Владислав Крапивин - Бабочка на штанге
Я думал, она дрогнет. Может, заморгает или хотя бы шмыгнет носом. Но Лерка сказала прежним тоном:
— Ну и что?
Я потер уши (они почему-то захолодели). Я попросил:
— Мама, ты иди, пожалуйста, в комнату… Ну, пожалуйста. На минутку…
И… мама послушалась.
Я в правую руку взял оброненную папой туфлю. Левой рукой развернул Валерию, ухватил ее за куцый подол адидасовского платьица и вляпал подошвой по малиновым колготкам!
Лучше бы я вляпал по фугасу!
Лерка взорвалась яростным ревом! Ее сроду пальчиком не трогали, а тут… Она рванулась из комнаты, вылетела из квартиры, вернулась, сунула ноги в сандалетки и, хлопая подошвами, умчалась вниз по лестнице.
Я сразу обмяк. Ушел к себе, сел на тахту, привалился к спинке — будто театральная кукла, у которой обрезали нитки.
Мама и папа возникли в комнате.
— Что ты с ней сделал?! — отчаянно сказала мама.
— Треснул ниже поясницы.
— Всего-то… — хмыкнул папа. Но мама по нему и по мне прошлась гневными глазами:
— Она такая впечатлительная девочка!
— И стервозная, — уточнил я. Потому что слегка пришел в себя.
— Вы оба изверги, — сообщила мама. — Где теперь ее искать? Надо позвонить ей вслед…
Но Леркин мобильник валялся на подоконнике.
— Нигде не надо искать, — решил папа. — Побегает и придет. Первый раз, что ли? Постоянно шастает со своими дружками.
В самом деле, сестрица не раз гуляла допоздна с приятелями — близняшками Катей и Наташкой и со стриженным смирным Борькой. Скорее всего, и сейчас пошла к ним: искать утешения и прятаться от нас. Назло…
Так мы сначала и решили. И делали вид, что ничего не случилось. Было около семи вечера, на улице еще яркий солнечный свет. Чего тут беспокоиться? Я сидел в своей комнате и притворялся, что читаю Мичио Накамуру (Ринка отдала мне эту книгу насовсем). И каждым нервом прислушивался: не возвращается ли сестренка?
Злости не осталось ни капельки. Наоборот… Ну, какая же я сволочь! Поднял руку на такую кроху!.. Ну, правда, не совсем кроха, девятый год уже, вроде Вермишат, но ведь на них-то я даже не сердился никогда, хотя случалось, что они тоже вредничали. А на собственную сестру… Больше не замахнусь ни разу! Даже голос никогда не повышу! Лишь бы вернулась скорее… Великий ВИП, сделай так, чтобы ничего с ней не случилось!
Мама заглянула ко мне.
— Что-то долго она гуляет, ужинать пора… Может быть, есть смысл пойти поискать?
Я с облегчением выскочил на улицу. Ходить, искать — это лучше, чем томиться в неподвижности. Когда ищешь, есть надежда, что вот сейчас, в этом закоулке, за этим углом…
Не было Лерки ни за углами, ни в закоулках, ни в ближних дворах. Борька и близняшки мотались в скверике на качелях. Они сказали, что сегодня после середины дня Лерку не видели…
Господи Боже мой, куда ее унесло? А если решила уйти насовсем, куда глаза глядят?.. Знать бы, в какую сторону…
Я обошел соседние кварталы — и старые, деревянные, и с новыми домами. Заглянул даже под мост на Камышинской — там иногда местные малыши ловили в Туренке головастиков. Но сейчас никто не ловил, никого не было. Только беспризорный пятнистый кот вышел из камышей, глянул на меня с укором…
Запиликал в нагрудном кармане мобильник. Я выхватил его с отчаянным ожиданием: сейчас мама скажет, что Лерка вернулась! Но мама спрашивала (нарочно спокойным голосом): какие у меня результаты? Я таким же голосом ответил, что пока никаких, но думаю, что скоро найду. И нажал кнопку отбоя, потому что понял: вот-вот разревусь.
Мелькнула мысль: пойти к Вермишатам, попросить их включиться в поиски. Они лучше меня знают здешние укромные места. И вообще, если не один, не так тошно. И я поспешил к спуску в Городищенский лог.
И увидел, что Соня и Саньчик топают мне навстречу.
Саньчик сразу спросил:
— Клим, что делать, если нашлась еще одна собака?
— Какая собака? — сказал я машинально.
Соня деловито объяснила:
— Мы не видели, какая. Только слышали. Она скулит в сарае так жалобно. Похоже, что щенок…
— Мы посвистели, она помолчала, а потом опять… — добавил Саньчик.
Не хватало мне еще забот со щенками!
— У нас Лерка пропала. Ушла и не возвращается. Вы ее не видели?
— Не-а… Давно пропала? — спросил Саньчик.
— Часа два назад.
— Всего-то? Погуляет и придет, — сказала Соня.
— Каникулы ведь, — добавил Саньчик.
Вермишата вовсе не были бесчувственными. Просто они не видели причины для тревоги. А вот скулящий щенок…
— Может, он голодный… — прошептала Соня.
— Ну, так вытащите из сарая и покормите! В чем вопрос?
Соня и Саньчик наперебой объяснили, что вопрос в замке. Сарайчик стоит на дворе их соседа, дяди Кирилла. Сосед хранит в нем дрова. Стаскивает туда всякий деревянный мусор, который находит в логу на свалках. Сегодня он отыскал несколько сосновых поленьев с толстой корой. Саньчик увидел их и спросил: не даст ли дядя Кирилл ему один такой кусок? Из коры так хорошо вырезаются паровозики. Но сосед в ту минуту был с похмелья и потому смотрел на жизнь сумрачно. Он показал Саньчику увесистую дулю. И в подтверждение своей неуступчивости навесил на дверь сарая во-от такой замок. «Вроде того, на будке…»
— Ну а я-то что сделаю?
— У тебя же есть ключик… — напомнила Соня.
— Он у Чибиса.
— Можно же попросить у него, — сказал Саньчик.
Все было можно! Если бы не отчаянный страх за Лерку. И я сказал:
— Мало тебе истории с ножом? Попадешь теперь в милицию за кражу со взломом… Все попадем.
— Да дядька Кирилл уже спит! — запританцовывал Саньчик. — Выпил четвертинку и слег! Ничего не увидит…
Мне в общем-то было все равно, куда идти. Лерку можно искать в любом месте (и одинаково бесполезно).
— Как он там оказался, этот ваш щенок?
— Мы не знаем…
— Мы подошли, а он скулит. Пойдем, сам услышишь, как жалобно…
Мне впору было самому заскулить. Но я пошел. Потому что… ну, мало того, что обидел Лерку, не хватало еще обидеть Вермишат. Да и замок надо было посмотреть, прежде, чем тормошить Чибиса.
Мы прошли между неполотых грядок. Знакомый Тушкан у забора помахал нам хвостом, дружелюбно так. Но без дружелюбия цапнул меня за ногу татарник (с-скотина…) Дверь была кривая и щелястая. А замок — и правда близнец того, что мы отперли на будке. И не понадобился никакой ключ. Я качнул замок, и костыль с кольцом охотно вылез из гнилого дерева. Я потянул дверь. Навстречу запахло деревянной трухой. Было сумрачно и тихо.
Было совершенно тихо. Только кто-то еле слышно вздохнул в дальнем углу. И это едва различимое дыхание я узнал моментально.
Я собрал в себе остатки прежней твердости. Сказал стальным голосом:
— Валерия, ступай сюда.
Что-то застучало, обрушилось, и Валерия пошла к двери. Ее лицо и платье быстро пересекали падавшие из щелей вечерние лучи. А потом она возникла на пороге во всей красе. С мусором в волосах и с дырами на колготках.
— Красавица, — сказал я. — Прямо хоть на витрину «Детского мира»…
Она постояла против меня, шагнула и тихонько ткнулась лицом в мою рубашку.
Я задержал дыхание. Господи, до чего хорошо жить на свете… И спросил сурово:
— Чего тебя сюда понесло? В эту халупу?
Она прошептала в рубашку:
— Мы здесь часто прячемся, когда играем в пряталки…
— Пошли домой, ужин стынет…
— Пошли… — она взяла меня за руку сырыми пальцами.
— Лера, это, значит, ты скулила за дверью? — деловым тоном спросила Соня.
— Я ни чуточки не скулила. Я пела… — полушепотом возмутилась сестра.
Саньчик виновато объяснил:
— Мы не догадались. Слов было не разобрать.
— Потому что я без слов. Просто один мотив…
— Она часто поет, когда одна, — объяснил я. — Мычит какую-нибудь музыку…
— И не мычала я вовсе, а вот так… — Лерка гордо вскинула лицо (вот характер!) и не то простонала, не то провыла несколько нот.
— А что это за песня? — дотошно спросила Соня. Она как бы загораживала Лерку от нас, от мальчишек, и помогала избавиться от виноватости.
— Я не знаю. Где-то слышала…
Она не знала, а я знал! Леркины скомканные нотки сложились в мелодию флейтиста:
…Радуги свет,
Лета букет…
В этом была непонятная, но, конечно же, добрая примета!
Я выхватил телефон.
— Мама, все в порядке! Мы идем!
Когда пришли, мама только вздохнула:
— Нагулялась, чудо природы? Где ты так изодрала колготки? Иди, умывайся.
После ужина я понял, что отчаянно хочу спать, и свалился на тахту, не раздеваясь. Это называлось: «Мама я полежу немножко вот так, а потом улягусь по правилам…» Иногда «по правилам» наступало под утро…
