Алексей Слаповский - Пропавшие в Стране Страха
– Они согласны! – закричал Петька, оборачиваясь.
Страбыты медленно вышли из беседки.
А страбынеты медленно вышли из дома.
Не спеша, по одному шагу, поглядывая друг на друга, они сошлись на поляне перед домом, уселись в круг на траву. Шустрик неудачно сел на камень, схватил его и, увидев, что все на него уставились, торопливо кинул камень в сторону, говоря:
– Камней тут – девать некуда.
Следуя его примеру, все, отыскав камни в своих окрестностях, бросили их как можно дальше в сторону.
– Ну, о чем будем говорить? – спросил Эдька.
– Разобраться надо, – сказал Мишка.
И изложил свою версию насчет того, что никакой заразы нет. Страбынеты внимательно выслушали. Версия им понравилась уже потому, что Мишка вывел ее в том числе из их необыкновенной храбрости, которую они не должны были бы проявить, если действительно заразились страхом.
– Ну, разве что один у вас заразился, – указал Мишка на Петьку. – Он нам от страха ворота открыл.
– Предатель! – тут же обвинил Шустрик.
– Я не предатель, я действительно испугался! – оправдывался Петька. – Я думал, раз я зараженный, то все правильно, я должен бояться. А если бы я знал, что я не должен бояться, я бы не испугался!
– Да, Петька, ты не зараженный. Ты просто по природе трус! – констатировала Анька.
Петька тут же обиделся:
– А вы не трусы? Забыли, с чем сюда попали? У каждого фобия какая-нибудь!
– То-то и оно! – сказал Мишка. – Что-то я начал сомневаться вообще в этих фобиях. Вот вы, Вик и Ник, вы сюда попали сами, вас не привезли. Как мы вам со стороны кажемся – больные мы или нет?
Вик, сразу зауважавший Мишку за разумные речи и увидевший в нем сходство с собой, рассудительно ответил:
– Конечно, стопроцентно здоровых людей нет. Но сказать, чтобы вы были такие уж больные… Да у нас таких больных вся школа!
– Вот именно! – подтвердил Ник.
– У вас просто какие-то отклонения, – сказал Вик. – А Страхов, может, для того вас сюда и забрал, чтобы отклонения стали больше.
– Зачем? – спросили сразу несколько страбытов и страбынетов.
– Мне Бешеный Генерал сказал зачем, – ответил Ник. – Он хочет с помощью профессора заразить большинство людей трусостью, а некоторых смелостью. Чтобы они управляли.
– Диктатура это называется! – солидно высказался Эдька.
– Но у них не получилось, что ли? – спросил Никитка. – Если с нами ничего не вышло? Или зараза слабая оказалась?
Ему не ответили: ответа никто не знал.
– И что будем делать? – спросила Танька.
Страбынеты посмотрели на нее как-то странно. И на Аньку. И на Машку.
– Чего это вы уставились? – усмехнулась Анька.
– А того, – многозначительно сказал Мишка. – Есть предположение, что одна из вас – дочка Страхова. И все, что мы тут сейчас скажем, будет профессору известно.
– Девочки, они сошли с ума! – закричала Машка. – Будет профессор свою дочь посылать к кому попало!
– Ага. Значит, мы – кто попало? – тут же спросил Петька. – Это интересное мнение! Дочка Страхова так бы и сказала!
Машка вскочила:
– Вы так? Да я тогда уйду от вас на фиг!
– Нет, – сказал Эдька. – Извини, девочка, но ты никуда не уйдешь. И вы не уйдете, – обратился он к Таньке и Аньке. – Предлагаю следующее: либо одна из наших дам сознается, что она дочь Страхова, либо мы их всех трех берем в плен. Прячем, а сами идем к профессору и требуем, чтобы он нас отпустил.
– Чтобы всех отпустил вообще! – уточнил Мишка. – Придумали – над людьми опыты проводить!
Последовала пауза. Все смотрели на Аньку, Таньку и Машку и ждали.
– Мне не в чем признаваться, – сказала Машка. – Никакая я не дочь Страхова. У меня папа – мастер спорта.
– Какого спорта? – спросил Женька.
– В хоккей на траве играет.
– Очень хороший спорт, – ехидно одобрил Женька. – Я ни одного игрока не знаю. И никто не знает.
– А я даже оправдываться не буду! – заявила Танька.
– Я тоже, – поддержала ее Анька.
– Ваше право, – пожал плечами Эдька.
После этого он отвел Мишку в сторону, они пошептались, подозвали Ваську и Лешку, пошептались и с ними, и Эдька объявил:
– Мы сейчас поведем наших дам в одно место. Знать о нем будем пока только мы – осторожность не помешает. Остальные сидят здесь, за нами никто не идет!
– А вы их не упустите? – спросил Шустрик.
Четверо переглянулись, еще пошептались и решили:
– Ладно, пусть еще Женька и Димка с нами пойдут. И все, на этом хватит. Ждите нас, потом пойдем обедать.
Девчонок увели.
Страбыты и страбынеты, утомленные битвой и разговорами, разлеглись на траве.
Вик и Ник в сторонке обсуждали свои дела.
– Значит, мы не заразные? – спросил Вик.
– Получается, что нет, – ответил Ник.
– А может, профессор нам вообще пустые уколы сделал? Для вида?
– Вряд ли, – не согласился Ник. – Я себя чувствую намного смелее.
– А я трусливее, – признал Вик, вспомнив взгляд Таньки, который она бросила на него, когда ее уводили. Но что он мог сделать? Это не его решение, это общее решение. И все-таки можно было как-то… Что-то… В общем, нехорошо получилось. Опять трусливо.
– Вот пойдем все вместе к Страхову, – сказал Ник, – и потребуем, чтобы он нас выпустил, а заодно всем вколол что-нибудь смелое. На всю жизнь.
Вскоре Эдька, Мишка, Васька и Лешка вернулись. А Женька и Димка оставлены были в неизвестном месте на карауле.
Страбыты и страбынеты отправились обедать.
Но столовая оказалась закрыта.
– Ну вот, начинается, – сказал незнаючегофоб Никитка.
– Что начинается? – испуганно спросил проголодавшийся Шустрик.
– Это я уж не знаю, что начинается, но начинается.
– Военное положение, – сказал Эдька.
– Точно, – согласился Мишка.
Попробовали сломать дверь – не получилось. Тогда полезли через окно.
Обнаружили, что плиты на кухне горят, обед варится, но никого нет, все в спешке брошено. Удивительно, как еще закрыли дверь. Страбыты и страбынеты, как умели, доварили обед, а что-то съели и не вполне доваренное.
Сашка и Пашка достали противни, порезали хлеб и начали его поджаривать.
– Зачем это вы? – спросили их.
– Сухари будут, – ответили Сашка и Пашка.
Все оценили дальновидность друзей и решили из всего имеющегося хлеба наделать сухарей. Запаслись также водой в бутылках: похоже, впереди будут трудные времена.
Инъекция стабилизации
Унциферов, как мог, поддерживал боевой дух в повстанцах и уговаривал их не дожидаться, когда противник оправится от первой неудачной вылазки, напасть самим. Но боян, привыкших к распорядку, тянуло на свои рабочие места, в офисы, полукругом расположенные на верхнем ярусе, куда они попадали с помощью подъемников. Однако выяснилось, что подъемники отключены. Бояне впали в панику. Годами они и там, на поверхности, и здесь, в Стране Страха, привыкли утром идти на работу, сидеть там до шести часов, возвращаться домой, ужинать, а потом заниматься досугом, и вот у них нет такой возможности. Как жить, зачем жить? Те, кто чувствовал себя зараженным смелостью, сбивались в кучки и договаривались устроить демонстрацию в защиту своих прав, но не могли решить, против кого выступать – против БГ или против Унциферова и его любострахов, стремившихся захватить власть. А те, кто ощущал зараженность страхом, бродили поодиночке, всего шарахаясь и боясь.
Тут раздался голос сверху:
– Уважаемое население!
Все застыли. Все узнали мягкие, добрые интонации доктора Страхова. Все поняли, что, если его допустили к микрофону тотального вещания, которым до этого пользовался только БГ, значит, сейчас последует важное сообщение.
И оно последовало.
– Должен вам признаться, что я отказывался делать вам инъекцию стабилизации по очень простой причине: ее не было. Возникли перебои со снабжением. Но теперь при помощи товарища генерала проблема решена, инъекция получена в достаточном количестве. Желающие могут получить ее в порядке очереди немедленно. Жду вас в клинике. Просьба соблюдать очередность.
И осмелевшие, и струсившие бояне вздохнули с облегчением. Осмелевшим надоело чувствовать себя храбрее, чем они были на самом деле, а струсившим надоело так сильно бояться. И они бросились к клинике. Несмотря на увещевания охранников, в двери лезли толпой, отпихивая друг друга, причем, что интересно, в деле отпихивания трусливые оказались намного смелее храбрых. Видимо, все-таки трусость – такая штука, которая делает человека смелым, когда речь идет о спасении собственной шкуры, и робким во всех остальных случаях.
Пришлось привлечь для наведения порядка войска.
– Не волнуйтесь, не бойтесь нас! – кричал прибывший на головном бронетранспортере полковник Обломский. – БГ решил отложить боевые действия и послал нас на помощь! Быстро стройтесь по одному, иначе начнем стрелять!
Все выстроились, дело пошло на лад.
Страхов и пятеро ассистентов трудились в поте лица: бояне нескончаемой чередой входили в одну дверь и выходили в другую – с блаженными улыбками, спокойные, веселые. Их тревожило только одно – невозможность немедленно вернуться в офисы.
