Window Dark - Куда возвращаются сказки
Зато по бокам к потолку тянулось множество колонн, а им навстречу с потолка спускались другие колонны. Словно сталактиты и сталагмиты из Ледяной Пещеры, ищущие встречи друг с другом. Лена искала дорогу к залу, где стоял стол, постоянно накрытый всяческой вкуснотищей, а в стенах скрывались книжные шкафы. Прежде, чем окончательно расстаться с палочкой, Лена выпросила её на вечер. Она хотела забрать ту таинственную книжку, в которой рассказывалась история про Чёрную Гору и про мостик, над которым крутилось призрачное страшилище, преграждающее путь героям.
Надо было сразу загадывать зал. Так нет же, Лене захотелось посмотреть другие башни замка. И пока палочка крутилась, Лена представляла в уме длинный полутёмный коридор, ведущий… А вот куда ведущий, она так и не успела придумать, потому что глаза неожиданно раскрылись, и Лена оказалась в этом самом коридоре. Подошвы туфелек глухо печатали шаги по каменному полу, сложенному из поцарапанных округлых камней, удивительно плотно подогнанных друг к другу, так что между ними не оставалось ни единой, самой узенькой щёлки. В тёмной дали коридор сужался, зато справа обнаружилась широченная лестница. Но на ней было совершенно темно. А коридор всё же пронизывал тусклый свет. Лена не знала, откуда он идёт. Может под потолком витало расплывчатое серебристое сияние. Но на лестницу оно не совалось. Там начинались владения Тьмы.
Итак, предстояло выбирать: идти ли в сужающуюся даль или окунуться во тьму. Честно сказать, Лене коридор уже надоел. Стены, да колонны. Странная башня попалась Лене. А вот лестница… Лестница вполне могла увести её в следующую башню, которая совершенно не похожа на эту, серую и скучную. Значит, на лестницу.
Лена боязливо вгляделась во тьму. Ничего не видать. Надо было настоять и забрать отнекивающегося гнома с собой. По крайней мере было бы не так страшно. Ворчание гнома куда лучше глухой тишины. А сам он вполне мог заменить маленький фонарик. Но ведь у Лены есть палочка! Так чего же она ждёт?!
Пальцы закрутили палочку в руках. Лена представила фонарик. Такой, как она видела у одного мальчишки во дворе. Чёрная коробочка с круглым окошком. А ещё там можно было менять цвета, надвигая на стёклышко красную или зелёную плёнку. Но фонарик не получился. Вместо него в свободной руке возникла длинная лиловая спиралевидная свеча, чьи витки были плотно приплюснуты друг к другу. Наверное, у замка имелись свои правила жизни и некоторым вещам сюда вход был запрещён. Категорически. Лене нравилось это слово. Все вещи в мире делятся на категории. И если вход запрещается категорически, значит сюда кого-то пускают, а кого-то нет. И вместо фонарика появляется свеча, потому что фонарик из запрещённой категории, а свеча нет. А свет всё равно нужен, неважно, откуда он возьмётся, от фонарика или от пламени свечи. Кстати, о пламени. Свеча-то не горела и сама зажигаться не собиралась. Не идти же во тьму с потушенной свечой. Лена представила зажигалку из сиреневой пластмассы. На чёрной железке белела вдавленная надпись BiC, а рядом красовалась махонькая буква R в кружочке. Ниже совсем мелкие буковки поясняли, что сделана сия вещичка во Франции. Но даже такие подробности не помогли зажигалке получить пропуск в сказочный замок. Лена попыталась представить спичечный коробок, но в руке появилась печенька. Сухая и твёрдая, как плитка от облицовки цветочной клумбы. Тогда Лена сосредоточилась и вызвала в памяти картинку зажжённых свеч на новогоднем столе.
И на фитиле волшебной свечи появился огонёк. Стройный. Серебряный. Такой цвет вовсе не устраивал Лену и она попыталась изменить его сначала на жёлтый, потом на оранжевый и наконец на тёмно-красный. Но посторонние цвета не жили в пламени свечи дольше одной секунды и снова власть в свои руки брало серебро. Значит так оно и должно быть. Значит, в замке живут исключительно серебряные огоньки и звёздочки.
Серебряный свет отодвинул тьму и обозначил несколько ступенек, которые раньше прятались от Лениного взора. Лена решительно повернулась и зашагала вверх. Интересно, а если бы в подъездах были такие же прекрасные лестницы с круглыми, витиеватыми столбиками перил и тёплыми поручнями, то мальчишки черкались бы на стенах? На мраморных-то? На мраморных надо уже не черкаться, а выцарапывать. Но зачем? Лена задумалась. Обычно надписи оставляют, чтобы при взгляде на них в памяти возникали картинки самых светлых событий. «Здесь был Серый», или «Лена + Артур = Л», или «Aqua», или «Спасибо за то, что ты есть». Но на эти картинки немедленно накладывались другие, где надписи составлялись из коротких ругательных слов. А вдруг?.. Вдруг это тоже были чьи-то светлые моменты, воспоминания о которых хотелось сохранить. Ведь все думают по-разному. И все видят мир, жизнь и светлые моменты в них по-разному. Лена вот увидела этот замок, а кто-то может видел в жизни совершенно другое, о чём и оставлял память на стенах с выцветшей краской и полуобсыпавшейся побелкой.
Ступеньки плавно заворачивали влево, и Лена догадалась, что лестница крутится вдоль башенных стен, уходя к куполу. Лена поднималась всё выше, поглаживая рукой по ровной стене справа. Пламя свечи выхватывало из сумрака то ли иероглифы, то ли извилистые разводы на мраморе, но Лене было не до них. Слева, за перилами, вниз уходил мрачный колодец. Теперь уже не разглядеть, как высоко ушла Лена от серого коридора. Над головой тянулась полоса, на которой были высечены ступеньки следующего витка. Лена понимала, что эта спираль никоим образом не приведёт её в зал, но так хотелось посмотреть, что находится там, на самом верху башни.
Витков через пять или шесть Лену встретила дверь. Она нависала над девочкой суровой преградой под углом градусов в сорок пять. За дверью жила тишина. Пока ещё дверь не открыта, Лена могла представить за ней всё, что угодно. Но больше всего ей хотелось увидеть там маленькую комнатку смотрителя маяка. Чтобы почти всю её занимал гигантский фонарь с толстым стеклом, превращающийся по ночам в яркую звезду для далёких кораблей, медленно следующих своим курсом. Но тут ведь нет поблизости никакого моря! Не беда! Корабли вполне могли быть и летучими, а маяк отводил их от высокой скалы, притаившейся во мраке. Может это и была та самая Чёрная Гора. Лена пролетела мимо неё на такой скорости, что вполне могла и не заметить внизу тонкую полоску мостика, уводившую в пещеру с легендарным оружием.
Постояв ещё немного, Лена собралась с духом и толкнула дверь вовнутрь. Пришлось поднапрячься, чтобы створка сдвинулась с места и ушла в глубину. И Лена шагнула на последнюю ступеньку, располагавшуюся уже за порогом. Язычок серебряного пламени свечи вытянулся тонкой спицей и исчез.
Никакого фонаря внутри не оказалось, хотя комнатка вполне могла служить маяком. Она была маленькой, низенькой, с круглыми стенами. И если бы в них прорубить окна… Но Лене уже было совершенно не до окон. Посреди комнаты стоял круглый столик на выгнутых ножках, а на столике красовался череп, уставившийся на Лену. Бледно-мертвенное сияние, исходившее от него, служило единственным источником света.
Череп казался ненастоящим. Не таким, как его рисуют в учебных пособиях. Он напоминал дыню, поставленную на кирпич со скошенными стенками. Круглые глазницы являли две дыры непроницаемого мрака. Внизу кирпич разлиновали чёрными полосками зубов. Похоже, Лена уже где-то видела такой череп. В каком-то мультике. Но там он выглядел совершенно плоским и не страшным. А тут череп совершенно ПО-НАСТОЯЩЕМУ стоял на столе и пялился на Лену своими чёрными отверстиями.
— Не пугайся, Леночка, не пугайся, — проговорил он голосом Бабы-Яги из старых фильмов. Во время разговора зубы то уходили вглубь, то возвращались на свои места, словно клавиши пианино. — Я здесь не просто так, да и ты не случайно сюда пришла.
И он замолк.
— Ты здесь живёшь? — поинтересовалась Лена, потому что молчать становилось невыносимо, а все остальные вопросы, возникающие у неё в голове, казались ещё более глупыми.
— Живу ли я? — вопросил череп пустоту. — В твоих терминах, если у тебя они есть, нельзя сказать, что я — живу! Допустим, я просто нахожусь здесь. И всё.
— Ты очень похож на череп, — поделилась впечатлениями Лена. Её никто не учил, о чём можно, и о чём нельзя разговаривать с черепами.
— Я и есть череп, — гордо утвердил собеседник.
Он щёлкнул клавишами зубов. На секунду за ними показалась пасть. Такая, что в ней свободно поместилась бы Ленина голова.
Лена промолчала.
— Знаешь ли ты, — спросил череп, — что все существа на земле, которые так похожи на людей, делятся на два основных класса: люди и черепа. Они невероятно похожи. Я бы даже сказал — невыносимо похожи. Можно ли выносить такое положение дел, при котором мы вынуждены напоминать людей, да ещё до такой степени, что сами люди не способны отличить нас от себя самих.
