Эл Ригби - Десятый король
Людовик Бродячий лишь усмехнулся — в этой усмешке не было ничего хорошего.
— Утопленники всегда всплывают, Якоб. Я думаю, мы еще все узнаем.
* * *Тео неуютно было оставаться одному в своей комнате — просторной и хорошо обставленной, но темной, как склеп. Мальчик полчаса полежал на черном покрывале кровати, прошелся по черному ковру, посмотрел в окно на цветущий сад под блеклым небом и уже хотел отправиться на поиски Альто, когда в дверь кто-то постучал.
— Открыто! — крикнул Тео, ожидая увидеть дракона.
Но на пороге стоял Людовик Бродячий, который с некоторым удивлением сказал:
— Видимо, я ошибся покоями… мне нужен был дон Золотой Глаз.
— Хотели извиниться? — приподнял брови мальчик. — Или ждали извинений от Тони?
— Они ни к чему, — прищурился Людовик. — Думаешь, не догадываюсь, что, поссорься я с ним по-серьезному, в выигрыше мне не быть?
— А вы всегда все просчитываете? — поинтересовался Тео.
Людовик нахмурился:
— Нет, друг мой. Только когда от этого зависит много жизней. Как сейчас. И если бы Якоб только понимал, какой опасности он нас подвергает своей ложью…
— Где вы видите ложь в его словах?
— Всюду.
Тео скрестил на груди руки, подумал немного и отступил назад, жестом предложив Людовику зайти. Ему не хотелось, чтобы слова слышал кто-то из королевской прислуги. Правитель Страны Брошенных Детей, кажется, понял это и плотно закрыл за собой дверь. Окинул взглядом черное убранство и вздохнул, словно с чем-то смиряясь. Когда он снова заговорил, голос звучал тихо и грустно:
— Послушай, Тео. Ты здесь гость, и мне очень хотелось бы, чтобы ты видел лишь лучшие стороны нашего мира… но ты уже понял, что все совсем не так просто, верно? Мы нечасто ссоримся, но мы слишком разобщены из-за того, что все родились и выросли в разные времена. А Якоб…
— Он хороший человек, — нахмурился Тео. — И если вы…
— Я не спорю с этим. — Бродячий поднял ладони, как будто сдаваясь. — Даже если за ужином у тебя сложилось из-за моих слов другое впечатление…
— В чем вы хотите убедить меня и зачем? — перебил его мальчик. — Даже если бы Якоб был врагом… я не избранный. Я пришел сюда не бороться со злом, а навестить мою школьную учительницу. Поделитесь подозрениями с кем-то, кто действительно сможет помочь. С тем же Тони.
— Я понимаю, Тео. И я лишь хочу, чтобы ты был начеку. И чтобы знал, что на самом деле Золотая Башня пуста.
— Что? — Тео с удивлением всмотрелся в его лицо. — Откуда вы…
— Я заходил туда. Якоб не охраняет это место, оно считается священным и запретным, но однажды, еще четыре или пять веков назад, я не удержал любопытства. И был горько разочарован. Красивая история о том, что Якоб ищет лекарство, чтобы спасти своего лучшего друга, ложь. Где бы этот друг ни был, в гробнице он не лежит. Возможно, его вообще не существует, а возможно…
— Может быть, вы не нашли его? — упрямо перебил мальчик. — Может, он в потайной комнате или…
— Можешь ночью отправиться туда и убедиться, что я прав. — Людовик усмехнулся.
— Даже если и так, это ничем нам не поможет, — надеясь, что голос звучит твердо, возразил Тео. — И будет лучше, если…
— Одна из девяти стран построена на страшном преступлении. Тайна лежит в самой ее основе, и тайна эта уже отравила приграничные земли. Разгадай ее, иначе все вы умрете.
Мальчик вздрогнул: слышать пророчество из чужих уст было еще неприятнее, чем вспоминать самому. И Людовик заметил его реакцию — на лице мелькнуло торжество.
— Не правится, верно? Наталкивает на размышления? Что это за слова? Ты раз за разом повторял их во сне, когда мы подобрали вас с Альто. Ты забыл о чем-то нам всем рассказать, верно, великий земной детектив?
Но Тео был не из тех детей, от которых можно чего-либо добиться повышенным тоном. Покачав головой, он ответил:
— Мой отец всегда говорит, что правду можно купить только правдой. А вы знаете что-то о Якобе, но не говорите мне и остальным. И я точно так же буду молчать, пока не встречусь с королевой Марджери или пока не буду убежден в вашей правоте. А сейчас я ухожу.
Выдержать пристальный взгляд светлых глаз было совсем нелегко, но Тео справился.
Правитель Страны Брошенных Детей вздохнул и сдался:
— Что ж… как знаешь, Тео. Отдыхай.
— Вы тоже, ваша светлость, — дипломатично отозвался Тео, снова поворачиваясь к окну.
Он простоял так еще несколько минут после того, как закрылась дверь, все это время пытаясь прийти к какому-нибудь решению.
Людовик Бродячий нравился ему все меньше: он задавал Якобу слишком много неприятных вопросов. Больше, чем мог позволить себе гость по отношению к хозяину. Впрочем… наверняка его задевало хорошее отношение к Якобу Бэки. И это могло объяснить многое. Но не все.
На самом деле Золотая Башня пуста.
Тео прижался лбом к стеклу. Пожалуй, ему стоило все же проверить это. Немного успокоенный появившимся подобием плана, он отправился в сад.
* * *Вокруг замка росли целые аллеи яблонь, груш и разноцветных слив, которые сейчас как раз созрели. Не меньше было и цветов — роз, георгинов, лилий и каких-то незнакомых Тео растений, похожих на огромные колокольчики. Видимо, за растениями не ухаживали, позволяя дикому винограду и шиповнику разрастаться во все стороны, а птицам — свободно клевать фрукты: куда бы Тео ни повернул, он слышал хлопанье крыльев и щебетание. Этот запущенный, но живой сад был полной противоположностью мрачному стройному городу, мальчик почувствовал себя намного свободнее.
— Послушайте, моя мадонна… вы что, правда убили семнадцать человек? — неожиданно услышал он чуть в стороне голос Тони Золотого Глаза.
Из-за куста жимолости было видно, что правитель Циллиассы сидит возле яблоневого дерева, упираясь спиной в массивный ствол. Ванилла Калиострова рядом перебирала срезанные розы — огромный букет лежал на ее коленях. Взяв один цветок в руки, женщина ответила:
— Я написала книгу о том, что они умрут. И они умерли. Потом я написала книгу о восстании в одной стране… оно произошло. За свою жизнь я написала около тридцати книг, и все, что я описывала, сбывалось. Но знаете, Тони, я никогда никого не убивала и ничего не разрушала своими руками. Если я и преступник, то очень ленивый.
Он тихо рассмеялся на это и тоже взял несколько роз:
— Прекрасная повелительница реальности.
— Как вы думаете… — тихо начала она, — если я напишу сейчас о том, что у нас все будет хорошо… все будет хорошо? Со дня своей смерти я не написала ни строчки, но, может быть…
Гангстер молчал — казалось, все его внимание было сосредоточено на цветах. Потом он устало потер лоб:
— Бог знает, моя мадонна… А может, теперь уже и не знает.
— Думаю, знает, Тони. — Ванилла уже овладела собой и снова усмехнулась: — Кстати… меня всегда поражало то, с какой легкостью люди делают из Бога то, чем он никогда не был. Агнца, жертву, воплощенное смирение… А ведь он совсем не такой. Прекрасный стратег, тонкий тактик и уж точно не безобидный учитель начальных классов, радующийся принесенным яблокам и печенью. Он не случайно позволил нам стать теми, кем все мы стали в этом не очень-то уютном мире. Позволил побыть одинокими, но позволил и встретиться. Сейчас я вдруг задумалась, а почему же мы все враги… Может, с этим что-то можно сделать? — Она вздохнула. — Впрочем… на земле президенты тоже не особенно дружны. Может, у тех, кто носит короны, вообще и не должно быть привязанностей. Но знаете… мне правда бывало скверно здесь. Еще недавно.
Тони улыбнулся, придвигаясь к ней ближе:
— Я не остался бы к вам равнодушным, знай я вас.
Она посмотрела на него с некоторым смущением, потом продолжила:
— Если бы эта добрая девочка, принцесса Бэки, не сопроводила меня до моих земель, я вообще заблудилась бы в этом мире. За мою жизнь мне никто никогда ни в чем не помогал. И когда я стояла у подножия лестницы Главной Башни, то мысль о том, что так будет и теперь, просто сводила меня с ума. Ко мне никто никогда не приезжал в гости, торговые дела решали подданные, а на мои письма с приглашениями никто не отвечал. Даже малышка Бэки. — Вспомнив еще о чем-то, Ванилла закусила губу: — Единственным моим другом из чужих земель стал Альто. У него доброе сердце.
— Если бы я получил от вас хоть одно письмо… — Гангстер отдал ей розы, потом, передумав, забрал весь букет в охапку и откинул на траву, — я обязательно бы вас навестил.
— Неужели? — вскинула брови Ванилла, лукаво глядя поверх очков. Потом взгляд смягчился, и она обняла Тони, положила голову ему на плечо: — Если вы вдруг подумали… я не обижена. Не могу же я ставить вам в вину, что мы не встретились раньше, правда? Хотя я очень хотела бы знать, где же вы были всю мою жизнь.
