Сергей Смирнов - Тайна Спящей Охотницы
Коля последний раз сверкнул глазами на правнука:
- Покедово, что ль.
- Пока, - кивнул Кит.
И вот только сейчас ему сделалось грустно и тоскливо. По-настоящему.
Он подал Коляну руку, тот крепко пожал ее, рот открыл, чтобы еще сказать что-то, но так и не нашелся. А Кит вспомнил слова погибшего полковника: мы, избранные, мчимся на поезде мимо всех эпох…
- Команду слыхал?! – прямо гаркнул прапрадед, не страшась разбудить оставшихся соседей.
- Есть! – крикнул Колян и убежал.
- А тебе моя команда – сидеть здесь до последующих распоряжений и ждать, - сказал Петр Андреевич Киту. – Вопросы есть?
- Вопросов нет, - чуть не отмахнулся Кит.
- Вода в чайнике. Свечу погаси, как я выйду. Тьма надоест, вот пожужжишь. – Он застукал протезом и костылем в сторону комода и принес Киту очень старинный – маленький, черненький и тяжеленький - фонарик, который надо было жать, как эспандер, чтобы он горел. – Газетку почитай… Новости наши от девятого мая одна тысяча девятьсот сорок второго года.
Ёкнуло сердце у Кита, и он чуть не раскололся, не проговорился о том, что победы ровно три года ждать… Ещё или всего?
- Я пошел, - сказал прапрадед и отвел взгляд. – По телефону позвонить надо…
- Так это… - Кит невольно полез во внутренний карман куртки за коммуникатором… и замер, затаив дыхание.
- Чего? – не понял предок.
- Нет, ничего, - смущенно ответил Кит.
- Щеколду на двери задвинь, - отдал предок последние приказы. - Чужим не открывай.
И все же обернулся в дверях:
- Эх, одна беда. Не наградят нас на нашей с тобой на этой войне, - лукаво вздохнул он. – Даже медалькой.
И порывисто вышел, не дожидаясь ответа, который Кит так и не придумал.
По коридору стали гулким затухающем боем удаляться шаги прапрадеда, будто сама судьба удалялась ненадолго по каким-то своим, особым делам.
Кит задул свечу…
Вот самое худшее, что можно было с ним теперь сделать, - это оставить одного в темноте и тишине чужого времени, отмеряемой по капле маятником часов-ходиков. В ожидании всего, чего угодно, в полном бездействии и при том, что обе руки Никиты Демидова – как бы живая и мертвая – начинали чесаться.
Снова все страхи поднялись у Никиты Демидова в душе, как грозное торнадо. Кружились в том вихре: мама в самолете, оставшемся без присмотра Кита, обломки могучего геоскафа «Лебедь», рухнувшего с небес и разлетевшегося в мелкие дребезги.
И никто, никто не мог сейчас помочь Киту – вся его команда оказалась в плену, в заложниках. Это он, Никита Демидов, должен был поочередно всё починить и всех выручить, не зная толком, на кого он, всё чиня и всех спасая, будет работает, – на Добро или на Зло. Снова вспомнил Кит горькую истину: в настоящей реальности участь всякого супергероя со сверхспособностями – быть игрушкой в руках неведомых вселенских сил… которые к тому же сидят друг в друге, как матрёшки…
Очень сильно хотелось Киту позвать юного прадеда Коляна и поболтать с ним. Потом Кит все-таки смирился и решил последовать полушутливому совету Петра Андреевича. Чтобы хоть как-то отвлечься, он нащупал на сундуке фонарик-«жучок» и стал выжимать из него свет.
Правой рукой жал, а левой шелестел газетой, лежавшей на комоде. Это была «Комсомольская правда» от 9 мая 1942 года.
Под «шапкой»
СЛАВНЫМ ТАНКИСТАМ БОЛЬШЕ ГРОЗНЫХ БОЕВЫХ МАШИН!
были напечатаны всякие статьи о танкостроителях, а ниже – в правом углу – новости
От Советского Информбюро
В течение 8 мая на фронте чего-либо существенного не произошло.
За 7 мая уничтожено 36 немецких самолётов. Наши потери – 16 самолётов…
Кит вспомнил, как сам падал в самолёте и подумал: «Ничего себе – «ничего существенного!»
В той же рубрике Кита привлекла такая новость:
«Красноармеец Погорелов из противотанкового ружья подбил немецкий танк. Ночью тов. Погорелов вместе с бойцами Чекмазовым и Филипповым забрались в подбитую немецкую машину. Несколько часов спустя гитлеровцы пошли в атаку. Смелые бойцы, находившиеся в танке, открыли огонь из пушки и пулемётов и уничтожили до взвода пехоты противника».
Кит пожалел, что с теми бойцами не было его – он бы им и танк быстренько починил, и тогда они еще погоняли бы там фашистов по полной программе.
А еще Киту вспомнил тот «тихий час» в помещичьей усадьбе Веледниково, когда он так же вот изучал в газете майские новости 1915 года. Только теперь новости казались куда суровее, да и вся обстановка была куда более напряженной и опасной.
Наконец, правая рука супергероя устала производить электричество, а переложить фонарик в левую руку, отныне опасно разрушительную, Кит не решился. Снова стало кругом темно и тоскливо. Тогда Кит надумал вздремнуть прямо на сундуке – вроде как за компанию с Коляном, который, может, и вправду уже прикорнул где-нибудь в укромном уголке чердака. Но только он, сняв блюдце со свечой на пол, стал устраиваться на жесткой и покатой крышке сундука, похожей на крышу маленького дома, как вдруг зашумело на улице – и не в небе, а внизу, на земле.
Кит соскочил с сундука и во тьме по памяти ринулся к окну, в обход стола, осторожно отодвинул занавеску. Внизу отливали черными, покатыми, железными крышами два старинных легковых автомобиля. Фары их светили как бы с прищуром – сквозь щёлки… Это уже потом Кит узнал, что в войну на фары надевали специальные колпаки, чтобы свет не был виден с небес, то есть – немцам в их бомбардировщиках-хенкелях.
Дверцы стали открываться. Из переднего автомобиля вылезли двое – водитель в военной фуражке и Петр Андреевич, из другого авто – один человек в кепке …
Ждал… ждал Кит именно этого момента, а сердце все равно застучало, будто тело оставалось на месте, а душа уже понеслась куда-то, как тот «поезд времени», о котором говорил полковник, Царство ему Небесное…
Кит решил не сталкиваться с судьбой лицом к лицу, в упор. Он поспешил к двери, отодвинул щеколду, а потом снова добрался до стола, нащупал стул и покорно сел.
Сначала загрохотало где-то далеко, а потом вдруг - сразу очень близко… Дверь распахнулась – и в Кита уперлось два огромных светящихся глаза.
Кит зажмурился.
…А в памяти его отпечатались две фигуры с ручными фонарями. Это были как будто те же самые типы, что и в том январском подвале 1918-го года, куда привез его полковник… Все повторялось с пугающей до отчаянной радости предсказуемостью.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
с таинственным ночным путешествием,
очередной бомбёжкой,
смертью, посмотревшей прямо в глаза,
и немецкими фокусами
- Фамилия! Год рождения! Адрес! – услыхал Кит жесткие вопросы с восклицательными знаками.
Он ответил как надо: ФИО такие-то, год рождения – самый последний год того самого тысячелетия, из которого Киту уже очень хотелось смыться, адрес – улица Космонавтов, дом такой-то. По ходу, Кит пытался угадать, кто задал вопрос: тот, гражданский в кепке, по контуру и тяжести тела похожий на Глотова, только слегка помоложе, или же военный, своей стройной худобой напоминавший того поручика… или штабс-капитана.
- Стратонавтов? – уточнил голос.
- Нет. Космонавтов… Это те, что в космосе будут летать, а не в стратосфере, - опять погрешил против правил путешествий во времени Кит.
- Та-ак… - протянул голос.
Кит почувствовал сквозь опущенные веки, что оба глаза-фонаря опустились и таращатся теперь на его белые-пребелые-блин-кроссовки. Тогда он рискнул поднять веки – и тут же два зверских глазища уперлись ему в лицо.
- Может, хватит в глаза светить… - не выдержал Кит.
- Ишь ты, дерзкий малец, - усмехнулся явно штатский.
- У них другое время будет, - послышался откуда-то сзади хило-адвокатский голос прапрадеда. – Не военное. Не опасное. Коммунизм, гладишь, построят.
- Подлить бы им нашего времени. Для порядка, - будто молотком по металлу прозвучал другой голос… похоже, военного.
- Не спеши… - донесся первый голос, по чину выше второго. – Проверить бы.
- Твой малец где сейчас? – Этот жесткий вопрос военного был адресован прапрадеду Кита.
Тот ответил, как было задумано: Коля Демидов по ночам спасает дом от зажигалок и порой, бывает, умается да и заснет на чердаке. Вот и сейчас там.
Пришельцы помолчали секунды три.
- Демидов Никита, подойди, - велел гражданский в кепке.
Фонари, между прочим, опустили в пол.
Кит с достоинством поднялся, открыл глаза и посмотрел: так и есть, гражданский – справа, военный – слева, а за ними – Петр Андреевич, наверно, мучающийся тем, что по-другому в это военное время поступить не мог, так было нужно.
И тут Кит увидел, что военный привычным движением расстёгивает кобуру и достает пистолет. Ну, этим Кита уже было не напугать. «Ну, это – фигня у вас будет!» - даже весело подумал он.
Штатский отступил на пару шагов в сторону и осветил военного в синей фуражке. А тот просто взял свой пистолет как-то странно, поперёк, подошел к стене, – да как треснет изо всех сил рукояткой пистолета по циферблату старинных часов-ходиков!
