Наталья Щерба - Часодеи. Часовой ключ
По краям площадки горели огни, мягким светом озаряя пространство сцены. Множество фей и фиров расселись на ветках, а некоторые зависли в воздухе. На самом верху возвышалась королевская лоджия для почетных гостей. Среди разноцветной толпы Василиса увидела двоих, мгновенно бросавшихся в глаза: слепяще-белую и мерцающе-черную фигуры, причем последняя была весьма широкоплечей.
Василиса еще раз вздохнула и закрыла глаза.
И тогда зазвучала мелодия — марш из «Щелкунчика», — та самая, что Ольга Михайловна подобрала Василисе для выступления в летнем лагере.
«Эти зрители — просто игрушки, — решительно сказала себе Василиса, чтобы расслабиться. Она всегда так настраивалась. — Я буду выступать перед своими любимыми, старыми игрушками».
Василиса взмахнула часовой стрелой, и лента змейкой метнулась в сторону, оставляя за собой серебристо-синий зигзаг. Повинуясь ритму музыки, девочка упала на колено и сделала переворот — лента послушно прокрутилась вслед.
Волнение привычно отступило, Василиса окунулась в знакомую стихию, где каждое движение дарило ей радость правильно исполненного элемента. Она любила гимнастику больше всего на свете, любила свою программу, любила танцевать с лентой, просто любила танцевать.
Василиса носилась по площадке, исполняя пируэт за пируэтом, прогибаясь в мостик, вращаясь на одной ноге и совершая сложные прыжки. Лента охотно подчинялась ее уверенной руке, скручиваясь во всевозможные зигзаги, восьмерки и спирали.
Вот гимнастка с силой подкинула стрелу, сделала переворот на одной ноге и тут же поймала снаряд на лету, пустив ленту широким зигзагом. Зрители восторженно взревели и захлопали в ладоши. На миг Василисе показалось, что она выступает на обычных соревнованиях и это знакомые ребята приветственно выкрикивают ее имя в общем гуле толпы, а не все эти феи с фирами.
И вот — коронный элемент номера. Василиса высоко подняла руку со стрелой и, пустив ленту по кругу, быстро-быстро завращалась на одной ноге, вторую идеально выпрямив вверх. Это был самый сложный элемент ее выступления и потому требовал полного сосредоточения.
Лента вновь заплясала вокруг гимнастки, извилась и запрыгала — то бросалась в сторону сверкающей молнией, то шла вокруг плавной линией, то сворачивалась мелкими кольцами.
И вот последние аккорды знаменитого марша. Василиса закрутила ленту в кольцо, прыгнула в него же и изо всех сил подкинула стрелу. Пока лента описывала плавную дугу в воздухе, гимнастка сделала три изящных кувырка. Па-бам! Осталось лишь поймать стрелу и тут же замереть с улыбкой на губах, сильно прогнувшись в мостик.
Феи взвились в воздух и подняли свои часовые стрелы в приветственном крике — по-видимому, так они выражали свое одобрение.
Василиса была счастлива. Эх, видела бы это выступление Ольга Михайловна! Ее ученица не совершила ни единой ошибки.
* * *— Ты опять меня удивила! — В комнатку, словно вихрь, ворвалась Диана. — Что ты вытворяла с лентой, невероятно! Такие танцы популярны на Остале?
— Ну, это не совсем танец, — ответила Василиса, все еще смущенная аплодисментами восхищенных зрителей. — Это художественная гимнастика… Спасибо за стрелу.
— Красиво, — кивнула Диана, принимая часовую стрелу назад и вмиг закручивая браслетом на правой руке. — Научишь меня как-нибудь… Особенно тому перевороту с одной ногой.
— Хорошо.
— А мне понравилась твоя часовая стрела. — Василиса, не удержавшись, кинула взгляд на правое запястье Дианы. — Такая легкая, удобная, я даже не ожидала.
Диана хитро улыбнулась, но ничего не успела сказать, потому что в распахнутое окно комнатки влетел большой букет белых роз и упал на пол перед Василисой.
— Ого! — удивилась Диана, наклоняясь к цветам и выдергивая голубой краешек бумаги. — Смотри, у тебя появился фанат?
И она протянула записку изумленной Василисе.
«Ну что, Огнева, — говорилось в записке, — ты узнала, почему всем мешаешь?»
— Это что, Фэш так пошутил? — спросила Диана, заглядывая через плечо Василисы. — Я видела, ему явно понравилось твое выступление. — Фея ухмыльнулась.
— Он что, правда смотрел? — как можно равнодушней произнесла Василиса, чтобы Диана ничего не заподозрила.
Но Диана, конечно, заподозрила.
— Смотрел затаив дыхание, — произнесла она, не сводя с Василисы проницательного взгляда. — А ты чего краснеешь? Тебе он что, нравится?
— Нет конечно! — тут же вспыхнула Василиса. — Это я после выступления еще не отошла… Я уверена, Фэш такого бы никогда не сделал. Да и, судя по записке, она от Марка. Он все время мне твердил, что я всем мешаю.
— Какой-такой Марк?
— Марк, он был на моем посвящении, Золотой ключник.
— Маркус Ляхтич? — немного ошарашенно уточнила Диана. — Он к тебе тоже неравнодушен?
— Это точно, — кисло подтвердила Василиса. — При первой встрече он чуть не сломал мне пальцы.
— М-да, не очень приятное знакомство. — Диана озадаченно выгнула правую бровь. — Но не беспокойся, вряд ли бы он шатался по Чародолу. Сейчас за ключниками глаз да глаз…
Но Диана не удержалась — беспокойно оглянулась.
— Кто же тогда прислал записку?
— Кроме друга Драгоция, некому. — Диана, вновь развеселившись, показала Василисе язык.
И тогда в дверь постучали.
— Можно? — послышался голос Фэша.
— Вот сейчас и спросим, — тихо сказала Диана и добавила громче: — Нужно! Входи…
— Не надо! — прошипела Василиса. — Только ничего ему не говори, слышишь?
Диана опять улыбнулась. У нее явно было отличное настроение.
Вошел Фэш донельзя довольный. Под мышкой он держал свой часолист со свисающей закладкой-кисточкой.
— Мне пришло приглашение на аудиенцию к королеве, — просто искрясь от счастья, сообщил он. — Сегодня в полночь. Мол, приглашены лучшие певцы…
— Ну, конечно, лучшие, кто бы сомневался!
Фэш порозовел.
— Наде-еюсь, ты позво-о-олишь мне сопровожда-ать себя, о непревзойде-е-енный? — насмешливо пропела Диана.
— Избавишься от тебя, — фыркнул Фэш. — Кстати, могла бы сразу сообщить, что ты вся такая придворная фрейлина. А то я себя дураком почувствовал, когда мне сообщили: «Ваш дуэт с госпожой Дианой Фрезер, придворной фрейлиной ее величества, признан одним из лучших номеров, и ее величество…», ну и так далее.
Фэш вдруг заметил белые розы, удивленно покосился на них, но промолчал.
— Красивые цветы, а? — хитро щурясь, спросила у него Диана.
— Наверное, — тот пожал плечами. — Короче, фрейлина, я зайду за тобой в полночь. Пока.
— Постой, а Василису разве не пригласили? — удивилась Диана. — Ах да, у нее же нет часолиста, а приглашение приходит только по часовой почте…
— Ее и не пригласят, — обернулся Фэш уже в дверях. — Она же не умеет петь… Танцы — это ерунда… Ладно, меня ждут.
И он скрылся.
— Стой, мы же еще не договорили! — кинулась за ним Диана.
— Потом договорим! — донеслось издали.
— Даже дверь за собой не закрыл, — проворчала Диана. — А мы не успели его допросить как следует…
— Да не он это, — кисло сказала Василиса. — Ты что, не видишь, он меня недолюбливает.
Ей вдруг стало так тоскливо на душе, что захотелось зарыдать.
— Эй, отставить пессимистические настроения! — Диана, как всегда, была более чем проницательна. — До полуночи еще куча времени. Я уверена, тебя пригласят на аудиенцию и ты попросишь о своем посвящении.
— Я попрошу совсем о другом! — зло сказала Василиса. — Я не хочу быть часовщицей. Все! Я решила окончательно.
Диана открыла рот, чтобы возразить, и вдруг раздумала.
— Подождем до вечера, — сказала она. — В связи с этими загадочными цветами и запиской тебе лучше побыть здесь, в комнате. На всякий случай.
И тут в окошко влетел еще один букет. Вернее, букетик — маленькая связка ландышей.
— Слушай, я начинаю завидовать, — удивленно сказала Диана, оглядывая цветы: записки не было.
— Мне никогда не дарили сразу так много цветов, — изумилась Василиса. — Только Лешка на день рождения… Розу одну.
— А, твой друг, да? — тут же вспомнила Диана. — С которым ты разговаривала по средству связи?
— Да, по мобильнику, — кивнула Василиса. — А что, на Эфларе нет телефонов? Как вы связываетесь с друг другом?
— Через часы, — ответила Диана. — Или через часолисты. Инерциоиды. Через зеркала еще. Да как только хочешь… Поверь, тебе на Эфларе понравится! — вдруг добавила она с жаром. — Это же так здорово, уметь часовать! Тебе лишь бы посвящение пройти, а там быстро научишься!
Василиса вздохнула. Кажется, никто не принимал всерьез ее нежелание быть часовщицей. Но, честно говоря, она просто жутко боялась. Боялась, что не справится с этим новым, свалившимся ей на голову миром. И с этим непонятным, удивительным часодейством.
