Филип Пулман - Янтарный телескоп
— Но куда мы идем? — Не унимался ребенок. — Мама, я не хочу быть мертвым!
— Мы идем повидаться с дедушкой, — с отчаянием в голосе произнесла мать.
Но ребенок не успокаивался и продолжал горько плакать. Остальные из группы, кто с симпатией, кто с раздражением, смотрели на мать, но никто из них ничем не мог помочь, и все они продолжали идти вперед через увядающий пейзаж под непрекращающийся детский плач.
Шевалье Тиалис поговорил с Леди Салмакией и умчался вперед, а Уилл и Лира смотрели на его стрекозу с благодарностью за яркость ее окраса и энергию по мере того, как она становилась все меньше и меньше. Леди Салмакия опустила свою стрекозу на руку Уилла.
— Шевалье отправился посмотреть, что нас ждет впереди, — пояснила она. — Мы считаем, что пейзаж исчезает потому, что люди забывают его. И чем дальше они будут уходить от своих домов, тем темнее будет становиться.
— Но почему, по-вашему, они идут? — Поинтересовалась Лира. — Если бы я была призраком, то скорее захотела остаться в том месте, которое мне знакомо, а не блуждать, чтобы потеряться.
— Они чувствуют себя несчастными там, — предположил Уилл. — Это место, где они умерли. И они его боятся.
— Нет, их что-то тянет вперед. — Сказала Леди. — Некий инстинкт заставляет их идти вниз по дороге.
Теперь, после того, как призраки вышли за пределы своей деревни, они двигались более целенаправленно. Небо было столь же темным, как если бы надвигалась буря; единственным отличаем, было отсутствие напряженности, которая обычно предвещает приближение бури. Призраки продолжали неуклонно двигаться вдоль дороги, которая простиралась вдаль, на сколько хватало глаз, и казалась бесконечной.
Время от времени кто-нибудь из них с любопытством поглядывал то на Уилла, то на Лиру, то на сверкающую стрекозу и ее наездника. Наконец, старик сказал:
— Вы, мальчик и девочка. Вы же не мертвы. Вы не призраки. Зачем же вы здесь?
— Это случайность, — ответила Лира, прежде чем Уилл сказал хоть слово. — Я не знаю, как это получилось. Мы просто пытались спастись от тех людей, и очутились здесь.
— Но как вы узнаете, что пришли туда, куда вам нужно? — спросил Уилл.
— Полагаю, нам сообщат. — Уверенно произнес призрак. — Они отделят праведников от грешников. Нет смысла молиться сейчас. Слишком поздно. Это нужно было делать при жизни. Теперь просто не за чем.
Было вполне понятно, в какой группе он рассчитывал оказаться, а так же то, что она не должна быть большой. Остальные призраки с волнением отнеслись к его словам, но он был единственным проводником, и они безропотно следовали за ним.
По мере их продвижения небо перестало темнеть, приняв скучный металлически-серый оттенок. Живые оглядывались вокруг, смотрели вверх и вниз в поисках чего-либо яркого, живого, радующего глаз, но были разочарованы до тех пор, пока впереди не появилась яркая вспышка, которая неслась к ним, рассекая воздух. Это был Шевалье, и Леди Салмакия с криком радости направила свою стрекозу ему на встречу.
Они посовещались и поспешили назад к детям.
— Впереди город, — начал Тиалис. — Он напоминает лагерь беженцев, но без сомнения он находится там несколько или более веков. И мне кажется, что за ним находится море или озеро, но оно покрыто туманом. Я слышал крики птиц. И там сотни людей, прибывающих каждую минуту со всех сторон, таких же, как эти, призраки…
Призраки слушали его, не проявляя большого интереса. Создавалось впечатление, что они впали в какой-то транс уныния, и Лире захотелось взбодрить их, заставить их очнуться, посмотреть вокруг в поисках выхода.
— Как мы можем помочь этим людям, Уилл? — Спросила она.
Он не знал, что ответить. По мере того, как они шли вперед, стало заметно движение на горизонте и медленно поднимающийся темно-окрашенный дым, добавлявший темноты в унылое небо. Вдали двигались люди или призраки: группами, парами или в одиночку, сотни, тысячи мужчин, женщин и детей медленно перемещались в сторону источника тумана.
Земля становилась все более скользкой от грязи, становясь более похожей на свалку мусора. Воздух был тяжелым от дыма и других запахов: резкий запах химикатов, гниющих овощей и нечистот. Чем дальше они шли, тем сильнее становился смрад. Не было ни кусочка чистой земли, и единственными растениями были ряды сорняков и грубой серой травы.
Впереди, над водой лежал туман. Он возвышался крутым склоном, сливаясь с темным небом, и откуда-то изнутри доносились крики птиц, о которых говорил Тиалис.
И между грудой отбросов и туманом лежал первый город мертвых.
Глава девятнадцать. Лира и ее смерть
То здесь, то там, среди руин были видны огни. Город являл собой полный хаос: ни улиц ни площадей, ни открытых пространств, разве что на месте упавших зданий.
Несколько церквей и таверн все еще возвышались над остальными домами, но и в их крышах и стенах зияли дыры, а в одном месте рухнул целый портик, подмяв под себя колонны. Между остовами каменных зданий, беспорядочно лепились друг к другу хибары и лачуги, собранные из кровельных досок, побитых канистр, банок из-под бисквита, рваных пластмассовых листов, обрывков фанеры и оргалита.
Призраки, шедшие с ними, спешили к городу, и так много их подходило со всех сторон, что они напоминали песчинки, струящиеся к отверстию песочных часов.
Призраки направлялись прямо в запустение города, как будто знали точно, куда шли.
Лира и Уилл собрались последовать за ними; но тут их остановили.
Фигура выступила из покосившегося дверного проема и произнесла, «Стойте, стойте.»
Тусклый свет освещал фигуру сзади, и рассмотреть ее было нелегко, но дети поняли, что это был не призрак. Он был живым, как они. Это был худой человек неопределенного возраста, одетый в серый потасканный деловой костюм. В руках он держал карандаш и пачку бумаг, скрепленных зажимом. Здание, из которого он появился, походило на таможенный пост где-нибудь в захолустье.
— Что это за место? — спросил, Уилл, — и почему мы не можем войти?
— Вы не мертвы, — устало объяснил человек. — Вам надлежит ждать в карантине.
Идите дальше по дороге налево и отдайте эти бумаги чиновнику у ворот.
— Простите, сэр, — вступила в разговор Лира, — но, надеюсь, Вы не откажетесь ответить на вопрос, как мы смогли зайти в такую даль, если не мертвы? Ведь это — мир мертвых?
— Это — претдеча мира мертвых. Иногда живые попадают сюда по ошибке, но они должны ждать в карантине прежде, чем смогут продолжить путь.
— И как долго?
— Пока не умрут.
Уилл почувствовал, что в голове у него все поплыло. Он видел, что Лира собралась спорить, и прежде, чем она заговорила, вмешался, «Вы можете объяснять, что происходит потом? Я хотел сказать, эти призраки, кто попал сюда, они остаются в этом городе навсегда?»
— Нет, нет, — сказал чиновник. — Это — только транзитный порт. Они продолжают свой путь на лодке.
— Куда? — спросил, Уил.
— Это не та вещь, о которой я могу вам рассказать, — ответил человек, и горькая улыбка приподняла уголки его рта. — Пожалуйста, отправляйтесь в карантин.
Уилл взял бумаги, которые протягивал человек, и, взяв Лиру за руку, настойчиво потянул ее прочь.
Стрекозы летели вяло, и Тиалис объяснил, что им нужен отдых; так что стрекозы уселись на рюкзак Уила, а Лира позволила шпионам устроится на своих плечах.
Пантелеймон, в форме леопарда, ревниво посмотрел на них, но ничего не сказал.
Они двинулись дальше, обходя убогие лачуги и лужи сточных вод, и наблюдая, как призраки прибывают бесконечным потоком и без помех проходят прямо в город.
— Нам надо переплыть на другой берег, как остальные, — сказал, Уилл. — Может здешние обитатели расскажут, как это сделать. Они не кажутся сердитыми или опасными. Странно. И эти бумаги…
Это были просто листочки, вырванные из записной книжки, на которых карандашом были написаны и зачеркнуты случайные слова. Как будто эти люди играли в игру, и ждали, когда путешественники ее примут или сдадутся, чтобы посмеяться. И все же это все выглядело очень реальным.
Становилось все темнее и холоднее, и стало трудно держатся правильного пути.
Лире казалось, что они шли полчаса, а может быть и дольше; местность все время выглядела одинаково. Наконец они достигли маленькой деревянной лачуги, похожей на ту, у которой их остановили раньше, с тусклой лампочкой, висевшей на голом проводе над дверью.
Когда они подошли ближе, навстречу им вышел человек, одетый как и многие другие, с куском бутерброда в руке. Он молча посмотрел их бумаги и кивнул.
Вернув бумаги, он уже собирался уйти, когда Уилл спросил, «Скажите пожалуйста, куда нам теперь идти?»
— Идите, и найдите где-нибудь место для постоя, — сказал человек равнодушно, но без неприязни. — Попросите кого-нибудь. Все ждут, как и Вы.
