Екатерина Неволина - Дороги колдовства (сборник)
Взяв в руки свечу, Маша подошла к станку. На отполированном руками Берты дереве темнели пятна. Что это? Неужели тоже кровь?
— Позвольте войти? — послышался от двери голос.
Маша вздрогнула и оглянулась. В дверном проеме стоял аббат.
— Я пришел справиться о вашем здоровье, дитя мое, — проговорил он, сплетая на груди пальцы, — мне показалось, что вы сегодня бледны и выглядите уставшей. Помните, что лишь недавно милостью Божьей оправились от тяжелой болезни, поэтому поберегите себя ради вашего отца.
— Я так и сделаю, — согласилась девушка.
— И поменьше гуляйте в саду… Ночи в это время такие холодные, так что прогулка может оказаться опасной.
Что это — предупреждение или открытая угроза? Неужели аббат следил за ними и видел их с Эльвином? Не может быть!..
Маша пристально вгляделась в лицо аббата, но оно по-прежнему оставалось бесстрастным. Глаза смотрели все так же холодно и отчужденно, тонкие губы сжаты… вот только на щеках аббата, похоже, появился легкий румянец, заметный в ярком свете множества свечей, — хотя, скорее всего, это от тепла очага и выпитого за ужином вина.
— Вы не видели Берту? — прямо спросила Маша и замерла, ожидая ответа.
— Твою служанку? Слуги всегда так нерадивы, вечно не дождешься их, когда они нужны. Я велю кому-нибудь прислать ее к тебе.
Аббат, как и прежде Эльвин, не ответил на вопрос. Видимо, здесь принято изворачиваться и мудрить.
— Господин аббат?.. — в комнату заглянула леди Роанна. — Как хорошо, что я вас встретила. Мне как раз хотелось с вами посоветоваться по одному деликатному вопросу.
— К вашим услугам, миледи, — он поклонился.
— Ну пойдемте же, не будем беспокоить мою дорогую племянницу. — Тетя кокетливо улыбнулась и поправила волосы, выбивающиеся из-под наброшенной на голову накидки.
Они ушли, а Маша вернулась к кровати. На одеяле лежал массивный серебряный перстень. Взяв его в руки, девушка разглядела, что на украшавшем его кроваво-красном камне выбито изображение странного трехлепесткового цветка.
Откуда эта вещь взялась в ее спальне? Похоже, вокруг происходит столько таинственного, что не стоит удивляться уже ничему.
Глава 6 За Иерусалим!
Тело бедной Берты обнаружили только утром.
Всю эту ночь Маша провела без сна. Иногда она впадала в странную полудрему, больше всего похожую на прострацию, и просыпалась, когда ей начинало сниться падающее с башни тело. Иногда с лица Берты смотрели глаза Машиной матери — пустые, какими они стали после ухода отца.
Во время утренней службы в церкви, когда о гибели Берты уже стало известно, отец Давид прочитал молитву за упокой души бедной служанки. Маша не сводила с него глаз, но, если священник и был причастен к гибели девушки, он умел ловко притворяться. По крайней мере, Маша читала на его лице лишь растерянность и страх.
После вчерашнего разговора с Эльвином она смотрела на церковь другими глазами. Теперь все здесь казалось ей зловещим: и трепет толстых, собственноручно отливаемых отцом Давидом свечей, и мрачные стены, расписанные уродливыми картинами, изображающими большей частью мучения грешников и смерть в виде скелета, победно шествующую среди людей, и бледное лицо священника, избегающего встречаться с ней взглядом.
— Бедная Берта! Вы об этом говорили мне в прошлый раз? — спросила Маша по окончании службы.
Отец Давид отпрянул и торопливо перекрестился.
— Я не говорил этого! Я ничего не говорил! — торопливо забормотал он, отступая от девушки, словно она была разносчицей чумы.
Оглянувшись, Маша поискала глазами Эльвина. Он стоял у колонны, у самого входа, и наблюдал за ними.
Воспользовавшись тем, что девушка отвернулась, отец Давид поспешил укрыться в ризнице. Не возникало сомнений, что он знал нечто, но не хотел делиться своей тайной. По его ли вине происходят все беды в замке, или он только молчаливый напуганный свидетель. Увы, ответа на эти вопросы не было.
Маша хотела подойти к Эльвину, но тот поспешно вышел из часовни, и девушка вспомнила, что он говорил ей вчера. Ну конечно, это в ее мире они были бы ровней, а здесь он — обычный, на посторонний взгляд, слуга, который не имеет права разговаривать с госпожой. Да и дамы обычно не снисходят до слуг.
Выйдя во двор, Маша заметила что-то синее, мелькнувшее между деревьями сада. Она поспешила туда и увидела поджидающего ее Эльвина.
— Доброе утро, госпожа, — сказал он осторожно, и Маша чуть не расхохоталась: он и вправду думает, что она — совсем чокнутая и уже забыла, что еще вчера общалась с ним почти на дружеской ноге.
— Доброе утро, Эльвин, — ответила она, улыбаясь, но тут же снова нахмурилась. — Отец Давид что-то скрывает. Я пыталась поговорить с ним сегодня, но он стал уходить от ответа, а потом вообще сбежал.
— Да, я видел. — Эльвин поднял с земли золотистый яблоневый лист и заткнул его себе за пояс. — Мне кажется, он чего-то боится.
— Но чего?
— Это и предстоит нам узнать. Я слышал разговоры слуг о погибшей девушке. Говорят, ее зовут Бертой и в последние дни она была сама на себя непохожа.
— Она была моей служанкой, — тихо сказала Маша, идя среди рядов яблоневых деревьев, на некоторых из них еще висели крупные осенние яблоки, пахло яблоками и едва уловимо — осенью и тленом. — Мне кажется, она болела в последнее время. Я видела, Берта несколько раз едва не упала в обморок, все валилось у нее из рук… Ты и вправду думаешь, что ее кто-то сбросил с башни? Что, если ей стало плохо и она упала сама, без чьей-либо помощи?..
— Может, и так, — согласился Эльвин. — А может, и нет. Мне все равно не нравится то, что здесь происходит.
— Ах да! — оживилась Маша. — Только посмотри, что я нашла вчера у себя на кровати!
Она достала привязанный к поясу вышитый кошелек и извлекла из него серебряный перстень.
Эльвин осторожно взял украшение, касаясь его лишь кончиками пальцев, будто кольцо несло на себе смертельную заразу.
— Красивая штука, — произнес он после того, как тщательно осмотрел перстень, — ты хочешь сказать, что никогда раньше его не видела?..
Маша замялась. Она не представляла, знаком ли этот перстень настоящей Марии, дочери сэра Вильгельма. Она сама видела его впервые.
— Кажется, да, — произнесла она.
В ее голосе была лишь капля неуверенности, но Эльвин внимательно посмотрел ей в глаза.
— Я… не помню. Я многое забыла после болезни, можно сказать, что стала… ммм… другим человеком, — пояснила Маша, с ужасом представляя, как будет объяснять ему, откуда она взялась, а Эльвин, судя по нравам и вере своего времени, сочтет ее каким-нибудь порождением ада.
Однако он не задал больше ни одного вопроса, а только кивнул. У него есть свои тайны, возможно, именно поэтому он и уважает чужие.
— Посмотри, на перстне вырезан узор, — задумчиво проговорил Эльвин, все еще вертя украшение в руках. — Это трилистник. Сейчас его считают символом Святой Троицы — Отца, Сына и Святого Духа, однако он был известен и раньше. Еще задолго до принятия учения Христа трилистник считался особенным знаком. Люди говорили, что он олицетворяет круговорот — жизнь, смерть и новое возвращение к жизни. Это волшебный защитный символ, — парень осторожно провел пальцем по граням камня. — А еще узор вырезан слишком выпукло… — добавил он, — однажды, еще в Святой земле, я видел, как таким перстнем открывали некую дверь, вкладывая его в соответствующее место так, чтобы рисунок совпал. Тебе нигде не встречался этот символ?
Маша беспомощно развела руками…
Шорох листьев предупредил, что кто-то подходит к ним со стороны замка, и девушка едва успела взять из ладони Эльвина странный перстень и на всякий случай отступить на шаг, как среди деревьев появился сэр Чарльз.
— Вот ты, бездельник! — крикнул он, заметив слугу. — Везде тебя разыскиваю! Ну-ка марш, приготовь мои доспехи. На нижнем дворе устраивают тренировку, пора бы и мне немного поразмяться!
— Слушаюсь, господин, — отозвался Эльвин и мгновенно, едва слышно, исчез за деревьями.
Маше только оставалось удивляться, как ловко и быстро он двигается.
— Простите меня, миледи! — обернулся к девушке сэр Чарльз. — Слуги такие ленивые!.. Но довольно о них. Ваша красота слепит меня точно солнце. Вы похожи на прекрасную статую Мадонны, которую я как-то видел в Вестминстерском аббатстве!
Маше стало неловко в присутствии рыцаря, к тому же от него пахло потом и вином… не слишком приятное сочетание.
— Благодарю вас, сэр, вы слишком… любезны, — вовремя подобрала она достойную замену слову «навязчивы».
— Через несколько дней в вашем замке состоится турнир, и я буду иметь честь сразиться в вашу славу конным и пешим, чтобы вас заслуженно назвали прекраснейшей… Но полно, я не сладкоголосый менестрель, мне больше по душе сражаться, чем говорить галантные речи, — добавил рыцарь после небольшой заминки.
