Диана Джонс - Год грифона
– Это нехорошо с вашей стороны, – сказал Эндимион. – Ну ладно.
Он ловко поднялся на ноги и с хрустом расправил крылья. Потом очень нежно ткнулся носом в окаменевшее лицо Изодели.
– Я еще вернусь, моя принцесса! – сказал он.
Его крылья, точно паруса, поймали вечерний ветер с гор, и дракон тотчас взмыл в небо. Слегка покачивая ими, он кругами поднимался все выше и выше и вскоре уплыл прочь темной тенью на фоне темнеющего неба.
По щекам Изодели катились слезы.
– Я позабочусь о том, чтобы эта поездка была для вас, батюшка, такой же неприятной, как и для меня! – пообещала она.
Король Лютер только кивнул. Он знал, что Изодель не шутит, но полагал, что он это переживет. Он привык быть несчастным.
Примерно в это же время достиг своей цели тот голубь, что летел на восток. Поскольку Амперсанд расположен гораздо южнее Лютерии, на город уже спустилась ночь. Ночь окутала расписные шпили, купола и башенки эмирского дворца. Сам эмир вышел прогуляться в один из своих садов после ужина, чтобы полюбоваться луной и насладиться легким и печальным ароматом наступающей осени. Туда ему и принесли голубя. Птица уютно сидела в ладонях прислужника, поблескивая круглыми глазами. Шедшие следом слуги несли светильники, чтобы эмир мог тут же прочесть прибывшее с голубем послание, а за слугами шел великий визирь, который лично вынул крохотную полоску бумаги из трубочки, привязанной к лапке птицы, и с поклоном протянул ее эмиру.
Эмир взял послание, развернул его и сощурился. Слуги поспешно поднесли светильники поближе.
– Что за невозможно мелкий почерк! – пожаловался эмир.
Визирь щелкнул пальцами. Слуга протянул эмиру очки. Эмир надел их и снова поднес бумажку к носу. На этот раз он, похоже, сумел разобрать послание. Все расслабились. А зря.
Эмир читал, и его лицо постепенно наливалось темной кровью. Визирь тайком сделал одному из слуг знак сбегать за лекарем. Правитель каждый раз категорически отказывался от услуг целителя, однако в последние два месяца эмира беспокоило сердце, и визирь распорядился, чтобы лекарь всегда находился поблизости – просто на всякий случай. Слуга побежал за целителем, но тут эмир испустил такой яростный вопль, что слуга замер на месте, будто ему в спину вонзилась стрела.
– Ах, гнусные свиньи! – возопил эмир. – Стражу, верблюдов, оружие! Я отправлюсь и сровняю с землей этот подлый университет!
– Как, лично, милостивый владыка? – осмелился спросить визирь.
– Разумеется, лично! – рявкнул эмир. – Теперь эти маги уже дважды нанесли ущерб моей чести. На этот раз эти сыны неизвестных отцов опозорили семерых моих лучших ассасинов! Я этого так не оставлю!
– Но, милостивый владыка! – возразил визирь. Ему уже мерещился сердечный приступ, хаос, кризис и, самое страшное, двадцать два сына эмира, ни один из которых пока что не был назначен наследником Амперсанда, отчего все двадцать два знатных отпрыска все сильнее возмущались. – Не лучше ли, не разумнее ли будет отправиться в путь завтра на рассвете? Ваша стража успеет как следует подготовиться, да и вы, ваша милость, успеете отдохнуть…
«А там, глядишь, поостынете, да и вовсе передумаете», – подумал он про себя, хотя вслух бы он этого, разумеется, ни за что сказать не посмел.
Эмир подергал себя за нижнюю губу, нахмурился и задумался. Слова визиря были разумны. Когда уезжаешь в спешке, непременно что-нибудь да забудешь, а эмир твердо решил отомстить университету с чувством, с толком, с расстановкой. Он намеревался разобрать университет по камушку, а тамошних волшебников покрошить на мелкие кусочки.
– Да, ты прав, – согласился он. – Мы отправимся в путь завтра, за час до рассвета.
Но ему хотелось непременно разорвать кого-нибудь на кусочки прямо сейчас. Эмир огляделся. Вокруг стояли ценные слуги, пристально глядя на него в слегка колеблющемся свете ламп. Разрывать их на кусочки было бы, пожалуй, излишним расточительством. Новых-то пока еще обучишь как следует! Но тут взгляд эмира упал на голубя.
– Унесите эту птицу долой с наших глаз и сверните ей шею! – повелел эмир. Затем развернулся и ушел во дворец.
Чудный осенний вечер был безнадежно испорчен.
Слуга послушно понес голубя прочь из сада. Нельзя же сворачивать шеи в личных покоях эмира! У голубя хватило ума не подавать виду, что он все понял. Ведь это был один из разумных голубей волшебника Дерка, и большую часть его легкого округлого тельца занимали мозги. Он по-прежнему доверчиво сидел в ладонях человека, пока тот не вышел во двор конюшни. Тут слуга перехватил голубя, собираясь свернуть ему шею. Но как только человек разжал ладони, голубь взмахнул крыльями, ударил клювом и взмыл в небеса, благополучно примостившись на верхушке ближайшего минарета. Слуга философски проводил птицу взглядом. Может, он вспомнил о том, что этот голубь принадлежит знаменитому волшебнику. Может, чувствовал, что эмир был несправедлив. Но как бы то ни было, он не попытался поймать птицу. Так что голубь спокойно переночевал на минарете, а когда небо на востоке начало светлеть и во дворе засуетились люди, бегающие и выкрикивающие приказы, звенящие оружием, выводящие и навьючивающие верблюдов, он вспорхнул и стрелой полетел на запад, в Деркхольм.
14
Главный ректор Кверида, крохотная сморщенная старушка, такая древняя, что ее кожа казалась зеленой, была вполне довольна жизнью – до тех пор, пока не подняла голову и не увидела, что к ней летит волшебник Дерк верхом на Денди. Она нашла себе одинокую хижину на краю Пустошей, посреди пологих холмов. Кверида всю жизнь мечтала о такой хижине. Она поселилась там одна, если не считать трех огромных полосатых кошек, и с утра до вечера трудилась над тем, чтобы снова превратить Пустоши в нормальные плодородные земли. Работа была на редкость благодарная. Кверида осушала лужи и озера отвратительной слизи, собирала бродячие плотоядные деревья в уютные рощицы и заставляла их сменить диету и превращала жутких чудищ-мутантов в то, чем они должны были быть изначально. Забавно было смотреть, как кошмарные твари с крокодильими зубами и кожистыми крыльями внезапно обнаруживали, что на самом деле они обычные кролики. Выражение их мордочек было просто непередаваемым!
Разумеется, в результате всей этой деятельности высвобождалась масса неблагоприятной магической силы. Кверида потратила несколько приятных недель на то, чтобы установить на чердаке хижины заклятия, которые перехватывали эту магическую силу, нейтрализовывали ее и снова выпускали в мир. Часть этой магии Кверида даже делала доброй, и каждый раз, как она выпускала очередную порцию такой магии, мир немного менялся к лучшему, постепенно становясь таким, каким он мог бы быть, если бы не мистер Чесни с его турами. Кверида обожала подобную магию: тонкую, требующую больших познаний, но при этом практичную. К тому же это утверждало ее во мнении, что она по-прежнему могущественнейшая волшебница в мире. Конечно, Кит с Блейдом не менее могущественны, но все-таки они еще слишком молоды, чтобы влиять на саму землю, где они обитают!
К нынешнему времени почти треть бывших Пустошей снова превратилась в леса, луга и чистые реки. Кверида как раз собиралась взяться за горы, что возвышались посреди Пустошей. Там водились страшно запутанные злые чары и кошмарные существа – короче, уйма любопытного. Эльда потревожила кое-кого из них. Квериде это очень не понравилось. И она спешно приняла меры, чтобы Эльду отправили туда, где она не сможет причинить вреда. Ну а пока, перед тем как всерьез взяться за горы, Кверида позволяла себе роскошь проводить вечера в своем саду. Она как раз подыскивала подходящее местечко для клумбы, на будущую весну, как вдруг ее кошки, валявшиеся на травке неподалеку, встопорщились и зашипели. Кверида подняла голову и увидела в лучах заката снижающегося Дерка.
Это было великолепное зрелище. Крылья Денди, озаренные заходящим солнцем, сверкали алым, окаймленные золотистым сиянием. Однако Кверида посмотрела на них исподлобья и сердито распрямилась.
– Опять неприятности! – сказала она.
Старая волшебница не любила Дерка, и он платил ей взаимностью. Кошки как одна поднялись и замяукали.
– Покормлю, покормлю, только сперва дайте этого спроважу! – проворчала Кверида.
Денди опустился на землю, пробежал немного и остановился рядом с ней. «Всю лужайку истоптал!» – подумала Кверида.
– Ну? – спросила она у Дерка.
– Я ненадолго. У меня дела, – сказал Дерк.
Для них обоих это было важно. У Дерка полегчало на душе, когда он это сказал, да и Кверида сразу как-то повеселела. Волшебник в двух словах рассказал про скоропалительный брак Лидды и про то, что Маре неймется поскорее отплыть и проверить, все ли у Лидды в порядке.
– Эта мне молодежь, вечно они не видят дальше собственного носа! – сказала Кверида. – Как поживает моя подружка Калетта?
