выступил на берег Дунайки.
Конь испугано вздрогнул, настропалил свои острые уши и повернул к незваному гостю умную длинную морду.
— Доброй ночи, уважаемый господин конь, — сказал Денис. — Только не бойтесь, пожалуйста!
— Вот еще! — фыркнул жеребец и снова отвернулся, словно бы и вовсе не хотел ни с кем общаться.
Но Денис не отступал.
— Извините, конечно, что нарушил ваш покой, — сказал он. — Но мне показалось, что у вас плохое настроение.
— Плохое настроение? — конь снова повернул голову к Денису, мрачно сверкнув глазом. — Да оно у меня просто отвратительное! Настолько отвратительное, что я готов биться об заклад: ни у кого в Архипелаге никогда такого не было!
— Я вам очень сочувствую, — вежливо отозвался Денис и опустил глаза.
— Вы все говорите, что сочувствуете! А сами ни капельки не сочувствуете! — гневно воскликнул конь. — Такие вот вы лицемерные! И люди, и волшебники, и особенно — хрули!
— Ну почему вы думаете, что мы не сочувствуем? — возразил Денис. — Это не правда! Я вот, например, даже не знаю, что у вас лично произошло. А если бы знал, то наверняка сочувствовал бы больше!
— Вот! Вы даже и не знаете! А должны были бы знать! Об этом все должны знать! А вы вместо этого устраиваете всякие гуляния! — в голосе коня звучала горькая обида. — Вы веселитесь, когда впору только плакать! Вот и вы, молодой человек, этот дурацкий костюм на себя надели! Какую-то лепешку из себя изображаете, когда народ крылатых лошадей рыдает от горя!
Только тут Денис осознал, что на нем по-прежнему костюм пиццы. Правда, нещадно измочаленный — чтобы попасть на берег пришлось долго продираться через кусты шиповника!
— Вообще-то это не лепешка, а пицца, — сказал Денис.
— Да какая разница!
— И потом, это ведь ежегодный праздник… Вообще, я только сегодня узнал, что у вас, крылатых лошадей, траур. Если бы я был Человеком, Который Все Решает, я б может и отменил гуляние. А так…
— Как это, "только сегодня узнал"?! Все ученики Лицея должны знать о том, что произошло с нашей царицей Снежной! — возмущенно заявил конь.
— Ученики-то может и знают. Но я-то пока не ученик.
— А кто же вы тогда? — опешил конь.
— Я экскурсант. Я приехал сюда из Закрытки всего на три месяца. И за эти три месяца волшебники должны определить, достоин я учиться в Лицее или нет. И если я достоин, то в каком посаде я буду учиться. Я еще даже экзаменов не сдал…
— Ах вот оно что… — сухо сказал конь. — Но все равно это вас не извиняет!
Но Денис твердо гнул свою линию:
— Вот если бы вы рассказали мне, что случилось с вашей царицей Снежной, я может и смог бы посочувствовать как следует!
— Так я и поверил! Вот я расскажу вам все, а вы скажете: "Ох, и вправду это так печально!" Как и все вы, люди, говорите. А потом пойдете опять гулять и веселиться вместе с другими двуногими!
— Но вы ведь тоже приехали на гуляние, — парировал Денис.
— Я приехал из вежливости. И я совершенно не веселился! — заявил конь, возмущенно раздувая ноздри.
— Но ведь и я не мог не прийти! Потому, что пошли все! Разве у вас, у лошадей, не так? Вы ведь тоже живете вместе, как люди? Ведь закон табуна тоже для каждого из вас — закон? — разгоряченно возразил Денис.
— Ну ладно, ладно, — наконец сказал конь после длинной паузы. — Я на вас лично не обижаюсь.
Прозвучало это так высокомерно, что в первый момент Денису захотелось уйти. Взять да и вернуться на Гуслярскую поляну, досматривать кошачьи забеги.
И если бы конь не покинул своего "поста" на мелководье и не подошел к нему, он бы, наверное, так и сделал.
А так, конь стоял теперь совсем близко — на расстоянии вытянутой руки — и внимательно смотрел на него своими умными глазами, едва-едва шевеля вибриссами (о том, что длинные волоски на морде у коня называются именно так, Денис знал еще с уроков биологии). И глаза у коня были такими несчастными!
"Наверное, ему очень плохо и поэтому он такой противный", — решил Денис и отважился на последнюю попытку разговорить коня.
— Так вы все-таки расскажете мне, что случилось со Снежной?
Конь выдержал еще одну длиннющую паузу и наконец сказал:
— Все считают, что Снежная утонула — вот, что с ней произошло!
— Утонула?! Какой кошмар! — Денис даже прикрыл рот рукой от ужаса.
— Но я так не считаю. Я считаю, что она жива! — конь стукнул копытом о песок так сильно, что песчинки разлетелись в разные стороны, будто были не песчинками, а капельками воды. — Только мне никто не верит, — окончил конь упавшим голосом.
— Ну почему — "никто не верит"? Я-то вам верю!
— Правда? — оживился конь.
— Конечно, правда! — подтвердил Денис. — Только мне еще интересно было бы знать, почему вы думаете, что Снежная жива?
— Я это не думаю. Я это чувствую! И я думаю, так и есть! Никто, никто не переубедит меня в этом!
— Знаете, у нас в Закрытке было очень много таких случаев, — задумчиво сказал Денис. — Особенно во время войны. Мне бабушка рассказывала. Тогда многим женщинам говорили, что их мужья убиты на фронте — по ошибке, или специально. А они не верили. Вот, оканчивалась война, а их мужья возвращались домой, хотя все считали, что их больше нет на свете. Может быть, со Снежной та же история?
