Рик Риордан - Перси Джексон и последнее пророчество
Он посмотрел на меня, и я увидел в его глазах багряный огонь.
— Помнится мне, я как-то раз предсказывал, что ты окажешься таким же эгоистом, как и все другие герои человечества. У тебя теперь есть возможность доказать, что я ошибался.
— Ну да, нет у меня других забот — только сделать что-нибудь, чтобы ты мной гордился!
— Ты должен спасти Олимп, Педро. Предоставь Тифона олимпийцам и спаси символ нашей власти. Это необходимо сделать!
— Отлично. Хорошо поговорили. А теперь, если ты не возражаешь, мои друзья будут беспокоиться…
— Это еще не все, — прервал меня мистер Д. — Кронос пока не достиг максимума силы. Тело смертного было всего лишь промежуточным этапом.
— Мы об этом догадывались.
— А догадывались ли вы о том, что в течение суток — не более — Кронос сожжет это смертное тело и примет свою истинную форму царя титанов?
— А это будет означать…
Дионис сунул в автомат еще одну монетку.
— Ты ведь знаешь об истинной форме богов.
— Да. Кто их увидит, тот сгорит.
— Кронос будет в десятки раз сильнее. Одно его присутствие тебя испепелит. А достигнув этого состояния, он усилит и других титанов. Пока что они слабы, в сравнении с тем, чем станут, если ты их не остановишь. Мир падет, боги умрут, а я никогда не выиграю у этой дурацкой машины.
Наверное, я должен был впасть в панику, но, откровенно говоря, я уже и без того был напуган свыше всякой меры.
— Ну, теперь уже я могу идти? — спросил я.
— Последнее. Мой сын Поллукс — он жив?
Я заморгал.
— Да… был жив, когда я видел его в последний раз.
— Буду тебе очень признателен, если ты и дальше сохранишь его в таком виде. В прошлом году я потерял его брата Кастора…
— Я помню. — Я смотрел на него, пытаясь представить себе Диониса в роли заботливого отца, и спрашивал себя, сколько еще других олимпийцев в этот момент думают о своих детях-полубогах. — Постараюсь.
— Ты уж постарайся, — пробормотал Дионис. — Ну, ты меня успокоил. Теперь можешь идти. Тебе еще придется столкнуться с неприятными сюрпризами, а я должен победить этого Блинки!
— Неприятные сюрпризы?
Он махнул рукой — и бар исчез.
Я снова был на Пятой авеню. Аннабет оставалась на том же месте. Судя по ее виду, я никуда и не исчезал.
Она поймала мой взгляд и нахмурилась.
— Что?
— Да нет, так, ничего.
Я посмотрел вдоль Пятой авеню, недоумевая, какие еще неприятные сюрпризы имел в виду мистер Д. Казалось, что хуже, чем есть, уже и быть не может.
Мой взгляд остановился на побитой синей машине. На капоте была сильная вмятина, словно кто-то шарахнул по ней молотом. Мурашки побежали у меня по коже. Почему эта машина показалась мне такой знакомой? И тут я понял, что это «приус».
«Приус» Пола. Я бросился к машине.
— Перси! — крикнула Аннабет. — Что ты делаешь?
Пол спал на водительском сиденье. Рядом с ним посапывала моя мать. У меня в голове была полная каша. Как же это я не заметил их раньше? Они тут находятся уже целые сутки… даже больше, вокруг них бушует сражение, а я их даже не заметил!
— Они… они, вероятно, видели эти синие огни в небе. — Я дернул дверцу машины, но она оказалась заперта. — Мне нужно их вытащить.
— Перси, — тихо окликнула меня Аннабет.
— Не могу же я оставить их здесь! — Я сам себе казался чокнутым. Я постучал по лобовому стеклу. — Я должен убрать их отсюда. Должен…
— Перси… ты погоди, не спеши. — Аннабет махнула рукой Хирону, который в конце квартала разговаривал с кентаврами. — Мы можем затолкать машину в какой-нибудь боковой проезд, разве нет? Там с ними ничего не случится.
Руки у меня дрожали. После всего, что я пережил за последние дни, я и без того чувствовал себя таким глупым и слабым, но при виде родителей совсем пал духом.
К нам прискакал Хирон.
— В чем… О боги! Все ясно.
— Они пытались найти меня, — лепетал я. — Наверно, мама почувствовала, что происходит что-то неладное.
— Скорее всего, — сказал Хирон. — Но с ними ничего не случится, Перси. Для них лучше всего будет, если мы хорошо сделаем нашу работу.
Тут я заметил что-то на заднем сиденье «приуса», и сердце у меня екнуло. К сиденью за моей матерью был пристегнут ремнем черно-белый греческий кувшин высотой около метра. С крышкой, перетянутой кожаными ремнями.
— Это невозможно, — пробормотал я.
Аннабет прижала руку к стеклу.
— Как это могло произойти?! Мне казалось, ты оставил его в «Плазе».
— Запер в сейфе, — подтвердил я.
Хирон увидел кувшин, и глаза его расширились.
— Неужели это…
— Кувшин Пандоры. — Я рассказал ему о моей встрече с Прометеем.
— Значит, кувшин теперь твой, — мрачно заключил Хирон. — Он будет преследовать тебя, где бы ты ни оказался, искушать — открой, мол, его. Он будет появляться в минуты твоей наибольшей слабости.
«Как теперь, например, — подумал я. — Когда я смотрю на моих беспомощных родителей».
Я представил себе улыбающегося Прометея, жаждущего помочь нам, бедным смертным. «Распрощайся с надеждой, и тогда я буду знать, что ты сдался. Я тебе обещаю: Кронос будет милосерден».
Злость обуяла меня. Я вытащил Анаклузмос и располосовал стекло в окне водителя, словно это была пластиковая обертка.
— Я поставлю рычаг передачи в нейтральное положение. Утащите машину отсюда. А этот идиотский кувшин унесите на Олимп.
Хирон кивнул.
— Хороший план. Вот только…
Он осекся на полуслове. Издалека до нас донесся ритмический стук: чоп-чоп-чоп — работали винты и мотор вертолета.
Утром в обычный понедельник в Нью-Йорке это не вызвало бы ни малейшего удивления, но после двух дней безмолвия я меньше всего ожидал услышать звук вертолета, созданного руками смертных. В двух кварталах к востоку армия монстров при виде вертолета принялась вопить и улюлюкать. Это была гражданская модель темно-красного цвета с ярко-зеленым логотипом «ДЭ» на боку. Слова под логотипом были слишком мелки — не прочесть, но я знал их: «Дэр энтерпрайзез».
Комок подступил у меня к горлу. Я посмотрел на Аннабет и понял, что она тоже узнала логотип. Лицо у нее стало красным — под цвет вертолета.
— Она-то что здесь делает? — воскликнула Аннабет. — Как она прорвалась через защиту?
— Кто «она»? — недоуменно спросил Хирон. — Какому смертному пришла в голову такая безумная мысль…
Вертолет неожиданно нырнул вниз.
— Колдовство Морфея! — воскликнул Хирон. — Этот глупый смертный пилот заснул.
Я в ужасе смотрел, как вертолет мотает туда-сюда, как он падает в направлении офисных зданий. Даже если он не разобьется, боги воздуха, вероятно, изымут его с неба, когда он подойдет слишком близко к Эмпайр-стейт-билдингу.
Я был словно парализован — не мог пошевельнуться, но Аннабет свистнула, и словно из ниоткуда появился пегас Гвидо.
«Звала красивую лошадку?» — спросил он.
— Ну-ка, Перси, — проворчала Аннабет, — мы должны спасти твоего друга.
Глава шестнадцатая
Нам помогает воровство
Хотите знать, что такое «не смешно»? Не смешно — это когда ты летишь на пегасе навстречу неуправляемому вертолету. Если бы Гвидо оказался не таким асом, то винты вертолета изрубили бы нас на конфетти.
Я слышал, как кричит в кабине вертолета Рейчел. Она почему-то не уснула, а вот пилот — тот упал лицом на пульт управления и покачивался туда-сюда по мере того, как вертолет приближался к фасаду офисного здания.
— Есть предложения? — спросил я у Аннабет.
— Значит, так — ты берешь Гвидо и отчаливаешь! — скомандовала она.
— А ты?
Вместо ответа она крикнула «О-па!» — и Гвидо ушел в пике.
— Пригнись! — крикнула Аннабет.
Мы прошли так близко к винтам, что мне показалось, они задели мои волосы. Мы сделали маневр вдоль борта вертолета, и Аннабет ухватилась за дверь.
Вот тут-то дело и пошло хуже некуда.
Крыло Гвидо задело за борт, и пегас устремился вниз со мной на спине, а Аннабет осталась висеть на дверях вертолета.
Меня охватил такой ужас, что все мысли из моей головы улетучились напрочь, но пока Гвидо кругами шел вниз, я все же увидел, как Рейчел затаскивает Аннабет в вертолет.
— Зависни здесь! — прокричал я Гвидо.
«Мое крыло, — простонал он. — Оно погибло».
— Ты сможешь! — Я отчаянно пытался вспомнить, чему учила нас Силена на занятиях по езде на пегасах. — Расслабь крыло. Вытяни его и планируй.
Мы камнем падали прямо на мостовую в ста метрах под нами. В последний момент Гвидо вытянул крылья. Я увидел лица кентавров, которые с раскрытыми ртами смотрели на нас. Тут мы выбрались из пике, перешли на планирование и метров через двадцать рухнули-таки на мостовую.
«О! — простонал Гвидо. — Мои ноги… Моя голова… Мои крылья…».
Прискакал Хирон с аптечкой и занялся пегасом.
