Рик Риордан - Греческие боги. Рассказы Перси Джексона
— Мама? — спросил Арес. — Почему ты не двигаешься? И почему у тебя руки и ноги все мокрые и светятся золотом?
Гера смогла лишь всхлипнуть:
— Помогите…
Боги повернулись к Гефесту.
— Так, — проворчал Зевс. — Что ты сделал?
Гефест приподнял свои косматые брови.
— Странно, отец, я думал, ты оценишь. Твоя жена стала намного тише. Если уж на то пошло, она никогда больше не покинет этот трон.
Гера в ужасе пискнула.
— Ты вышвырнула меня, — напомнил ей Гефест. — Я был страшным калекой, и ты сбросила меня с горы. Так что, дорогая мамочка, тебе придется за это заплатить. Подумай обо всех тех вещах, что я бы сделал для тебя, если бы ты хорошо со мной обращалась. Может, тогда ты поймешь, что собственными руками лишила себя чего-то очень ценного. Не суди о боге по его внешности.
Закончив свою речь, Гефест проковылял к ослику, забрался на него и покинул зал.
Никто из богов не пытался его остановить. Может, все они боялись, что их троны вдруг взорвутся, или из сидений вырастут ножи, как в блендере.
Гефест спустился в мир смертных и открыл кузницу в одном из греческих городов. Там он ковал подковы, гвозди и прочую ерунду, не требующую большой работы мысли. Он надеялся, что месть облегчит ему душу, но этого не случилось. Наоборот, он чувствовал себя еще опустошеннее и злее, чем раньше.
Тем временем на Олимпе боги устали от хныканья Геры. Они перепробовали все, пытаясь ее освободить, — болторезный станок, молнии, свиной жир, «WD-40». Нулевой результат.
Наконец Зевс объявил:
— Ну хватит. Арес, иди найди своего брата Гефеста и убеди его отпустить вашу мать.
Арес злобно улыбнулся.
— О, не беспокойся, уж я его уговорю.
Арес приготовил свою боевую колесницу, облачился в пылающие золотые доспехи, сжал в одной руке окровавленное копье, а в другой — щит, капающий ошметками плоти. Его сыновья Фобос и Деймос запрягли огнедышащих коней, и они отправились в путь.
Арес пронесся по городу смертных, вызвав жуткую панику и задавив кучу народу, имевшего несчастья не убраться с его пути. Колесница ворвалась на дворик кузницы Гефеста, где бог-кузнец был занят починкой чайника.
Кони ржали и дышали огнем. Фобос и Деймос распространяли вокруг себя волны чистого ужаса, из-за чего в округе было зафиксировано шестьдесят пять сердечных приступов.
Арес замахнулся копьем на Гефеста.
— ТЫ ОСВОБОДИШЬ ГЕРУ!
Гефест покосился вверх.
— Уходи, Арес.
Он даже не перестал бить по чайнику молотом.
Фобос и Деймос обменялись растерянными взглядами.
Копье Ареса дрогнуло. Он ожидал совсем другой реакции.
Арес решил попробовать еще раз.
— ОСВОБОДИ ГЕРУ, ИЛИ ПОЗНАЙ МОЙ ГНЕВ!
Его кони выдохнули огонь, но их пламя Гефеста разве что слегка пощекотало.
Бог-кузнец вздохнул.
— Арес, во-первых, меня не проймешь угрозами. Во-вторых, ты правда думаешь, что ты весь из себя крутой воин, потому что пережил множество битв? Попробуй поработать целый день в кузнице. Еще одна угроза с твоей стороны, и я покажу тебе настоящую крутость, — Гефест размял руки и грудь, вздувшиеся мускулами.
— И в-третьих, — продолжил он. — Я бог огня. Приходится, ведь ради выживания мне нужно плавить металл. Я закалял железное и бронзовое оружие в жерлах подводных вулканов, так что даже не надейся испугать меня своими маленькими пони.
И Гефест махнул рукой, как если бы отгонял назойливую мошку. Из земли вырвалась стена пламени, поглотившая колесницу бога войны. Когда огонь угас, оказалось, что гривы коней сгорели, колеса колесницы размягчились и стали овальными, а шлемы на головах Фобоса и Деймоса расплавились на манер жареных яиц, а они сами покрылись ровным слоем копоти.
От доспехов Ареса повалил пар. Красивый гребень на его боевом шлеме тлел.
— Даю тебе последний шанс, — сказал Гефест. — Убирайся.
Арес развернулся и пришпорил коней, его колесница с грохотом закачалась на кривых колесах, оставляя за собой в воздухе аромат поджаренного бога войны.
Олимпийцы пробовали разные тактики, чтобы убедить Гефеста отпустить мать, отправляли к нему своих послов.
Но Гефест был неумолим.
Наконец Зевс на Олимпе развел руками и вздохнул.
— Что ж, видимо, Гере придется сидеть на этом проклятом троне вечно.
— М-м-мпф! — лицо Геры налилось золотым ихором.
И тут вперед вышел самый неожиданный герой — Дионис, бог вина.
— Не переживайте, — сказал он, — я беру Гефеста на себя.
Остальные боги недоуменно уставились на него.
— Ты? — спросил Арес. — И что ты собираешься делать? Запугаешь Гефеста до смерти бутылкой неплохого шардоне?
Дионис улыбнулся.
— Увидите.
Дионис спустился на землю и стал время от времени заходить в кузницу. Он ничего не требовал, не угрожал и не давил на совесть. Он просто болтал с Гефестом, рассказывал смешные истории и вообще вел себя дружелюбно.
Лично мой опыт общения с мистером Ди был совсем другим, но, судя по всему, при желании он мог быть весьма обаятелен. Он сам еще совсем недавно был смертным и потому вел себя не столь напыщенно, как другие олимпийцы. Он не имел ничего против общения с людьми и уродами кузнецами. Они с Гефестом отлично сошлись.
С начала их дружбы прошли недели, и Дионис как-то сказал:
— Слушай, старик, ты слишком много работаешь. Тебе нужно передохнуть!
— Мне нравится работать, — буркнул Гефест.
Но правда состояла в том, что кузнечные дела отвлекали его от душевной боли. Хоть он и отомстил Гере, злость и горечь так и не покинули Гефеста. Он оставался богом-изгнанником и не стал ни на йоту счастливее.
— Сегодня вечером я вытащу тебя из берлоги, — пообещал Дионис. — Пройдемся по тавернам, и там я продемонстрирую тебе свое творение. Оно называется вино.
Гефест нахмурился.
— Это что-то механическое?
Глаза Диониса загадочно блеснули.
— Ну… в вопросах воздействия в некотором роде. Сам увидишь.
Так, детишки… вино — это алкоголь. А алкоголь — напиток для взрослых.
«Ой, мистер Перси Джексон, — тут же скажете вы, — а можно нам вина?»
Нет-нет-нет, детишки. Вино — опасная штука. Я против того, чтобы вы употребляли алкоголь, пока вам не исполнится как минимум тридцать пять. Да и после вам сначала нужно будет получить справку от врача и разрешение от родителей. К алкоголю следует подходить со всей ответственностью (где-то один большой глоток в месяц), и никогда после этого не садитесь за руль!
Так-то лучше… Долг исполнен, можно возвращаться к рассказу.
В тот вечер Дионис познакомил Гефеста с выпивкой. Прошло совсем немного времени, а Гефест уже рыдал в кружку и вываливал на Диониса подробности своей нелегкой жизни.
— Я… Я люблю тебя, старик, — шмыгнул Гефест. — Никто меня больше не понимает. Ну… разве что они, — Гефест указал на свою чашку с солеными орешками. — Они меня понимают. Но больше… больше никто.
— Хмм, — Дионис с сочувствием кивал. — Должно быть, тяжело было жить на дне моря, да еще и после того, как тебя вышвырнула родная мать.
— Ты себе даже не представляешь… Это было… — Гефест засопел, подбирая правильное слово. — Это было тяжело.
— Правильно, — сказал Дионис. — А ты знаешь, что заставит тебя почувствовать себя лучше?
— Еще вина? — предположил Гефест.
— Ну, как вариант. Но еще — прощение.
— Что-что?
— Гера, конечно, та еще стерва, — сказал Дионис. — Уж поверь мне, я знаю. Но мы семья, мы боги. Нам приходится держаться друг за друга.
Гефест скосил глаза в кружку.
— Она выбросила меня, как какую-то неработающую свечу зажигания.
— Не уверен, что знаю, о чем ты, — признался Дионис. — Но, слушай, ты не можешь злиться на нее вечно. А будешь держать все в себе… даже самое лучшее вино со временем превращается в уксус. Вот скажи, после того, как ты отомстил, тебе полегчало?
— Нет, — нахмурился Гефест. — Мне нужно еще вина.
— Не нужно, — твердо заявил Дионис, что было совсем на него не похоже, отказать кому-то в напитке. — Тебе нужно прямо сейчас отправиться со мной на Олимп и освободить Геру. Стань хорошим парнем. Покажи всем, что ты лучше ее.
Гефест ворчал, бурчал и ругался на свою чашку с орешками, но в конце концов решил, что Дионис прав.
Он вернулся на Олимп верхом на своем осле — что было очень опасной затеей, ведь его могли задержать за УОвНВ (управление ослом в нетрезвом виде).
Но, к счастью, он добрался благополучно, и они с Дионисом вошли в тронный зал. Гефест подошел к Гере, а остальные боги собрались вокруг них.
— Мама, я прощаю тебя, — сказал Гефест. — Я отпущу тебя, но ты должна обещать: больше никаких выброшенных младенцев. У всех, как бы они ни выглядели, есть свои таланты. Ты согласна?
