Nora keller - Король звезды
— Ах, гороскоп… — понимающе кивнул директор. — Девятое января тысяча девятьсот шестидесятого года.
— Спасибо большое! — поблагодарил его Карл.
После ужина он сел за домашнее задание. Раскрыв книгу, Карл нашёл в ней таблицу знаков Зодиака. Девятое января — это Козерог. Описание каждого знака начиналось коротким эпиграфом. Для Козерога автор выбрал слова из «Алисы в Зазеркалье»:
Не задерживай его! Ты знаешь, сколько стоит время? Тысячу фунтов — одна минута!
…И не верти пальцами!
…Не оправдывайся, лучше помолчи.
Знаешь, сколько стоит разговор?
Тысячу фунтов — одно слово!
Карл грустно улыбнулся и стал читать дальше.
«Этот человек возвёл вокруг себя каменную стену. Он робок, но одновременно силён и крепок. Мягок, но страшно честолюбив. Кажется, что он предпочитает одиночество. На самом же деле это не так…
<…>
Козерог пытается уверить окружающих, что он не нуждается в комплиментах. На самом же деле это не так. Втайне он жаждет, чтобы люди заметили его достоинства и заслуги…
<…>
Козерог — настоящий отец… Он требует от детей уважения, послушания и строгой дисциплины. Он же, со своей стороны, будет предан им до глубины души и даже способен на самопожертвование…
<…>
…И так уж ли важно, что слово «люблю» он сказал всего раз в жизни, если оно означает «люблю навечно»…»
Карл закрыл книгу, за окнами по-прежнему шёл дождь, он слышал его сквозь стены. Дождь проник в его сны. А потом оказалось что это не дождь, а чей-то плач. Плакала Софи. Слёзы выливались из слепых глаз и наполняли мир. Озеро вышло из берегов. Вода поднималась всё выше. Карл испугался, что сейчас утонет, но вдруг заметил, что волны текут не к нему, а от него. Это он наполнял мир чёрной водой, он вливал в глаза Софи слёзы…
Карл проснулся, тяжело дыша, и посмотрел на часы… Слишком рано…
Времени как раз хватило на ещё один сон. Ему снова снилось разлившееся озеро. По воде шёл человек в чёрной мантии, и там, где он ступал, вода становилась алой. Алые капли превращались в золотых рыбок. На другом берегу озера стояли люди: Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер, Рон Уизли, кто-то из его братьев, кажется, Джордж, Драко Малфой с отцом и матерью, — много знакомых и незнакомых лиц. Они наклонялись и ловили золотых рыбок…
Измученный снами, Карл пришёл в столовую одним из последних и чуть не опоздал на занятия. Первым уроком была защита от Тёмных искусств. И это оказался, наверное, один из тех немногих предметов, где Драко не удалось завоевать расположение преподавателя. Аластор Грюм ненавидел сына Люциуса Малфоя. Он ненавидел их всех за одно то, что они учились на факультете, выпускником которого был Том Реддл.
Строгим, почти рассерженным голосом профессор велел убрать бесполезные учебники и спросил их о Непростительных заклятиях так, словно каждый из них знал эти заклятия с рождения.
Робкий голос произнёс: «Империус».
Аластор Грюм быстро кивнул и, достав из стеклянной банки паука, продемонстрировал действие заклятия.
— Полная управляемость, — медленно, чётко, словно вколачивая гвозди, говорил профессор, наблюдая, как паук отплясывает странный, дёрганный танец. — Я могу заставить его выскочить из окна, утопиться… Были времена, года множество колдуний и волшебников были управляемы при помощи заклятия Империус… Так они говорили, — тяжёлый взгляд пытался раздавить Драко Малфоя. — Ведь лучше солгать, чем сесть в Азкабан!..
Он швырнул паука назад в банку.
— Другие запрещённые заклятия?
Ещё одна рука робко поднялась вверх:
— Круциатус…
— Заклинание боли, — кивнул профессор Грюм.
Он увеличил паука и произнёс:
— Круцио!
Карл вспомнил семью в небе над палаточной долиной.
— После Круцио немногим удавалось сохранить верность тому, во что они верили… — профессор обвёл класс обвиняющим взглядом. — И последнее заклятие?
Все молчали.
— Авада Кедавра, — глухо произнёс Аластор Грюм.
Паук умер.
Профессор добавил, от для этого заклятия нет противодействия, его невозможно отразить и существует только один человек, переживший заклятие смерти, — Гарри Поттер.
Карл подумал, что есть ещё один человек, выдержавший действие этого заклятия. Отразившись, заклятие попало в Тома Реддла, но он тоже не умер. Он пил кровь единорога, пытаясь вернуть себе силы. Часть его души, жившая в подземельях замка, пробудила змея. Но о Томе Реддле профессор Грюм почему-то не сказал.
Оставшуюся часть занятия ученики провели, записывая примечания к трём заклятиям. А на следующем уроке профессор Грюм решил проверить их способность к сопротивлению заклятию Империус.
Просмотрев недовольным взглядом список класса, он ткнул пальцем в журнал и сказал:
— Карл Штерн!
Карл удивлённо поднял голову.
— Выходи! — приказал профессор.
Карл встал и подошёл к столу преподавателя. Тот поднял волшебную палочку и произнёс:
— Империо!
Все мысли вдруг исчезли, по венам разлился сладкий туман, и в этом тумане звучал убаюкивающий голос: «Прыгай на стол… Прыгай на стол…»
Карл медленно качнулся… Какая странная просьба… Почему нужно прыгать на стол?.. Прыгают ведь с… Тэд пытался прыгнуть… И он тоже… Тогда на башне… Но Рабе привёл профессора Дамблдора… Профессор сказал: «Магия в твоём сердце…»
Тело пронзила острая боль, голос зазвучал громче, и в его тоне послышались визгливые нотки: «Прыгай!.. Быстрее!.. Прыгай на стол!..» Но Карл не слушал голос, он слушал боль. Наверное, Софи чувствовала что-то похожее, когда машина… когда машина…
Боль исчезла, и Карл обнаружил себя лежащим на полу. Над ним склонилось некрасивое лицо преподавателя. Аластор Грюм внимательно посмотрел на мальчика и произнёс непонятно:
— Из тебя тоже нелегко будет сделать раба…
Сентябрь утонул в потоках серых дождей, начал тонуть октябрь.
Однажды, войдя в столовую, Карл увидел на стенах флаги факультетов и огромный герб Хогвартса. На занятиях все только и делали, что шептались о гостях из Шармбатона и Дурмстранга и предстоящем выборе чемпионов. Вечером ученикам велели выстроиться перед замком. В небе горело столько звёзд, словно это дождевые капли, не долетев до земли, превратились в сияющие льдинки. Одна капля становилась всё больше — и оказалась огромной каретой, запряжённой крылатыми конями. В отличие от своих призрачных собратьев, эти кони были видны всем. Их глаза сияли рубинами, а грива переливалась, подобно рекам золота. Карета и эти кони напомнили Карлу сказку о Золушке, которую рассказали бы Гулливеру в стране великанов. Из кареты вышла очень высокая женщина, наверное, преподавательница, а за ней — продрогшие и испуганные студентки. Все они были одеты в одинаковые голубые мантии. И только у одной поверх тонкого шёлка был полосатый свитер и шерстяная кофта с оленем. В её глазах не было ни капельки страха. Вытянув шею, она разглядывала учеников Хогвартса, ища кого-то.
— Карл! — закричала она, заметив в толпе худого темноволосого мальчика. — Карл, привет!
Карл удивлённо смотрел на Валери, он никак не ожидал увидеть её здесь: она была на год младше его, а значит, тоже не могла участвовать в турнире.
— Привет! — подбежав, девочка хлопнула его по плечу. — Не узнаёшь меня? Мы познакомились на чемпионате по квиддичу? Помнишь?
Карл помнил, но не хотел вспоминать. Мысли о чемпионате всегда вызывали чувство вины.
— Я Валери!
Устыдившись собственного малодушия, он быстро пожал её руку.
— Я узнал… просто удивился… Тебе ведь нет семнадцати… и…
— Да, жалко, что мне не семнадцать. Я бы всем показала!.. Но меня всё равно послали — благотворительность, — она заговорщически подмигнула Карлу. — Спорим, Тапани и Матти тоже приедут?
— Но они ведь только первокурсники!..
— Да, и, кроме того, их родители не волшебники. Таких в Дурмстранг вообще не берут. Я сначала не поверила, когда они сказали, что будут там учиться. Думала, может, ребята что-то перепутали. А потом решила проверить. Так вот… — она схватила Карла за рукав и заговорила шёпотом. — Сын одного из преподавателей оказался замешан в очень нехорошем деле! Говорили, он применил непростительное заклятие к обычным людям! Вообще-то за это полагается серьёзное наказание, но его отец дружит с директором. Чтобы замять дело, в школу взяли Тапани и Матти!..
— Откуда ты всё это знаешь?
— В газете прочитала! — с гордостью ответила Валери и добавила с улыбкой. — Не в официальной, конечно!
— Сейчас проверим… — сказал Карл, наблюдая, как из озера поднимается огромный корабль. Он напомнил ему «Летучего голландца», но в отличие от героя легенд это судно с лёгкостью пристало к берегу. По трапу стали спускаться пассажиры. Первым шёл директор школы, укутанный в серебристые меха, за ним — ученики.
