Лаймен Баум - Дженни Джик в Стране Оз
— Дорогой Крок О'Дилл! Проголосуйте за меня! Ну пожалуйста! — крикнула Дженни Лепрекону. — Вы ведь мой друг!
— Вот именно, — отвечал тот, беря ее за руку, — и потому я хочу избавить тебя от уймы хлопот. Оставайся же обыкновенной девочкой!
Не успела Дженни понять смысл его слов, как он вскочил на весы Озмы, и профессор Кувыркун воскликнул:
— Королева Озма снова наша королева.
— Ура Озме! Да здравствует Королева Озма! — закричали собравшиеся.
Дженни гневно топнула ножкой.
— Из-за тебя я проиграла выборы, — крикнула она Лепрекону. — Вот я тебе задам — и она кинулась на Крок О’Дилла.
26. Бунт Дженни
Дженни была вне себя от ярости. Но не успела она схватить Лепрекона, как тот вскочил на лунный луч.
— Не уйдешь! — крикнула Дженни и попыталась вскочить на луч вслед за ним, но свалилась на землю. Лепрекон же забирался все выше и выше, пока не исчез из вида.
— Тогда я задам тебе, — крикнула Дженни Кувыркуну, и почтенный профессор поспешил спрятаться под помостом.
— Успокойся, Дженни, — сказала Озма. — Все очень хорошо.
— Все ужасно, — возразила Дженни. — Я вам всем покажу.
Она бросилась в толпу, и все в страхе расступились, словно это был хищный зверь. Дженни побежала по улице.
— Ничего, они еще пожалеют, что не выбрали меня, — приговаривала Дженни на бегу. Она бежала куда глаза глядят, не зная, что будет делать. Наконец она оказалась у растительного зверинца. Гнев придал ей силы, и она распахнула ворота и вбежала в зверинец.
Вокруг мирно спали животные-растения.
— Сейчас я их освобожу, — говорила Дженни, — и они им всем покажут!
Подняв ветку с земли, она толкнула в бок Львиный Зев. Тот зарычал, встал на дыбы, и перепрыгнув через ограду исчез в темноте. Затем она стала распахивать конурки, где дремали Тигровые Лилии. Те проснулись, с лилий попрыгали тигры, выскочили наружу и от возбуждения стали кусать за ноги другие животные-растения.
В растительном зверинце поднялись шум, гам, вопли, лай. Все обитатели проснулись и стали рваться со своих цепей. Тигры кружили по зверинцу, свирепо рыча, потом стали перепрыгивать через ограду — и понеслись в город.
Оттуда вскоре стали раздаваться испуганные крики:
— Животные-растения на свободе!
— Вот именно! — торжествующе закричала Дженни, — и это еще не все!
Ярость сжигала ее так, что, казалось, еще немного и у нее просто загорится голова. Она освободила всех, кого только могла.
Она бросилась дальше, раздавая пинки и тумаки всем, кто попадался ей на пути. Вдруг перед ней показалось что-то темное. Она услышала крик:
— Осторожно, дракоша.
— Это я дракоша? — разъяренно прокричала Дженни. — Я тебе покажу как обзываться. А ну-ка брысь с дороги! — И вдруг она увидела, что перед ней стоит дракон, спрыгнувший с драконового дерева. Она крикнула:
— Отойди, а то я тебе задам!
— Попробуй! — прорычал дракон.
Дженни не помня себя от ярости, бросилась на зверя, а тот мотнул головой, отчего девочка полетела кубарем и ударилась о стенку драконника. В глазах ее вспыхнули искры и погасли. Она была без сознания.
В города царила суматоха. Животные-растения свободно бегали по улицам, вселяя страх в горожан. Одни гонялись за людьми, вбегали в дома, другие, перепугавшись необычной обстановкой, неслись сломя голову, чтобы найти убежище. Дома передавали по цепочке сведения о продвижении львиных зевов, камышовых котов и тигров, убежавших с лилий. Когда животные-растения подходили слишком близко, дома вступали с ними в бой. Один старый дом стоял себе, лениво почесывая бок трубой, как вдруг откуда ни возьмись появился дракон из драконника и начал обнюхивать его. Дом так перепугался, что выпучил глаза-стекла, отчего те едва не вылетели из рам. Он начал дрожать от страха, отчего доски затрещали, а краска поблекла. Когда дракон ушел, дом снова сделался своего обычного темнозеленого цвета.
Веселье закончилось. Люди со всех ног устремились по домам, чтобы поскорее уложить спать перепуганных детей. Озма послала Глашатая приказать разбушевавшимся животным-растениям вернуться в свой зверинец. Но как только Глашатай увидел, что животные и дома устроили потасовку, он задал стрекача.
Девятый и его отец благополучно доставили семью в дом дяди. Тут Девятый стал волноваться: а как же там Дженни.
— Пойду узнаю, что случилось с моим Боссом, — сказал он.
— А я пойду с тобой, сын, — сказал отец. — Если удастся, я вам помогу, а нет, так может, найду все-таки лошадей голубой крови.
Только они вышли на улицу, как отец увидел, что в одном из окон дома застрял бык. Отец Девятого снял с дерева бельевую веревку, обвязал вокруг хвоста быка и помог ему освободиться из плена. Когда бык снова стоял на четырех ногах, фермер спросил:
— Зачем ты полез в окно?
— Хотел спрятаться от этой кутерьмы, — объяснил тот. — Как мне не хватает верного друга. — Из глаз быка скатилось по огромной слезище и он добавил: — Ты первый, кто увидев меня, не стал за мной гоняться, а помог.
— Хочешь, я буду твоим другом, — предложил фермер.
— А зачем ты дергал меня за хвост?
— Больше не буду.
— Ладно, тогда я с тобой вожусь.
Отец пошел по улице, а бык смиренно поплелся за ним.
Вскоре Девятый и его отец увидели дракона, который повздорил с домами. Дракон лежал посреди улицы и тяжело дышал. Его только что сбил с ног большой особняк на Банановом бульваре. Когда Девятый и его отец поравнялись с драконом, тот поднял голову и спросил:
— Не поможете подняться на ноги?
— Если хочешь, чтоб я тебе помог, дыши в другую сторону, а то попортишь мой новый комбинезон, — сказал фермер, хлопая ладонью по рукаву, где дыхание дракона прожгло несколько дырочек. Он помог дракону подняться и сказал: — Пойди полежи где-нибудь под деревом.
— Пробовал, — сказал дракон, — но деревья и кусты начинают тыкать в меня ветками, а кожа у меня нежная. Пойду-ка я лучше с вами!
Теперь за Девятым и его отцом шли уже бык с драконом. Вскоре они повстречали четырех голубых мулов, которые паслись на лужайке. Увидев процессию, четверо животных не долго думая, к ней присоединились. Посреди улицы стоял камышовый кот.
— Отойдите пожалуйста в сторонку, — попросил отец Девятого.
— С какой стати? — удивился кот.
— Вы нам мешаете, — терпеливо объяснил отец.
— А можно присоединиться к вашей демонстрации? — спросил кот.
Отец оглянулся и к своему большому удивлению увидел, что за ним шествует целая вереница животных.
— Если так будет дальше, — сказал он, — то я соберу всех беглецов и отведу их назад в зверинец, — сказал он.
«Жаль, Дженни меня не видит», — подумал Девятый, которому очень нравилось, что их так слушают звери.
— Где бы найти пару ведер воды, чтобы напиться? — спросил бык отца Девятого.
— У слоновьего фонтана мы устроим водопой для всех, — сказал тот.
Они дошли до угла Пончикового проезда, где стояла огромная статуя слона, из хобота которого в белую чашу била зеленая струя. Бык, кот, дракон, мулы окружили фонтан и стали утолять жажду. Вскоре к ним присоединились и другие животные.
Ночь кончалась. На востоке зеленел восход.
— А вот и лошади голубой крови, которых я так искал! — вдруг воскликнул отец Девятого. Девятый поднял голову и увидел в парке в лучах восходящего солнца четверку лошадей. Они подошли к быку, о чем-то с ним пошептались, потом подошли к отцу Девятого.
— Бык сказал, что вы друг животных. Мы хотим отправиться с вами, — заявила одна из лошадей.
— Вот и отлично! У меня есть чистая, уютная конюшня на ферме в Стране Жевунов, — отозвался отец. — Я уже давно за вами охочусь.
Напившись, животные построились, готовые двинуться дальше. Они уже собирались продолжить путь, как вдруг откуда ни возьмись появилась девица в костюме из сверкающих зеленых блесток с золотым поясом, на котором был меч в золотых ножнах.
Она подошла к фермеру, отдала честь и сказала:
— Я генерал Джинджер.
— Отлично, но мне сейчас нужен не генерал, а скорее полевой командир, — отозвался тот. — Необходимо отогнать этих животных на поле. Пусть там пасутся.
Генерал Джинджер надменно посмотрела на него и сказала:
— В обычной жизни я тоже фермер. Я умею обращаться с животными.
— В таком случае, — отвечал отец Девятого, — отведите этих животных туда, где им положено находиться, и крепко-накрепко заприте ворота. А я соберу своих, и мы отправимся домой, в Страну Жевунов. Мы неплохо повеселились в Изумрудном Городе, но делу время, а потехе час.
