Сергей Волгин - Звездный бумеранг (Художник О. Евсеев)
И вдруг очень ясно послышался приглушенный шум моторов, он заставил всех вздрогнуть и насторожиться. Шипенье усилилось, словно приближался дождь, вот оно поглотило все звуки и неожиданно оборвалось ударом колокола. Один удар, два, три…
— Куранты… — прошептал Володя тихо.
— Ой-ей! — так же шепотом воскликнул Агзам. Теперь сомнения не было: с Земли, преодолев огромное расстояние, с опозданием на несколько лет проникли сюда сигналы московской радиостанции. Мощным потоком полились звуки гимна Советского Союза. Володя и Агзам вскочили. Они стояли неподвижно, устремив глаза на приборы, за циферблатами которых им чудились зубчатые стены, острые башни, вечноголубые ели у Мавзолея. А звуки неслись вольно и широко, наполняя сердца землян радостью и гордостью. И как бы хотелось им, Володе и Агзаму, крикнуть так, чтобы их услышали там, в Москве: «Товарищи! Мы на незнакомой планете, далеко от вас, очень далеко!
Но мы у братьев по разуму, и сердца наши с вами! Ждите нас, мы скоро прилетим обратно. И, может быть, вам придется принять много звездных братьев, помочь им, если у них случится несчастье…»
— Передаем последние известия, — объявил диктор.
Кто это? Левитан? Как знаком его голос! А может быть, не он? Ведь прошло около десятка лет…
Последние известия…
Пео повернул выключатель. Голос диктора пропал, — Мы это сделали, чтобы вы получили весточку с родины, — улыбнулся Пео. — Знаю, вам хотелось бы послушать своих товарищей подольше, но я не могу расходовать много энергии. Почему? Вы об этом прекрасно знаете.
— Большое вам спасибо, — взволнованно поблагодарил Володя.
Паркер угрюмо молчал. События наваливались на него одно за другим.
Бизнес со звездолетом, так хорошо задуманный, пошел прахом, зря потрачено много времени, энергии. На Земле тоже дела идут из рук вон плохо, видимо, американскому образу жизни наступает конец. Что же делать?
Уамляне казались Паркеру странными. Что бы он ни придумывал, все его старания наталкивались на обстоятельства непреодолимые, непредвиденные и, как ему казалось, с точки зрения здравого смысла, — нелепые. Так именно получилось с его попыткой очернить Киу, после того как его домогательства ни к чему не привели.
Он сделал просто, по-земному: встречая знакомых мужчин уамлян, он выдавал предполагаемое за явное, рассказывал мелкие подробности своих отношений с Киу, о которых он мечтал, рассказывал так, как это нередко делается среди мужчин землян — с усмешкой, самодовольно.
И кончилась вся эта затея для Паркера совершенно неожиданно. Как-то его позвали в Научный центр, где работала Киу, провели в небольшой уютный зал. Обитые плюшем или похожим на него материалом, стены зала скрадывали свет и звук. Здесь были только женщины. Не понимая, в чем дело, Паркер ухмыльнулся. Столько красивых женщин в одном месте! Они расположились вокруг стола, поставленного в центре зала.
Паркеру предложили сесть за стол. Думая, что он приглашен на встречу с жителями планеты, какие устраивались нередко (рассказывать о жизни на Земле, о людях Земли у него уже вошло в привычку), он сел за стол с удовольствием — побеседовать с красавицами Паркер никогда не смог бы отказаться.
Но в следующую минуту он встревожился: в зал вошла Киу и села напротив. Потом поднялась одна из женщин и грудным приглушенным голосом сказала:
— Мы просим уважаемого гостя с планеты Земля извинить нас за организацию откровенного разговора. Мы не умеем что-либо скрывать друг от друга. А когда речь идет о человеке нашего общества, мы не можем оставаться равнодушными. Мы просим вас повторить здесь все, что вы рассказывали знакомым мужчинам о своих отношениях с нашей Киу.
Все было понятно. Но Паркер давно научился не теряться в самых трудных обстоятельствах, он мило улыбнулся и ласково спросил, строя из себя наивного человека:
— Разве у вас об интимных отношениях тоже все рассказывают?
— Вы же поведали ваши тайны знакомым… — сказала та же женщина.
— Но то были мужчины… Конечно, если уважаемая мисс Киу разрешит…
— Разрешаю. — Киу спокойно и строго, даже очень строго разглядывала Паркера. От этого ножевого взгляда у Паркера засосало под ложечкой. Ему было ясно: расскажи он сейчас все то, о чем говорил, и эти женщины… Нет, трудно представить, что будет…
— Я уважаю женщин… — начал Паркер, но председательствующая уамлянка перебила его:
— Вы, дорогая Киу, знаете, о чем говорил этот землянин?
— Знаю.
— Как оцениваете?
— Этот землянин пытался ухаживать за мной допотопными способами еще на звездолете. Но получил отказ. После этого он почему-то говорит обо мне то, чего не было.
— Мы тебе, Киу, верим, — сказала женщина, поднялась и пошла к выходу.
За ней вышли и остальные.
Паркер остался один. Побледневший, потный, он метал про себя громы и молнии, готов был ломать кресла и бить окна. Его осмеяли без смеха!
Домой Паркер возвращался один, не вынимая изо рта сигары. Мрачные мысли, как отравляющие газы, душили его. Нет, он, Паркер, не приемлет такую жизнь, как на этой планете. Он должен повелевать. Эти уамляне умны, ничего не скажешь, но в экономике абсолютные дураки, в моральном отношении монахи и монахини (хотя монахи, пожалуй, ведут себя гораздо вольнее- поправился Паркер). Ни повеселиться человеку, ни повольничать. Нет, ему, Паркеру, не нужна такая жизнь, он не хочет трудиться для других, он хочет делать деньги только для себя.
«Если уамляне прилетят на Землю, то привезут самую настоящую красную пропаганду… И откуда — из космоса!.. Прощай тогда бизнес, прощай частная инициатива. Надо драться! Драться!» Паркер шагал по улице, не замечая прохожих. Да и не хотел смотреть на них. Все ему здесь стало противно: и искусственное небо, и всегдашняя чистота, и непрерывно цветущие деревья, и люди — всегда веселые, внешне беззаботные, упорные и не сдающиеся даже перед страшной катастрофой.
Не дойдя до дома, Паркер свернул в сторону. Не мог он сейчас сидеть в квартире и бездельничать. Жажда деятельности охватила его. «Ну что делать?
Помогать? Нет. Мешать? Мало. Вредить? Да. Пусть эти стойкие люди, негнущиеся люди из другого мира, страдают, пусть заплачут в бессилии и погибнут…» — Да, погибнут!.. — вслух сказал Паркер и сам удивился, что у него оказалось столько злости, столько ненависти к людям.
Прежде всего Паркер поехал в Центральный пульт управления энергетикой планеты. Вот и огромный зал. У приборов дежурные, склонившиеся над маленькими столиками — видеофонами, с помощью которых можно увидеть любой уголок самой отдаленной энергетической станции. На Паркера не обращали внимания. Пусть землянин ходит, пусть смотрит.
Если бы они знали этого землянина! Паркер ходил по зданию и думал:
«Сломать здесь что-либо невозможно. Надо взорвать. Но на планете, кажется, вообще нет взрывчатки. Кто поможет? Этот слюнтяй Ме оказался сволочью…» Паркер съездил в столовую, поел, выпил возбуждающей жидкости и вернулся обратно. Надо было что-то придумать. Неожиданно он встретился с Пео. Уамлянин вначале его не заметил, он вышел от директора хмурым и сосредоточенным, но, подняв глаза и увидев Паркера, остановился, потер висок и спросил:
— Вам нужна какая-нибудь помощь?
— Нет, сэр, — не моргнув, ответил Паркер. — Хожу, знакомлюсь.
— Нашим людям, не имеющим отношения к этому центру, ходить здесь не разрешается. Но вам, конечно, можно.
— Благодарю.
Оставшись один, Паркер усмехнулся: «Ему можно, ему здесь все можно…
Дураки! Эх, если бы сюда сотни две наших ребят с пистолетами, мы бы здесь установили свой порядок!..» — Дайте дополнительно несколько тысяч киловатт для северо-западной зоны магнитного пояса, — громко проговорил автомат. — В противном случае может быть утечка.
Один из дежурных вскочил. Но, очевидно, он был беспомощен, потому что развел руками. Паркер поежился. В опасном очаге что-то творилось. Может быть, катастрофа произойдет уже сегодня?
Паркер выскочил из здания, бегом влетел на лесенку эскалатора.
Уамляне поднимались на поверхность группами, спокойные, важные.
Они вели обычные разговоры. Их невозмутимый вид, нормальное поведение несколько успокоили Паркера.
Выйдя на поверхность и посмотрев на запад, Паркер понял: катастрофа приближается. Теперь не надо было подниматься в воздух, и с «земли» был виден на горизонте пыльный розовый полукруг, словно там всходило затененное туманом солнце. Только огненный луч, ножом вспоровший небо, делал картину необычной, странной. А справа, на огромной высоте, на небе мелькали кинокадры зубчатых скал, глубоких трещин, плоскогорий, потом вдруг пейзаж вспыхивал и по небу разливалось серебряное пламя. Оно бушевало недолго, сменившись непонятным нагромождением невиданной величины валунов.
Паркер, окутываясь дымом, курил, причмокивая с каким-то остервенением. Пора было на что-то решиться, выбрать цель, сосредоточиться, иначе- пустое препровождение времени.
