Вольфганг Хольбайн - Зеркальное время
Юлиан понимающе кивнул. Ведь и в ночь, когда случилась катастрофа, над городом тоже бушевала гроза. Каким-то образом одно зависело от другого. После возвращения Юлиану казалось, что он уже почти держит в руках разгадку всех тайн. Словно он стоит перед ворохом элементов пазл-мозаики, и осталось лишь правильно сложить их. Беда только в том, что он не знал, как должна выглядеть готовая картинка...
— Говоришь, они переехали?
Он размышлял, не связано ли с этим переездом то, что последние два дня его не мучили ни кошмары, ни тролли, ни монстры из зеркал.
— Да. Но я тут не дремал, пока ты валялся в зимней спячке. Я кое-что разузнал, хотя это было не так-то просто. Почему-то люди очень неохотно говорят о том, что тогда произошло в городе. Кроме того, прошло почти девяносто лет. Живых свидетелей не осталось. И есть в этом деле загадка: город постигла величайшая катастрофа, а все делают вид, будто ничего не случилось.
— Кому же охота вспоминать о несчастье? — сказал Юлиан.
— Ты ошибаешься, мой мальчик. Люди с удовольствием вспоминают о бедах и катастрофах. Поспрашивай стариков, которые пережили войну, — они помнят каждую бомбежку, каждый налет, каждый пожар. А в нашей редакции никто не знал об этой катастрофе, хотя тогда погибло около пятисот человек.
Юлиан был поражен. Судя по тому, что он видел своими глазами, жертв должно было насчитываться гораздо больше.
— И что самое странное, — продолжал Франк после паузы, — почти сто из них исчезли бесследно. Ни трупов, ни других следов.
И это тоже поразило Юлиана. Он-то знал, куда они исчезли, но число их испугало его. Значит, он один противостоял целой сотне троллей...
— Мне надо идти, — сказал Франк. — Я жду звонка от одного моего коллеги из Англии.
— Из Англии? — Юлиан насторожился.
— Из Кильмарнока. Такое местечко действительно существует. И я попросил одного друга немножко там осмотреться.
От этого сообщения Юлиану почему-то стало не по себе.
— Тебе все это еще не надоело? —спросил он.
— Да ты что! Это же для меня история жизни!
— И ты готов ради этой истории рисковать самой жизнью?
— Другие журналисты рискуют гораздо большим ради того, чтобы раздобыть менее ценные сведения. Но разве ты сам не хочешь узнать, что было потом с твоим отцом и Гордоном?
— Хочу, — ответил Юлиан. — Но лучше я все разузнаю сам. Лучше для тебя.
— Ничего не выйдет, малыш. — Франк усмехнулся. — Я же тебе сказал, от меня не избавишься. Но я буду держать тебя в курсе дел.
Он направился к двери. Юлиан проводил его тревожным взглядом, а потом снова лег в постель.
Он долго лежал с открытыми глазами, глядя в потолок, и старался не допускать себе в голову эту настойчивую мысль, но она все же пробивалась: он потерял всякую связь со своим отцом, ярмарочная площадь опустела, волшебство кончилось.
Должно быть, он заснул, потому что, когда очнулся, палата тонула в сумерках, а на ночном столике стоял стакан молока, принесенный медсестрой, которая не стала его будить.
И он был не один.
Юлиан сел в постели и вздрогнул. У его кровати стояла девочка с темными волосами до плеч и ангельским лицом.
— Алиса!
Она прижала к губам указательный палец и испуганно оглянулась на дверь.
— Я только хотела узнать, как ты, — сказала она и подошла поближе, но остановилась, как только он протянул руку.
Юлиан спустил с кровати ноги, чтобы продемонстрировать ей свое хорошее самочувствие. Конечно, у него сразу же закружилась голова, но он не дал ей этого заметить.
— Пустяки, — сказал он с хвастливой небрежностью. — Несколько царапин. А как дела у тебя? И у Рогера и остальных? С ними все в порядке?
— Конечно, в порядке, — ответила Алиса таким тоном, будто он задал совершенно глупый вопрос. — Нам никогда ничего не бывает. Ведь когда... это случилось, нас там не было. — Она осеклась и несколько секунд смотрела на Юлиана молча. — Мне очень жаль, Юлиан, что ты все это увидел. И зачем только Рогер втянул тебя в эту историю!
— Это не он. Если уж на то пошло, это мой отец и Гордон втянули меня во всю эту историю, но никак не Рогер. — Он глубоко вздохнул. — Что тогда случилось, Алиса?
— Ты же сам видел, — ответила Алиса, не глядя на него.
— Но я ничего не понял, — пролепетал Юлиан. — Огонь и... обломки зеркала... Что это было?
— Магия, — ответила Алиса, помолчав.
— Что-что? — в смятении переспросил Юлиан. — Ты имеешь в виду колдовство?
— Я знаю, ты не веришь в это. Я тоже не верила. Но оно есть, Юлиан. По крайней мере, когда-то было. Все эти легенды о ведьмах и волшебниках, о колдунах и драконах не выдумка, понимаешь? Были времена, когда колдовство и магия были для человека так же естественны, как сегодня наука и техника.
— Ага, — соображал Юлиан.
Но голос отчетливо выдал все его сомнения, и поэтому Алиса продолжила:
— А ты никогда не задавал себе вопрос, почему, собственно, мы так любим слушать все эти сказки о ведьмах, волшебниках и драконах? Потому что все это когда-то было, и мы в глубине души помним об этом.
— А как же это было связано с... катастрофой?
— Так и связано, — сказала Алиса. — Зеркало, которое разбил твой отец, было, может быть, последним по-настоящему магическим предметом или одним из последних. Это был прибор невообразимой магической силы. Зеркалу было несколько тысяч лет, понимаешь, и все эти тысячи лет оно собирало и накапливало в себе силу. И когда его разбили, вся эта магическая энергия разом высвободилась. Это как взрыв атомной бомбы.
— Но я всегда думал, что волшебство — это что-то доброе.
— Оно ни доброе, ни злое, — улыбнулась Алиса. — Так же как и наука и техника. Ученые открыли пенициллин, электрический ток и многие другие вещи, которые облегчают нашу жизнь и иногда даже спасают ее. Но электричество может и убивать. Все зависит от того, что с этими вещами делать.
— И мой отец сделал...
— Он не виноват, — перебила его Алиса. — Если бы он знал или хотя бы догадывался, что произойдет! Он сам был этим сокрушен, Юлиан.
— Ты знала моего отца?
— Я была первой, кого он послал сквозь зеркало.
— А почему?
Она вздохнула, хотела подойти поближе, но так и не подошла. Только оглянулась еще раз на дверь.
— Я для того и пришла, чтобы объяснить тебе это. Боюсь, что у меня больше нет выбора.
— После такого вступления хорошего ждать не приходится, — сказал Юлиан.
Алиса оставалась серьезной.
— Ты видел, что произошло, когда зеркало было разбито, — сказала она. — Но самого худшего ты еще не знаешь.
Самого худшего? Что же могло быть хуже?
Это происходит снова и снова, — сказала Алиса.
— То есть? — не понял Юлиан.
— Это происходит заново каждую ночь, — повторила Алиса. — То, что ты видел, возобновляется из вечера в вечер, каждую ночь, с тех самых пор.
— Ты... хочешь сказать...
— С тех пор катастрофа повторяется каждую ночь, — сказала Алиса. — В этом и состоит истинное проклятие магического зеркала.
Юлиан попытался сосчитать в уме, сколько ночей миновало с тех пор. То, что он пережил, чуть не лишило его рассудка, а ведь он пережил это всего лишь один раз.
— И это никогда не прекратится?
— Это началось, когда разбилось зеркало, — сказала Алиса вместо прямого ответа на вопрос— И это не кончится до тех пор, пока зеркало не будет полностью собрано из осколков.
— Тогда почему же вы этого не сделаете? — спросил Юлиан.
— Ты думаешь, мы не пытались? — тихо отозвалась Алиса. — Мы разыскали все осколочки, даже самые мелкие. Но одного не хватает. И пока мы его не найдем, Юлиан, это не кончится. — Она сделала паузу, посмотрела на мальчика, как будто оценивая, выдержит ли он то, что она сейчас скажет, и вздохнула: — Вся надежда у нас осталась только на тебя.
— Ты думаешь, я смогу его найти? — удивился Юлиан.
— Твой отец искал его всю свою жизнь, — ответила Алиса. — И не нашел, хотя перепробовал все средства. Поэтому он изобрел волшебное зеркало и послал сквозь него меня и всех остальных. Ради одной-единственной цели: разыскать исчезнувший осколок.
— Но он его не нашел.
— Нет, — печально подтвердила Алиса.
— Почему же вы решили, что я смог бы его найти? — спросил Юлиан.
— Ты все-таки его сын, — ответила Алиса. — Может быть, что-то из его магической силы передалось тебе. Я знаю, как мала эта надежда, но она — последнее, что у нас осталось. Если мы не найдем осколок, это никогда не кончится. На все времена.
— Тогда зачем же... зачем они охотятся за мной? — спросил он. — Майк и его тролли?
— Не Майк, — сказала Алиса. — Я знаю, это трудно понять, как и все, что связано с этим временем. Майк, мальчик с мотоциклом, он на нашей стороне. Он хотя и не наш друг, но он не тролль. Тот же, кто охотится за тобой, тролль, в которого он превратился после того, как взглянул в осколок зеркала.
