Терри Пратчетт - Джонни и бомба
— А как тебя проверяли на чокнутость? — спросил Бигмак. — Гвозди здоровенные, электрошок и все такое?
— Нет, Бигмак, — устало вздохнул Джонни. — Просто задавали вопросы.
— Типа: «Ты, случайно, не псих?»
— Тогда, значит, есть смысл путешествовать в очень-очень далекое прошлое, — сказал Холодец. — Во времена динозавров. В такую старину можно не опасаться, что случайно застрелишь собственного дедушку. Если только он не совсем уж древний. К динозаврам можно отправляться спокойно.
— Класс! — обрадовался Бигмак. — Я бы пошмалял их из моего плазменного карабина!
— Ara. — Холодец закатил глаза. — Это многое объясняет. Почему динозавры вымерли шесть миллионов лет назад? Да потому, что раньше до них Бигмак не добрался!
— Но у тебя же нет плазменного карабина, — сказал Джонни.
— Если у Холодца есть машина времени, то у меня — плазменный карабин.
— А-а. Тогда все в порядке.
— И портативная торпедная установка!
Машина времени, думал Джонни. Это было бы здорово. Можно было бы переправить собственную жизнь, чтобы все было так, как хочется. Можно было бы просто отправиться в то прошлое, когда с тобой случилась какая-то пакость, и проследить, чтобы все обошлось. Отправиться куда угодно и сделать так, чтобы ничего плохого вообще не происходило.
Тем временем Холодец, Бигмак и Ноу Йоу продолжали разговор. Разговор тек традиционно извилистым руслом.
— И вообще, еще не доказано, что динозавры вымерли!
— Ну да, конечно, вон они, вокруг нас бродят!
— А может, они показываются только по ночам, или маскируются, или что-то типа того…
— Стегозавр красного кирпича? Ярко-красный бронтозавр номер девять?
— А что, это идея! Представляете, подгребает к остановке динозавр, замаскированный под автобус, народ туда заходит и пропадает с концами! Оооо-Ииии-Оооо…
— Не-а. Накладные носы. Накладные носы и бороды. Загримированные ящеры шляются по улицам, а когда какой-нибудь прохожий зазевается — хвать! И только ботинки на асфальте остались, да еще ну о-очень здоровенный тип в огромном плаще торопливо чешет прочь…
А Джонни думал о Парадайз-стрит. Парадайз-стрит в эти дни частенько занимала его мысли. Особенно по ночам.
«Вот если бы людей, которые жили там, спросили, стоящая ли идея — путешествия во времени, — думал Джонни, — они бы наверняка согласились. Никто не знает, что произошло с динозаврами, зато мы знаем, что сталось с Парадайз-стрит. Хотел бы я вернуться в прошлое Парадайз-стрит».
Откуда-то послышалось шипение.
Ребята принялись озираться.
Между видеотекой и магазином, торгующим подержанной одеждой в благотворительных целях, был узкий проулок. Шипение доносилось оттуда. Потом оно перешло в рык.
Очень неприятный рык. Он ввинчивался в уши, пробивал рассудок навылет и вонзался прямиком в генетическую память. Когда первая человекообразная обезьяна решилась спуститься с дерева и неловко поковыляла по земле с целью проверить на практике новомодную идею прямохождения, будоражившую умы молодых обезьян, больше всего на свете она боялась услышать именно этот звук.
Низкое горловое рычание, доносившееся из проулка, недвусмысленно говорило каждой мышце тела: беги и залезь куда-нибудь повыше. И желательно, сбрось с высоты несколько кокосов.
— Т-там в переулке что-то есть, — проговорил Холодец, озираясь в поисках подходящего дерева.
— Вервольф? — предположил Бигмак. Холодец перестал озираться.
— Почему вервольф?
— Был такой фильм, «Проклятье возвращения вервольфа», — с готовностью объяснил Бигмак. — Так там один тип услышал рычание и пошел в переулок посмотреть, а в следующем кадре этот чувак уже был размазанными по асфальту спецэффектами.
— Ч-ч-чушь, — сказал Холодец, стуча зубами. — Вервольфов не бывает.
— Так пойди и скажи ему это.
Джонни шагнул вперед.
В переулке, недалеко от угла, лежала на боку магазинная тележка, но в этом не было ничего удивительного. По улицам Сплинбери бродили стада магазинных тележек. Джонни еще ни разу не видел, чтобы хоть одна из них двигалась своим ходом, но подозревал, что тележки катятся сами по себе, стоит только отвернуться.
Вокруг валялось множество стеклянных банок, раздутые от содержимого узлы какого-то тряпья и черные пластиковые пакеты для мусора, тоже битком набитые. Отчетливо пахло уксусом — из разбитой банки.
Один из тряпичных узлов был обут в кеды.
Такое не часто увидишь.
На тележку вскарабкался жуткого вида монстр и угрожающе зашипел на Джонни.
Монстр был белый с черными и коричневыми пятнами. И тощий. У него было три с половиной лапы, но только одно ухо. Его морда была воплощением абсолютного, неумолимого зла. Его зубы были желтыми и неровными, его дыхание — едким, как содержимое газового баллончика.
Монстр был хорошо знаком Джонни. Как и любому жителю Сплинбери.
— Привет, Позор, — сказал Джонни, стараясь не делать резких движений.
Если Позор тут и тележка тоже…
Джонни посмотрел на груду тряпья, из которой торчали кеды.
— По-моему, с миссис Тахион что-то стряслось, — сказал он.
Бигмак, Холодец и Ноу Йоу поспешно подошли ближе.
То, что Джонни поначалу принял за большой узел тряпья, оказалось миссис Тахион собственной персоной — у нее была привычка натягивать на себя весь свой гардероб разом. В данный момент на ней были всегдашняя фетровая шляпа, около дюжины вязаных кофт, ярко-розовая юбка, узкие брюки-дудочки, несколько пар футбольных носков и огромные кеды.
— Это кровь? — спросил Холодец.
— Э… — протянул Бигмак. — Во дела…
— По-моему, она жива, — сказал Джонни. — Я слышал стон.
— Э… я умею оказывать первую помощь, — нерешительно проговорил Ноу Йоу. — Искусственное дыхание рот в рот и все такое…
— Рот в рот? С миссис Тахион? Ну ты даешь… — сказал Бигмак.
Ноу Йоу пребывал в крайней растерянности. То, что выглядит совершенно элементарным, когда дело происходит в теплом уютном спортзале под наблюдением инструктора, кажется куда сложнее в узком проулке, особенно если вспомнить о мелких прыгающих насекомых. Кто бы ни изобрел первую помощь, он явно не рассчитывал на миссис Тахион.
Ноу Йоу неуверенно опустился рядом с миссис Тахион на колени. Он легонько потеребил ее, и из недр множественных карманов миссис Тахион что-то вывалилось. Это оказалась жареная рыба с картошкой, завернутая в газету.
— Она вечно жрет жареную картошку, — сказал Бигмак. — Мой брат говорит, она выуживает из мусорных баков мятые газеты и ищет, не осталось ли там картошки. Брр…
— Э… — в отчаянии высказался Ноу Йоу, пытаясь срочно изобрести способ оказания первой помощи, который не требовал бы прикасаться к пострадавшему.
— Я знаю, как вызвать «скорую», — сжалился над ним Джонни.
Ноу Йоу перевел дух.
— Да-да, ты прав, — поспешно согласился он. — Я точно помню, что нельзя трогать людей, у которых могут быть сломаны кости.
— Или раны могут открыться, — сказал Холодец.
Глава 2
Миссис Тахион
Миссис Тахион была всегда, сколько Джонни себя помнил. Она была бездомной мешочницей задолго до того, как мир узнал, кто такие мешочницы. Хотя точнее было бы называть ее не мешочницей, а тележечницей.
И магазинная тележка, которую миссис Тахион всюду таскала за собой, тоже не была обычной магазинной тележкой. Эта тележка была чуть больше, и колеса у нее были шире. И еще она очень больно вреза́лась пониже спины, если миссис Тахион пыталась кого-нибудь ею подпихнуть, что случалось довольно часто. Не то чтобы старая леди делала это со зла. Просто на планете Тахион других людей не существовало.
К счастью, одно из колес постоянно скрипело. А для тех, кто еще не научился поспешно убираться с дороги, заслышав позади пронзительное «скри-ип, скри-ип, скри-ип», предупреждением служил монолог.
Миссис Тахион говорила безостановочно. Хотя никогда нельзя было толком понять, к кому, собственно, она обращается: «…а я г'рю, это ты так гр'ишь, да? Это ты так думаешь. А я могу тебе руки сунуть в пасть и еще шерсть прясть, г'рю. Еще как. Сиду это скажи! Да ты такой тощий, г'рю, если одним глазом смотреть, так за удочкой тебя и не видно. Еще как. Да они меня вытурили, вот! Скажи это ребятам в хаки. Это швырялка, я знаю, о чем г'рю!»
Но чаще всего это было просто бессвязное бормотание, в котором время от времени мелькало торжествующее: «А я им говорила!» и «Это ты так думаешь!»
Скрип тележки мог раздаться за спиной в любое время дня и ночи. И всегда совершенно неожиданно. Никто не знал, что лежит в многочисленных мешках и сумках, которыми она была набита. А поскольку за миссис Тахион водилась привычка рыться в мусорных баках и урнах, никто и не горел желанием выяснять.
Порой она бесследно исчезала на несколько недель. Никто понятия не имел куда. Но стоило хоть немного расслабиться, как позади тут же раздавалось пронзительное «скри-ип, скри-ип, скри-ип» и что-то твердое больно вреза́лось пониже спины.
