Дорофея Ларичева - Искры и химеры
Химеры исполнили приказ, и пленница не выдержала:
– Ты так одинока, что цепляешься за любую возможность поговорить. Я знаю твою историю. Страшишься лишиться всего? Лишишься. Твой приемный отец заигрался во власть. Мать грезит о мировом господстве. Знаешь, что она три города взорвать собралась? Там люди живут! Знаешь? А ты, брошенный ребенок, никому не нужна. В лепешку расшибаешься… А-а-а!
Она успела отвернуться от Ксаниного кулака, но тот все равно задел ее ухо. Чувством одиночества, бурлившим в душе этой девчонки, можно было затопить небольшой городок. Дора через силу улыбнулась. Теперь она считала, что видит противницу насквозь, со всеми ее страхами, комплексами, ошибками.
– Ты ненужная, никчемная. Ты цепляешься за бездушных клонов и подчиненных ими людей, будто за реальных друзей! Неудачница!
Боль от пинка носком кроссовки по ноге она даже не почувствовала. «Ты избавишься от меня как можно скорее. Я тебя достану!» – разозлилась Дора. Адреналин закипал в крови, требовал выхода.
– У тебя есть хоть один реальный друг, бродяжка? Марина выбросит тебя в любой момент, ты обуза!
Ксана от всей души хлестнула ее по лицу и потребовала лишить мигрантку голоса.
– Время, – напомнила Наташа.
Роксана нерешительно потрогала простенький оранжевый коммуникатор, приклеенный к внутренней стороны запястья, словно решая – звонить кому-то или нет. Но передумала, решительно обошла едва-едва поднявшегося на ноги прежнего бегуна, выбрала себе другую «ездовую лошадь», на вид более выносливую.
Дорофею вновь усадили на уже знакомого здоровяка в фиолетовой футболке.
Наташа и вовсе пошла пешком, потом побежала трусцой. Дора удивилась, как такая толстушка способна не отставать от тренированных нелюдей.
Притормозили они у центрального входа в супермаркет на оживленной улице. Не возле того, где вчера вечером шел бой и куда утром входила Дорофея. Здесь высокие стены песочного цвета на фоне набухающего близким дождем неба были ярко освещены. Поднимающийся ветер нес пыль и мелкий мусор, торопливой рекой в обе стороны дороги текли машины. Редкие прохожие как всегда не реагировали на химер и их жертв.
Нелюди ссадили наездников возле стеклянных дверей супермаркета. Те неожиданно распахнулись, разглядев то, что упускали обычные люди. Заинтригованный охранник подошел, постучал по стеклу, задумчиво достал рацию. За что заслужил почти жалостливый взгляд Роксаны.
Дора уцепилась взглядом за темно-коричневые металлические ворота комбината и небольшую дверь справа от них. Вон Роберт вышел, за ним еще двое сенсов! Неужели спасена? Одного – коренастого мужичка, похожего на Наполеона, мигрантка видела вчера на совещании. Другой, черноволосый Валентин, с загипсованной рукой был ей хорошо знаком.
Сенсы отступили в сторону, пропуская Антона Верховицына. Тот шагнул неуверенно, приблизился к дорожному переходу, ожидая сигнала светофора.
– Пошла! – скомандовала Ксана.
В грудь Доры словно врезался ледяной метеорит. Ноги сами потащили ее к «зебре». Вспыхнул зеленый, машины притормозили, остановились. Двое с разных концов улицы – девушка и мужчина – сделали первые шаги.
Взгляд сфокусировался только на черноволосом и Ноэле. Их присутствие придавало сил.
Она поравнялась с Вителем. Даже разминулась с ним. Как вдруг безмолвным приказом мигрантку развернуло на сто восемьдесят градусов, чуть не завалив при этом на асфальт. Как? Почему? Они же договорились?! Почему ее тащат обратно за Ксаной?
Девушка еще никогда в жизни так быстро не бегала. Даже в макросети. Некстати подумалось, что завтра все тело будет ныть после столь жестокой встряски.
Вителя уже подхватил здоровяк. Позади кричали. Прогремевший выстрел завалил на асфальт Наташу. Та зажимала рану на ноге. А потом Дору бесцеремонно перекинула через плечо одна из химер и поволокла во дворы.
Плакать не получалось, сожалеть тоже, только радоваться, что вся сегодняшняя еда Дорофеи состояла из чашки чая, бутерброда с сыром и маленькой баночки йогурта.
«Почему они передумали, ведь Антона отпустили?» – билось в голове при каждом прыжке здоровяка.
Наверно, за ними гнались. И не абы кто, а сенсы. Но разве сенс одолеет пустоту, звенящую в ушах, необъятную черную пустоту, сконцентрированную в человеческой оболочке?
Лапс
От Марины не исходило угрозы. Она была даже красивой: стройной, с приятным лицом, мягко подведенными коричневым карандашом глазами и бровями. Золотые серьги маленькими звездочками поблескивали на мочках ушей, алое платье подчеркивало белизну кожи с едва заметными синеватыми прожилками вен.
Женщина улыбалась, пересматривая на планшете выступление того юного мигранта, который часто приходил к Вителю. Ланс помнил его имя – Илья Рюкин, помнил историю его появления. Но эмоции спали крепким сном. Ланс просто знал – Рюкин свой. Как и девушка, которая сейчас в нерешительности застыла по ту сторону двери.
– Я прибыл из будущего нашего мира, – звучал из планшета голос Ильи, – чтобы предотвратить страшную катастрофу – превращение вас в рабов пилигримов. Я знаю, как раз и навсегда оградить ваших детей и внуков от риска потерять себя, а пришельцам в наш мир предоставить надежное вместилище – идеальных клонов. Я один владею секретом их создания и оживления!
Он вещал про то, что только Общество Зари способно противостоять угрозе, про мощную научную базу… Ланс слушал механически, не вникая. За время, проведенное рядом с Вителем и его приближенными, он выучил эти речи наизусть. Люди делают вид, будто объединяются, на самом деле они совершенно одиноки, и каждый здесь мечтает возвыситься над другими.
Сквозь речь магистра пробивалась запись гипнолога, но приказы звучали приглушенно, слишком слабо для того, чтобы реально кого-то убедить. «Ее речь глушат, она даже не знает», – словно ток по проводам разбежалось наблюдение среди химер. Но никто не сказал об этом Марине, она же не спросила.
Девочка за дверью решилась постучать. И приемная мать нехотя поставила видео на паузу. Одна из троих химер-телохранителей впустила Роксану. Лицо Марины исказила неприязненная гримаса.
– Мне доложили о твоей выходке, – холодно произнесла она.
В воздухе плясали пылинки. Солнечные лучи тонкими пальцами гладили светлые обои, бережно обнимали Марину Верховицыну за плечи, золотили воронью черноту Роксаниных волос.
Ксана опустила глаза в пол, но на упрек приемной матери ответила твердо.
– Я спасла отца.
– Они бы завтра его сами привели, – вздохнула Марина без тени уверенности в душе. Выходка дочери ее напугала: а вдруг бы замысел раскрыли? – Ты подвергла нас всех опасности. За это будешь наказана. Как – скажу позже. – Она отложила планшет. – Хоть та девчонка при тебе! Раз она носила в себе сознание женщины по имени Дельта, ее ценность возросла десятикратно.
Ланс отстраненно смотрел на них. При имени «Дельта» где-то в глубине заворошились запретные чувства. Вспомнилось лицо из давным-давно мертвого прошлого. Прошлого не его, а Константина.
Марина ушла. Ксана осталась стоять, смотреть в пол. Ее обида звенела на всю комнату, кричала и пела заунывную песню, тревожившую химер. Потом Роксана вынула из кармана карты, перетасовала колоду, вытянула наугад одну картинку, мельком глянула.
– Лжешь ты все! Какой тут духовный рост? – горестно пробормотала она, бросила колоду на стол и выбежала за приемной матерью.
Сейчас контроль над Лансом был неполным – еще бы, его повысили до телохранителя, предоставили определенную свободу действий и решений.
Ему вспомнился мир первой миграции Константина, Общество, улучшенные люди. Их создавали не из химер-клонов, а из обычных людей – беспризорников, никому не нужных, голодных, недоверчивых, но мечтающих хоть о крошечной толике внимания к своей персоне. Из таких, как Ксана, готовых за кусок хлеба и неумелую похвалу до конца жизни доказывать, что они достойны чужого внимания.
На свою теперешнюю участь Лансу было плевать. Из всех чувств в нем осталось одно – любопытство, заставляющее поглощать громадные массивы данных, впитывать накопленные человечеством знания. Не все время, увы, только по четыре часа в сутки, иначе мозг «перегорит».
На четырнадцатый этаж поднялся лифт вместе с Вителем (здесь его звали Антоном) и Дорофеей. Ланс уловил момент, когда химеры с первого этажа передали контроль над пленницей двоим его коллегам. Девушка осталась в коридоре, Витель вошел в комнату.
Он наполнил пространство шумящими, бурлящими сомнениями, точно река во время паводка. Лансу сделалось неуютно. И не ему одному.
«Такого не было с ним до плена. Что-то сломалось, – по цепочке передавались наблюдения химер. – Он на нашей стороне?» Сработала система безопасности, выстроенная самим Вителем. Его верные воины насторожились.
