Николай Пугач - Трудный день факира в джинсах
— Что ты кричишь? — сердито сказала она.
— Позовите Гелия Меркурьевича! Побыстрее только!
— Мал ты еще командовать! Вернись, пожалуйста, и начни все сначала! Да как следует попроси!
— Некогда, дядя Геля сразу все поймет, позовите его!
— Ну, раз не умеешь говорить со взрослыми, пеняй на себя. — Коркина скрылась.
— Погодите! Я начну сначала! — в отчаянии крикнул Емелька. Он побежал в конец газона и оттуда медленно направился к дому:
— Тетя Вера, пожалуйста, позовите дядю Гелю!
— Вот это другое дело! Только его нет дома. Он недавно уехал на машине в обсерваторию. Вернется не скоро, может быть, даже утром, за ним и такое водится.
Емелька сдвинул на лоб тюбетейку, согнулся и замычал как от зубной боли. Потом внезапно выпрямился и побежал.
— Что случилось? Вернись и расскажи толком! — уже вдогонку прокричала Коркина.
Емелька лихорадочно думал, что ему делать дальше. Выбежав на край тротуара, он повязал нос и рот носовым платком и решил подождать прохожих.
По улице в его сторону медленно шла женщина. Емелька едва удержался, чтобы не побежать ей навстречу.
«Если я буду мотаться туда-сюда, растеряю по улице всех вирусов. Лучше ждать на одном месте. И не шевелиться…»
— Тетенька, а тетенька! Что мне делать? Нашел я космического пришельца. Того, что астроном ищет. Земленавта надо срочно изолировать. И меня тоже, и Витьку. Так сказал астроном. А сам уехал. И родители с работы еще не вернулись. Что же делать?
Женщина, видимо, торопилась, шла быстро и отчего-то хмурилась. Но Емельку она терпеливо выслушала, затем, глядя на него, как на больного, спросила:
— Ты где живешь?
— Да вот в этом доме.
— Знаешь что, мальчик? Иди ты домой, закройся и жди родителей.
— Нельзя же мне домой! В изолятор бы мне…
— Ничего, ничего! Домой всегда можно. Это и будет изолятор. Временный. Ну, беги! А то мне некогда.
Емелька медленно двинулся к парадному, но, поразмыслив, решил, что все-таки домой ему нельзя, пока не изолирован пришелец. «И вообще, нужно побольше на солнце быть, лучи солнца убивают микробов. Об этом я где-то читал. Впрочем, и так ясно. Положи рыбу или яблоки в тени — сгниют, а на солнце — нет. Но вирусы на мне не простые, а космические, может быть, они не боятся солнечных лучей?..»
— Иди, иди! — уже на ходу прокричала ему женщина. Все же Емелька решил подождать кого-нибудь еще из прохожих.
Увидев приближающегося мужчину, мальчишка приободрился и уже более уверенно, чем женщине, рассказал ему о пришельце.
— Веселый ты парень! — сказал мужчина. — Давай-ка вот что: сначала мы вместе заглянем к ларьку, пивком побалуемся, а то меня что-то жажда мучает, потом уж твоими делами займемся. Ка-ак следует займемся! Всех твоих вирусов передавим, — двигая небритым подбородком, мужчина выразительно поклацал зубами.
Не дослушав мужчину, Емелька побежал к Витьке в гараж.
* * *Без пиджака, с засученными рукавами, Витька в гараже-мастерской рубанком заострял ракету. Стружка, свиваясь винтом, мягко падала на пол, в гараже остро пахло сосной. Ракета была уже почти готова, но Витька с увлечением продолжал строгать. Очень уж красиво из рубанка выскакивала золотистая стружка.
На пороге вдруг появился Емелька и, захлебываясь, пытался что-то сказать. Наконец торопливо выдавил:
— Честное пионерское, я не знал! Ну, чтоб меня муравьи слопали, если я вру!
— Н-н-не понимаю. Ты о чем? — испугался Витька.
— Это не статуя! Оливтянин это… Пришелец с другой планеты. Только он погиб, потерпел катастрофу. Не бойся! Может, все еще обойдется. Дело в том… В общем, его должны изолировать. Как первые образцы с Луны. Правда, на лунной породе вирусов не нашли. Нет на Луне жизни. А на планете Оливия — есть. Значит, и вирусы тоже есть. Ну, как на Земле чума или холера. Понимаешь? А врачи не знают, как бороться с незнакомой болезнью, могут все люди Земли заразиться и вымереть. Понимаешь? Все люди Земли!.. Ты только не бойся! Это совсем не больно. Будто бы уснул и ничего не помнишь.
Витя пробормотал испуганно:
— Тебя что, бешеная собака укусила?
— При чем здесь собака? Я серьезно тебе!
— Может, хватит разыгрывать?
— Да не разыгрываю я!
— Значит, тебя кто-то разыграл.
— Нашел дурачка! Да знаешь, кто мне это сказал? Гелий Мер-курьевич. Ученый, астроном. Живет в нашем доме. Ну, тот, который нас в турпоходы водил. Не станет он обманывать. Вот же смотри, его блокнот с рисунком оливтянина. Сказал, чтобы ему немедленно сообщили, если найдем, а сам в обсерваторию уехал.
Витька посмотрел на зарисовки, растерянно спросил:
— С чего ты взял, что статуя — оливтянин? Она же твердая.
— А потому, что сначала она была теплая.
— Что же нам делать? В больницу бежать? — спросил Витька, бледнея.
— В больницу! Что ты там скажешь? Заразился от космического пришельца? Да тебя же примут за психованного! Ты ведь сам не поверил мне, пока я не показал рисунок астронома! А ведь ты меня знаешь! Да пока там будут разбираться, что к чему, мы вместе с оливтянином заразим всю цивилизацию. Астроному в милиции и то не поверили.
— Тогда что же нам делать?
— Сначала дезинфекция. Нужно помыться и пристроить на лице маски. Как у продавцов во время эпидемии гриппа. Носовой платок есть?.. У меня тоже!
— А потом что? Будем ждать астронома?
— Обязательно! В ножички сыграем, пули отливать будем. А пока… — Емелька вспомнил, как мать всегда говорила ему: «Заканчиваешь мастерить — обязательно вымой руки. С грязными домой не пущу». Но Емелька почему-то каждый раз забывал об этом наказе, мать тоже. Однако сейчас он вспомнил, что в бачке есть вода, и сказал:
— А пока… Сними костюм и как следует вымойся. Там, в углу, висят мои рабочие брюки с рубашкой. Наденешь их.
— Так ведь твоя одежда мне мала, — попытался увильнуть от переодевания Витька.
— Тогда шлепай нагишом. Костюм пожалел?.. Смотри!
Емелька снял джинсы, свитер — наглядное пособие по спектру — и швырнул одежду в угол. Майку заправил в трусы.
Поглядывая на друга, Витька тоже стал медленно раздеваться.
Друзья вымыли руки, лицо.
С территории соседнего завода донеслись позывные. Диктор сказал: «Восемнадцать часов».
Емелька неожиданно вспомнил: «Наши всегда ужинают в это время, а я еще даже не обедал».
Витька промокал бумагой руки, небрежно бросая на пол комки.
— У меня абсолютно нет желания ходить в чужой, к тому же тесной одежде, — сказал он.
— Ты прав, комары тебе скажут спасибо, если ты явишься к ним в трусах и майке.
— Разве мы уходим в лес? Я же не отпросился…
«Начинается! — с неприязнью подумал Емелька. — Потом он повернется и уйдет домой».
Он сжал кулаки, закричал Витьке:
— Что же ты стоишь? Беги к мамочке! Она тебе нос вытрет, а ты спросишь у нее позволения уйти в лес.
Витька до сих пор не видел своего друга таким. Он виновато пробормотал:
— Но стариков все же нужно как-то предупредить?
— Послушайте его, люди добрые! Как будто я хочу им плохого! А двойки когда получаешь-думаешь о стариках? «Перетопчутся», говоришь. Или назло матери брюки порвешь, если она чем-нибудь не угодила. Беги, звони!
— Ну, чего зря вопишь! Видишь же — одеваюсь! — сказал Витька, задетый за живое.
Брюки Витьке жали, а рубашка была такой короткой, что не заправлялась за ремень.
— Но зачем все-таки в лес? Можно же и в гараже подождать, пока вернутся твои кормильцы.
— Ты знаешь, во сколько они придут?
— Понятия не имею.
— Я тоже. А вирусы в тени размножаются, потом полезут на улицу или сквознячком их вытянет. А там солнце спрячется, ветер подует и разнесет болезни по всему городу. Гараж придется поджечь, да и оливтянку, и песок, где она лежала.
— Ну, знаешь, уж в этом я точно не участвую! — заявил Витька, упрямо наклонив голову.
— Правильно! Драпай к мамочке, пока не поздно! Что тебе стоит? Ты это умеешь делать!
— Успокойся, бешеный! Я же сказал, что никуда не побегу. Но ведь огонь и дым быстро заметят, значит, и нас тоже, попробуй тогда убежать! Да и зачем поджигать?
— Видали его! Если хочешь знать, мне этот гараж в сто раз дороже, чем тебе! Вместе с отцом его строили. А сжечь все равно надо. Дым в трубу повалит, видишь в потолке вентканал? А гореть тут нечему. Пол цементный, стены кирпичные, потолок из бетонных плит, ворота железом обшиты. Там, где оливтянка, тоже песок и бетон. И сама она целой останется, только вирусы сгорят. Уж если через атмосферу прошла и уцелела, сейчас тем более. Барахло только наше сгорит, и все. Древние знаешь как боролись с чумой и сибирской язвой? Сжигали дома и целые поселки.
— Так ведь песок не горит.
Но Емелька вместо ответа спросил Витьку:
— Спички есть? Не водятся? Загвоздка! Древние добывали огонь трением лучинок. Но это долго.
