Терри Пратчетт - Джонни и бомба
— Сплинбери, — сказал сэр Джон, глядя на свои сады и свои холмы. — Вот где все началось. Вся история. Там были мальчишка по имени Джон Максвелл и миссис Тахион. И еще, кажется, кот.
Он обернулся.
— Вы все еще здесь?
— Извините, сэр Джон.
Секретарь, пятясь, покинул спальню и закрыл за собой дверь.
— Вот где все началось, — повторил сэр Джон. — И вот где все закончится.
Джонни всегда любил те несколько мгновений сразу после пробуждения, когда день еще не успел обрушиться тебе на голову. Когда на душе легко и спокойно, а в голове только всякие цветочки, облака, котята…
Рука болела.
Жуткие обрывки вчерашнего вечера выпрыгнули на него из засады, навалились и принялись тараторить наперебой.
В гараже стояла магазинная тележка, набитая отвратительными мешками. А на стенах и потолке там засохли струйки молока — Позор наглядно продемонстрировал, что он думает о людях, которые ни с того ни с сего пытаются его накормить. После чего Джонни пришлось использовать самый большой кусок лейкопластыря, который удалось отыскать в аптечке.
Он встал, оделся и спустился вниз. Мама еще спала, а дедушка наверняка уже засел перед телевизором в гостиной — смотреть утреннюю субботнюю программу.
Джонни отпер гараж и отскочил в сторону — на тот случай, если из дверей вылетит комок разъяренного меха.
Ничего не произошло.
Злосчастная тележка стояла посреди гаража. Позора нигде не было видно.
Совсем как в ужастиках, подумал Джонни. Когда знаешь, что монстр затаился где-то рядом…
Он вошел и снова отпрыгнул в сторону — с Позора вполне сталось бы притаиться где-нибудь под потолком и спикировать на голову.
Смотреть на несчастного котяру было страшно, но не видеть его — еще страшнее.
Джонни пулей вылетел из гаража, захлопнул за собой дверь и пошел к дому.
Наверное, надо сообщить в полицию или еще куда-нибудь. Тележка принадлежит миссис Тахион (хотя на самом деле она, наверное, собственность мистера Теско или мистера Автотрасса), и получается, что Джонни ее как бы украл.
Когда Джонни вошел в дом, зазвонил телефон. Об этом можно было догадаться по двум признакам. Во-первых, раздался звонок. Во-вторых, дедушка крикнул: «Телефон!». Дед никогда не подходил к телефону, если у него оставалась надежда, что трубку возьмет кто-нибудь другой.
Джонни подошел.
— Здравствуйте, можно поговорить с… — начал Ноу Йоу специальным «голосом-для-родителей».
— Это я.
— Привет. Миссис Тахион знаешь?
— Конечно знаю, я…
— Так вот, моя мама вчера была на дежурстве, когда в больницу привезли миссис Тахион. У нее страшные синяки и все такое. У миссис Тахион, не у мамы. Она говорит, ее всю избили. Мама говорит, не миссис Тахион. И еще она говорит, мы должны сообщить в полицию.
— Зачем?
— Ну, может, мы что-нибудь видели. Или… ну… кто-нибудь может подумать, что это… мы ее…
— Мы?! Но мы же вызвали «скорую»!
— Я-то знаю. Э… и барахло ее ты забрал…
— Ну не могли же мы его там бросить!
— Я-то знаю. Но… э… с нами же был Бигмак…
А вот это было действительно серьезно. Не то чтобы Бигмак агрессивен по природе. Он с удовольствием запускает воображаемые ракеты с ядерными боеголовками в людей, но он и мухи не обидит. Если только это не будет по-настоящему настырная муха верхом на мотоцикле, которая Бигмака всерьез достанет. Но у Бигмака слабость к машинам, в особенности к большим и быстрым, с ключами, торчащими в замке зажигания. К тому же он скинхед. Бигмак носит такие огромные ботинки, что вряд ли сумеет упасть носом вниз.
Если верить сержанту Славни из полицейского управления, Бигмак повинен решительно во всех нераскрытых преступлениях, которые имели место быть на территории Сплинбери. Хотя на самом деле на совести Бигмака была десятая доля правонарушений, не более. Просто он выглядел как ходячая неприятность. Никто, глядя на Бигмака, не поверил бы, что Бигмак может быть хоть в чем-то невиновен.
— И Холодец тоже, — добавил Ноу Йоу. А Холодец сознается в чем угодно, если его как следует припугнуть.
Все величайшие загадки мира, включая Лохнесское чудовище, Бермудский треугольник и «Марию Челесту», могли бы обрести объяснение за полчаса, если бы кто-нибудь удосужился немножко надавить на Холодца.
— Ладно, тогда я сам схожу в полицию, — сказал Джонни. — Так будет проще.
Ноу Йоу вздохнул с облегчением.
— Спасибо.
Стоило Джонни положить трубку, телефон тут же зазвонил вновь.
Он еще не успел поднести трубку к уху, как оттуда раздалось: «Алло! Алло!»
— Э… Алло? — нерешительно сказал Джонни.
— Это ты? — девчоночьим голосом потребовала ответа трубка.
Этот голос нельзя было назвать таким уж неприятным. Просто он был очень резким и ввинчивался прямо в уши. Когда этот голос спрашивал: «Это ты?», в нем отчетливо слышалось, что, если ты окажешься не ты — пеняй на себя. Джонни узнал его обладательницу мгновенно. Голос принадлежал особе, которая, если ошибалась номером, заявляла жалобу, что к телефону подошел человек, с которым она говорить не желает.
— Да. Э… да. Привет, Керсти.
— Между прочим, Кассандра.
— Верно. Кассандра.
Надо будет записать, подумал Джонни. Керсти меняла имена как перчатки. Хорошо еще, что последнее время она предпочитала те, которые начинались с буквы «К».
— Ты слышал, что случилось с миссис Тахион?
— Вроде бы, — осторожно ответил Джонни.
— Похоже, вчера ночью ее избила банда каких-то малолетних подонков. На бедной старой женщине живого места нет, как будто она на мину напоролась. Алло? Алло?
— Я слушаю, — сказал Джонни.
Кто-то взял и набил ему живот льдинками.
— Тебе не кажется, что это отвратительно?
— Э… кажется.
— Один из них был черный.
Джонни с тоской посмотрел на телефон и кивнул. Ноу Йоу как-то объяснял, как это происходит. Он говорил, что, если бы среди миллионной орды варваров, которая под предводительством Аттилы разнесла по кирпичику Рим, был его, Ноу Йоу, далекий предок, люди обязательно бы запомнили, что один из них был черный. А ведь Ноу Йоу собирал записи духовых оркестров и спичечные коробки и вообще был редкостным паинькой.
— Э… — протянул Джонни. — Это были мы. Нет, не мы ее избили, а мы ее нашли. Я вызвал «скорую», а Ноу Йоу пытался… ну, скажем так, всерьез обдумывал, как оказать миссис Тахион первую помощь.
— Вы не сообщили в полицию?
— Нет…
— Слушай, я прямо не знаю, что бы ты без меня делал! Нужно немедленно сообщить! Встречаемся у полицейского участка через полчаса. Знаешь, как определять время по часам? Большая стрелка показывает…
— Я знаю, — с тоской перебил Джонни.
— Это две остановки на автобусе от тебя. Автобусом пользоваться умеешь?
— Да-да, конечно, я…
— Понадобятся деньги. Это такие кругленькие штучки, что лежат в карманах. Чао.
К тому времени, когда Джонни вернулся из туалета, он решил, что все не так уж плохо. Даже к лучшему. Керс… Кассандра взяла дела в свои руки. У нее получится, она очень организованная. Самая организованная из всех, кого знал Джонни. Такая организованная, что организованность в ней не помещается, прет через край и тугой струей бьет во всех окружающих.
Джонни с ней дружил. Более или менее. На самом деле у него практически не было выбора, кроме как стать ее другом. У Керс… то есть у Кассандры не очень-то хорошо получалось дружить. Она ему сама об этом сказала. Она говорит, это все из-за неуживчивости. Из-за неуживчивости окружающих, разумеется, — Керс-Кассандра оставалась и тут верна себе.
Чем больше Кассандра пыталась помочь людям, объясняя им, какие они тупицы, тем больше они ее чурались. Без всякой видимой причины. Джонни не чурался Кассандры только потому, что отлично знал, какой он тупица.
Но иногда, очень редко, при правильном освещении и если Керс-Кассандра не пыталась ничего организовывать, Джонни смотрел на нее и думал: возможно, существуют две разновидности тупизма. Один, широко распространенный, — это тот, которым страдает он, Джонни. А другой, очень редкий и узкоспециализированный вид тупизма возникает, когда у человека так много мозгов, что они из ушей лезут.
Надо бы сказать дедушке, что ухожу, подумал Джонни. На случай, если в доме отключится электричество, телевизор вырубится и дедушка заинтересуется, где носит внука.
— Дед, я пошел… — начал он, но решил не вдаваться в подробности: — В общем, я пошел.
— Ладно, — отозвался дедушка, не отрываясь от телевизора. — Ха-ха-ха! Глянь, как он угодил! Прямо в чан с грязью!
В гараже ничего особенного не происходило. Позор немного выждал, потом выбрался из своего логова среди черных полиэтиленовых мешков и устроился на переднем крае тележки. Обычно он сидел именно там, потому что так у него было больше шансов кого-нибудь цапнуть.
