Астрид Линдгрен - Собрание сочинений в 6 т. Том 5. Мы — на острове Сальткрока. Мадикен. Мадикен и Пимс из Юнибаккена
— Это ты, малютка Моисей, тут лежишь? — спрашивает Мадикен.
— Ага! Это я лежу, — отвечает Лисабет. — Можно, я буду твоим ребеночком?
— Конечно, можно! — отвечает Мадикен. — Только сначала я спасу тебя из бадьи. И кто же это тебя сюда положил?
— А я сам сюда залез, — говорит Лисабет.
Но Мадикен делает строгое лицо и шепотом поправляет:
— Меня положила сюда мама, чтобы фараон не мог меня убить.
Лисабет послушно повторяет подсказку.
— Скажи, малютка Моисей, а ты ведь, правда, обрадовался, что будешь жить у меня, когда увидал, какая я нарядная?
— Очень обрадовался, — соглашается Лисабет.
— Ты тоже будешь таким нарядным, — говорит Мадикен. — Тебе тоже дадут новое платье.
— И сухие штанишки, — прибавляет Лисабет. — Знаешь что, Мадикен! По-моему, бадья дырявая.
— Тише, — говорит Мадикен. — А то смотри, Моисей, как приплывут крокодилы! Они кушают маленьких деток. Давай-ка я тебя лучше спасу, пока не поздно.
— Каттегоритчески! — отвечает Лисабет.
Однако оказывается, что спасать малых детей из Нила не так-то просто. И Мадикен в этом очень скоро убедилась. Лисабет тяжелым мешком повисла у нее на плечах, халат волочится по воде и путается в ногах.
— Ох, как тут много крокодилов! — стонет Мадикен. Она еле тащится к берегу. — Пожалуй, лучше отнесу тебя к мосткам Нильссонов, туда все-таки ближе.
— А вон и Аббе, — говорит Лисабет.
Мадикен останавливается как вкопанная.
— Вот как! — говорит она. — Давай-ка слезай, Лисабет, ты и сама дойдешь!
Но Лисабет не соглашается:
— Нет, не дойду. Ведь я же малютка Моисей.
И она еще крепче стискивает руками шею Мадикен, изо всех сил стараясь удержаться.
— Боюсь! Там каркадилы! — уверяет она Мадикен.
— Да нету здесь никаких крокодилов! — возражает Мадикен. — Чур, я не играю. А ну-ка, слезай!
Но Лисабет не желает слезать, и Мадикен начинает сердиться. Ручки Лисабет сдавили ей шею. Если бы не мамин халат, Мадикен легко могла бы их отцепить. Халат волочится за нею по воде, его надо все время придерживать руками. А руки у нее заняты. Тогда она начинает подпрыгивать, чтобы стряхнуть прицепившуюся Лисабет.
На Нильссоновых мостках стоит Аббе и смотрит. Ему-то хорошо!
— Смотри, не скакни в Бездонную яму, — предостерегает он Мадикен и сплевывает в воду.
Мадикен и без него знает, что возле Нильссоновых мостков есть обрыв, она и сама помнит про Бездонный омут. Но сейчас она так сердита, что ей не до того — только бы скинуть эту Лисабет! Она делает скачки и брыкается, как дикая лошадка, не глядя, куда ее занесет.
— Боюсь каркадилов!.. — пищит Лисабет.
Но вдруг писк обрывается… Звонкий плеск — и Мадикен со своей ношей проваливается с головой в Бездонный омут…
И может быть, все на этом было бы кончено, — они бы там захлебнулись, и не стало бы в Юнибаккене двух девочек, — если бы не Аббе. Аббе преспокойно берет багор, который оказался у него под рукой, запускает его в Бездонный омут и вытягивает из воды с уловом — на крючке трепыхаются две насквозь мокрые девчонки.
Они выкарабкиваются на мостки. Лисабет ревет и подвывает, как привидение.
— Да тише ты! Не реви, Лисабет! — говорит ей Мадикен. — А то нас никогда больше не отпустят к реке.
— А чего ты меня затащила в Бездонный омут! — гудит в ответ Лисабет. Ишь, дескать, чего захотели, чтобы она так вот сразу и перестала реветь. Она только еще входит во вкус!
Сердито уставясь на Мадикен, она говорит:
— Все скажу мамочке!
— Ой, ябеда-беда! — говорит Мадикен.
И только тут спохватывается, что мокрая тряпка, которая ее облепила, — это ведь мамин халат. Уж он-то обо всем расскажет, даже если Лисабет и не наябедничает.
— Пойдемте-ка со мной, девчонки! — говорит Аббе. — Будет вам обеим по крендельку.
Аббе — удивительный человек! Мало того, что ему пятнадцать лет и он может вытащить человека багром из воды, но он еще умеет печь сахарные крендельки и сам продает их на базаре. Вообще-то печь крендельки полагалось бы его папе, а торговать на базаре маме, но по большей части и то и другое достается делать ему. Мадикен очень его жалеет, потому что Аббе мечтает стать моряком и плавать по бурным морям, где бушуют ураганы, а вовсе не о том, чтобы печь крендельки. Но вот приходится! А что поделаешь, раз его папа тоже не хочет печь. Слушая грустные песни Линус Иды про бедных детей, у которых «папашечка в кабак тащится», Мадикен думает, что в них поется про дядю Нильссона. Правда, дядя Нильссон тащится в кабак только по субботам, но Аббе-то всю неделю напролет должен печь крендельки, вместо того чтобы плавать по бурным морям, где бушуют ураганы. Бедный Аббе!
После купания в Бездонном омуте человеку в самую пору полакомиться сахарным крендельком! Лисабет умолкла. Она грызет кренделек и с удивлением разглядывает свое мокрое платьишко.
— А ты же говорила, Мадикен, что спасешь меня и я сразу высохну. Вот тебе и на!
Но когда мама приходит домой, на кухне ее встречают две совершенно обсохшие и переодетые девочки. Усадив пуделя Сассо в дровяной чулан, они играют, как будто он у них дрессированный лев и Мадикен выступает с ним в цирке. Альва и Лисабет изображают зрителей. Билет на представление продается за два эре, но это понарошку — вместо монет служат простые пуговицы.
— Это потому, что лев тоже не настоящий, — говорит Лисабет. — Поэтому можно платить пуговицами.
Под яблонями в саду сушатся на веревке свеже-постиранные наволочки и полотенца, а среди них два маленьких платьица и голубой халат.
Мама целует Мадикен, целует Лисабет и принимается выгружать из корзинки покупки.
— Я думаю, что сегодня на обед можно сварить суп, — говорит она Альве, выкладывая на кухонный стол морковку, цветную капусту и лук-порей. — А на второе сделаем блинчики.
Затем мама обращается к дочкам:
— Ну, чем вы тут без меня занимались?
На кухне воцаряется тишина, Лисабет испуганно смотрит на Мадикен. А Мадикен опускает глаза и так внимательно разглядывает большой палец на своей ноге, как будто никогда его раньше не видела.
— Ну, так что же вы без меня делали? — повторяет мама.
— Мы стирали и полоскали свои платьица, — нехотя отвечает Мадикен. — И твой халат тоже постирали… Хорошо мы сделали?
— Маргарита! — произносит мама с особенным выражением.
За окном на бельевой веревке раскачивается под дуновением ласкового ветерка выстиранное белье, а из дома Нильссонов доносится бодрая песня.
Весело нам на волнах океана,
Вольным, как птицы в просторе небес…
Это поет Аббе, разделывая новую порцию крендельков.
Рикард
Мадикен уже ходит в школу, ей там нравится. Как это здорово, когда у тебя есть букварь, обернутый в зеленую бумагу с надписью «Маргарита. Класс 1а». Именно «Маргарита», а не «Мадикен». Какая же она Мадикен, если стала школьницей! Как здорово, если есть у тебя грифельная доска, и к ней губка на шнурке, и бутылочка из-под жидкости для волос, куда налита вода. Из бутылочки можно побрызгать на доску и все стереть, и тогда она снова станет чистой. Здорово, когда у тебя есть грифели, и пенал, в который их прячут, и парусиновый ранец, в который можно положить пенал. Ну а самое замечательное, что в «Азбуке» есть петушок. Петушок выбрасывает монетки в пять эре, они с треском вылетают, если ты хорошо учишься и прилежно готовишь уроки.
Да уж, учиться в школе и правда очень здорово! В первый же день Мадикен со вздохом говорит:
— Ох! Ну кому это, спрашивается, нужны рождественские каникулы!
До Рождества еще целых четыре месяца, а все-таки жаль!
Мадикен всем показывает «Азбуку», и грифельную доску, и пенал, показывает их маме, и папе, и Лисабет, и Линус Иде, и Альве, и Аббе Нильссону. Она дает Альве полистать «Азбуку» и пописать немножко на грифельной доске, но при этом Альве приходится выслушать много наставлений.
Каждое утро, когда Мадикен уходит в школу, Лисабет провожает ее до двери и мечтает о том, как было бы хорошо, если бы и она могла пойти в школу с таким хорошеньким ранцем за спиной. Потом Лисабет ждет сестру, и время тянется для нее так медленно! Когда наконец Мадикен приходит домой, то тут оказывается, что ей еще надо учить уроки. Мадикен сидит в детской и читает громко, на весь дом.
— И, О, У, — читает Мадикен, — И, О, У.
Лисабет не может понять, почему это надо так долго читать одно и то же: И, О, У, — но ведь она еще не школьница.
Каждый день папа за обедом спрашивает.
— Ну что, Мадикен? Как дела в школе?
— Шик-блеск! — отвечает Мадикен. — Я лучшая ученица в классе.
— Кто же это сказал? — интересуется мама. — Ты или учительница?
— Мы обе так считаем, — говорит Мадикен.
