Йон Колфер - Артемис Фаул - 7. Атлантический комплекс [Перевод любительский]
— И где этот диск управления? — спросил Артемис.
— У меня в лаборатории, в Гавани.
— Возможно, что его подделали?
Жеребкинсу не нужно было думать об этом долго.
— Невозможно, и я не просто пытаюсь быть типичным собой и отрицать что мое оборудование надежное. Я проверяю это почти каждый день. Я запускал систему проверки вчера, и в истории диска управления не было ничего необычного. Кто бы ни сделал это, он скармливал зонду инструкции в течении нескольких недель если не месяцев.
Артемис закрыл глаза, чтобы прогнать блестящие четверки, которые появились в его поле зрения, плавая по интерьеру судна злобно шипя.
«Мне удалось пережить нападение гигантского кальмара, а теперь я беспокоюсь о шипящих четверках. Великолепно»
— Мне нужно чтобы все сели в линию по росту, на противоположной скамье.
— Это Комплекс Атлантиды, вершок, — сказала Элфи, — борись с этим.
Артемис нажал нижней частью ладоней на глазницы.
— Пожалуйста, Элфи. Ради меня.
Мульч был в восторге от этой игры.
— Нам нужно взяться за руки или петь? Как насчет: «пять — не дает мне умирать, четыре — задница болит опять»?
— Числовая поэзия? — скептически произнес Артемис, — Это просто смешно. Пожалуйста, сядьте, где я прошу.
Они сделали это, неохотно и ворча; Жеребкинс и Мульч спорили мгновение кто из них меньше. Не было ни одного аргумента по поводу того, кто был самым высоким. Дворецки сел сгорбившись в самом конце с подбородком почти между колен. Рядом с ним села Джульетта, затем Жеребкинс, Мульч и, наконец, Элфи, которая поставила судно на нейтрал.
«Пять», — думал Артемис. «Пять друзей, чтобы сохранять меня в живых».
Он сел, все еще одетый в гермокостюм, смотря на своих друзей концентрируясь и позволяя своим идеям формироваться.
Наконец он сказал:
— Жеребкинс, где-то должен быть второй диск управления.
Жеребкинс кивнул.
— Он и был. Мы всегда делаем резервные копии. В данном случае мы использовали клон, потому что оригинал был поврежден. Незначительный ущерб, правда, но нельзя рисковать с космическими путешествиями. Первый был отправлен на переработку.
— Куда?
— В Атлантиду. Лаборатория Кобой получила контракт. Это видимо было до того, как мы поняли насколько Опал ненормальная.
— Так, если мы признаем, что Финт Крут достал второй диск, и он был отремонтирован Дубцом, или кем-то, кто еще на него работал, то будет ли зонд подчиняться приказам этого диска?
— Конечно. Без единого вопроса. Они могут быть направлены на любом компьютере со спутниковой связью.
Дворецки поднял палец.
— Могу я сказать кое-что?
— Конечно, старина.
— Жеребкинс. Ваша охрана — отстой. Когда же вы, ребята научитесь? Несколько лет назад гоблины построили шаттл, а сейчас каторжники управляют космическими программами.
Жеребкинс стукнул копытом.
— Эй, приятель, поменьше субъективностей! Мы оставались в тайне в течение тысяч лет. Вот насколько хороша наша охрана.
— Пять, десять, пятнадцать, двадцать! — воскликнул Артемис, — Пожалуйста. Мы должны действовать быстро.
— А мы можем подразнить тебя потом? — произнес Мульч, — у меня есть великолепная тема.
— Потом, — сказал Артемис, — в настоящее время мы должны узнать, куда Финт направляется и что является его конечной целью.
Поскольку аргументов не последовало, он продолжил.
— Если мы предположим, что Финт использовал свой диск для управления зондом, и использовал аморфоботов чтобы сбежать, мы сможем отследить этих аморфоботов?
Движение головы Жеребкинса были чем-то между кивком и качанием.
— Может быть. Но не долго.
Артемис понял.
— Гель рассеивается в соленой воде.
— Верно. Трение между водой и роботом изнашивает гель, но как только он отделяется от мозга, он начинает растворяться. Ни искры, ни связи. Ну, очень преувеличено я бы сказал, что ты можешь получить несколько часов.
— Эти несколько часов уже идут. Сколько у нас есть?
— Может быть уже слишком поздно. Если бы ты разрешил мне встать со своей школьной парты я мог бы тебе сказать.
— Конечно, пожалуйста.
Жеребкинс качнул руками, поднимая себя со своего неуклюжего сидячего положения, и прошел в кабину, где он быстро занес химическую структуру геля в простейший компьютер шаттла и понизил фильтр над иллюминаторами.
— К счастью для вас наемники решили оставить сканнеры нетронутыми. Каждый выберете окно. Я запускаю сканирование специфических излучений, следы от геля должны показаться ярко зелеными. Кричите, если что-то увидите.
Все они выбрали иллюминатор за исключением Элфи, которая сидела в кресле пилота готовая к взлету, в каком бы направлении не повела бы тропа.
— Я вижу! — сказал Мульч, — Нет, подождите. Это очень злой кальмар ищет свой маленький орешек. Извините. Я знаю, это было неуместно, но я голоден.
— Там, — позвала Джульетта, — я вижу что-то, левый борт.
Артемис переключился на ее окно.
Извилина из глубин кратера было тонким потоком светящихся пузырей, которые исчезали, пока они смотрели на них, меньшие пузырьки делились еще на более мелкие пятна и так к самому концу тропы, а некоторые исчезали совсем.
— Быстро Элфи, — незамедлительно произнес Артемис, — следуй за пузырями.
Элфи открыла дроссель.
— Это был приказ, который я никогда не думала получить от тебя, — сказала она.
Они устремились вслед за пузырьковой тропой на гироскопическом шаттле наемников, хотя Жеребкинс утверждал, что технически это были не пузырьки, а капельки, и за эту информацию он получил удар по плечу от Джульетты.
— Эй, ты ударила меня, — протестовал кентавр.
— Технически, я тебя стукнула, — поправила Джульетта, — а вот теперь… теперь, я тебя ударила.
Тропа слабела на глазах и Элфи быстро программировала прогнозируемый курс, когда бы капельки не изменили направление, просто, в случае если они исчезнут совсем.
Артемис сидел в кресле второго пилота, с одной рукой на одном глазу и другой перед лицом.
— Большой палец — общепризнанно является пальцем, — сказал он Элфи, — в этом случае мы в безопасности, потому что это дает нам пять пальцев. Но некоторые эксперты утверждают, что большой палец совершенно иной и является одним из тех вещей, которые отличают нас от животных, а в этом случае мы имеем только четыре пальца на каждой руке. И это плохо.
«Ему становится хуже», — с тревогой думала Элфи.
Дворецки был в тупике. Если кто-то угрожает Артемису, правильное защитное действие было обычно довольно очевидно: вырубить плохого парня и забрать у него оружие. Но теперь плохим парнем был собственный разум Артемиса, и он обернул его против всех, включая Дворецки.
«Как я могу доверять любому приказу, который мне поручает Артемиса?», — интересовался телохранитель. «Это может быть просто уловкой, чтобы избавиться от меня. Такая же, как и Мексика»
Он присел на корточки рядом с Артемисом.
— Ты доверяешь мне сейчас, не так ли Артемис?
Артемис пытался посмотреть ему в глаза, но ему не удалось.
— Я пытаюсь старина. Я хочу, но знаю, что скоро у меня не будет сил. Мне нужна помощь и поскорее.
Они оба знали то, что Артемис не договорил: «мне нужна помощь, пока я не сошел с ума окончательно»
Они следовали за гелевой тропой в восточном направлении через Атлантику и вокруг вершины Гибралтара в Меду. В первой половине дня тропа внезапно исчезает. Последний зеленый пузырек лопнул и вдруг они уже оказались в пятидесяти футах под водой, в двух милях от Венецианского залива ни чем кроме яхт и гондол в диапазоне шатлла.
— Должно быть, это Венеция, — сказала Элфи, вводя судно в перископную глубину погружения, пользуясь возможностью заполнить воздушные резервуары и выровняться, — она прямо перед нами.
— Венеция — большой город, — заметил Дворецки, — и не очень удобный для поиска. И как мы собираемся отыскать этих ребят?
Мозг аморфобота в руке Жеребкинса вдруг издал сигнал, установив связь со своими братьями.
— Я не думаю, что это будет проблемой. Они близко. Очень близко. Очень-очень близко.
Артемис не был доволен с этим мелодраматическим заявлением.
— Очень-очень близко? Действительно, Жеребкинс? Ты же ученый. Насколько близко?
Жеребкинс указал на люк шаттла.
— Вот так близко.
Следующие минута или две были ужасными, и, казалось, что все ужасные моменты дня, сжались в эти несколько мгновений. Для Артемиса и Жеребкинса все это было лишь вспышками света и размытыми движениями. Дворецки Элфи и Джульетта видели намного больше, будучи обучены как солдаты. Дворецки даже удалось встать со скамьи, что не принесло ему вообще никакой пользы.
Люк шаттла издал звук, будто пластиковая бутылка, на которую наступила нога великана и потом внезапно исчезла. Скорее показалось, что исчезла. На самом деле она просто отодралась титанической силой и была отброшена в небо. Люк, в конце концов, упал в шахту колокольни Площади Святого Марка, что вызвало немалый ужас в городе, особенно для художника, чей трос был разорван вращающимся люком и который упал с тридцатиметровой высоты на землю, на спину своего брата. Братья и так воевали друг с другом, и это не привнесло в их ситуацию ничего хорошего.
