Мэри Стентон - Дорога на Балинор
Глава четвертая
Ари пробудилась от долгого сна. Это был звук колокольчика? Она тряхнула головой. Прошло, вероятно, много времени. Сколько именно, она не знала. И вдруг Ари с абсолютной уверенностью почувствовала, что в палате, кроме нее, есть еще кто-то.
Она инстинктивно потянулась за чем-нибудь тяжелым. Под руку подвернулся кувшин с водой. Она затаила дыхание. Пальцы сжались на рукоятке кувшина. Какая бы опасность ее не подстерегала, она готова.
К кровати подбежала собака и ткнулась холодным носом ей в руку. Ари вздохнула с облегчением. Пес вел себя явно дружелюбно. Это она могла сказать с уверенностью. Пес был кобелем-колли великолепной золотисто-черной масти с кремово-белым «воротником». У у него была элегантная узкая голова и стоячие уши, а вдоль рыжевато-коричневого носа тянулась белая полоска.
Ари ласково провела пальцами по его голове, потом запустила руку в его «воротник». Если на нем ошейник, она узнает имя владельца. Точно, есть. В длинной шерсти пряталась тонкая цепь. Уж не она ли издает эти нежные звуки колокольчика? Она поискала замочек и расстегнула ошейник.
Да это не ошейник, а целое ожерелье. Ари взвесила его в руке. Цепь из чистого серебра и золота. Каждое звено цепочки представляло собой изысканно закрученную спираль. На конце висел камень с ее большой палец, по цвету похожий на рубин. Лучи вечернего солнца заиграли на гранях камня.
— Ничего себе, — проговорила Ари. — Твой хозяин, наверное, хватился этого сокровища.
Пес гавкнул и положил лапу на ее руку.
— Может, пусть лучше побудет у меня? У тебя ему и пропасть недолго. А когда твой хозяин найдется, мы вернем.
Пес радостно прыгнул на нее и лизнул ей запястье своим розовым языком.
Ари надела ошейник себе на шею. Рубин удобно расположился у нее на груди. От собачьего тела он был еще теплым.
— Ты чей? — тихо спросила Ари. — И как сюда попал?
Пес потерся об ее руку головой и тут же с негромким ворчанием обернулся на входную дверь. Ворчание стало громче, а затем переросло в грозное рычание. Дверь открылась, и в палату вошел санитар, которого Ари раньше видеть не доводилось. Он толкал перед собой коляску. При виде угрожающе оскалившейся собаки санитар остановился.
— Эй-эй! — проговорил он и осторожно поднял обе руки вверх, не то пытаясь этим жестом заставить пса отступить, не то желая показать, что в руках у него ничего нет и он явился с мирными намерениями. — Не двигайтесь, мисс Ленгли. Лежите спокойно. — Он настороженно, боком прошел еще чуть дальше. Лай усилился. — Послушайте, мисс Ленгли. Я понимаю, с постели вы сойти не можете. Накройте голову и грудь подушками, поняли? А я сейчас сбегаю за охраной. Не могу же я хватать такую громадную псину голыми руками. Но не бойтесь, с вами все будет в порядке. Главное не двигайтесь. Спокойнее.
— Я и так спокойна, — усмехнулась Ари. — Все прекрасно. — Она погладила пса по холке. — Тихо! Сидеть!
Рычание прекратилось. Колли повернул голову в сторону Ари и посмотрел на нее, словно спрашивая: «Ты уверена, что все нормально?»
— Все в порядке, — успокоила его Ари. — Ложись, песик.
Огромная собака послушно легла на пол.
— Это ваша собака? — с удивлением спросил санитар. Лицо его тут же покраснело от смущения и негодования. — Но здесь нельзя держать собак!
Дверь позади него с грохотом распахнулась, и два человека в форме вбежали в палату. За ними торопливо шли Энн и худой мужчина с встревоженным лицом и длинными каштановыми усами.
— Линк! Линкольн! — крикнула Энн. — Вот он где! Иди сюда, милый. Ко мне! Фрэнк. Ну, сделай же что-нибудь!
Мужчина с встревоженным видом опустился на одно колено и стал звать собаку:
— Сюда, Линкольн. Ко мне, ко мне, иди сюда, песик.
Колли повернулся и посмотрел на Ари, не обращая ни малейшего внимания на Фрэнка. В его глубоких карих глазах стоял вопрос. Ари зарыла руку в его «воротнике».
— Он прыгнул в машину, когда мы выезжали с ранчо, объяснила Энн охранникам. — А потом выскочил из машины, как только мы остановились у больницы, и помчался сюда. Ума не приложу, как он узнал, где Ари. Он всегда был ее собакой, нас он ни в грош не ставит. Линкольн! — с отчаянием крикнула она. — Иди СЮДА!
— Линкольн, — повторила Ари. — Его так зовут?
Он залаял. Ари потянулась к вороту больничного халата. Рубин уютно лег на ладонь. Что же это такое? Если ожерелье принадлежит хозяину колли, стало быть, камень принадлежит ей самой?
— Ты не помнишь Линкольна? — спросила Энн и разрыдалась. Фрэнк ласково погладил ее по спине. — О, Ари. О, Ари! — рыдая, бормотала Энн.
— Мне плевать, пусть эта псина принадлежит хоть самому президенту Соединенных Штатов, здесь ей не место, бросил санитар. — Вы, ребята, охрана, так ведь? Вытащите его отсюда.
Линкольн зарычал и оскалился, обнажив острые белые клыки. Охранники нервно переглянулись. Один из них кашлянул и проговорил:
— Гм, что то сдается мне, это… как его… в моем контракте не записано. Нет уж. Увольте. Ни за какие коврижки
— Да не утруждайте себя, — нетерпеливо заявила Энн, шмыгнув носом и проведя по нему тыльной стороной ладони. — Ари едет домой, и он поедет с ней. Все само собой образуется.
— Но вы же знаете, что врач не уверена, что она достаточно здорова, чтобы ее выписывать, — засуетился санитар. — Если вы действительно ответственные приемные родители, вы бы оставили ее здесь. Ее место здесь.
— Ответственные приемные родители не доводят больничные счета до астрономической суммы, которую не в состоянии оплатить, — ехидно заметила Энн. — Кроме того, мы и сами с усами, и кое-что предприняли. Как раз сегодня объявилась наша знакомая, и она готова быть с Ари сколько понадобится. Она медик, ветеринар. Ее зовут док Бонс. Ты помнишь дока Бонс, Ари?
Ари не помнила. Она покачала головой. И вдруг в голове мелькнула невысокая коренастая пожилая дама с ярко-синими глазами и седыми волосами. Словно кто-то внезапно наслал на нее этот образ!
— Но как же. Ты должна помнить, — убежденно проговорила Энн. — Это же наша старинная приятельница, моя госпожа, то есть моя Ари. — Она повернулась к санитару. — Видите? Мы можем забрать ее домой. Доктор Бонс уже получила все инструкции по части ухода за Ари. О лучшем медицинском надзоре и мечтать не приходится. Собирайся, Ари. Мы едем домой.
Ари позволила усадить себя на коляску. Энн набросила легкую куртку ей на плечи и шаль на колени. Санитар повез коляску по длинному больничному коридору на залитый солнцем двор. Линкольн спокойно шествовал рядом.
Наконец покинуть больницу! Свобода! Ари заморгала от яркого солнечного света. На стоянке сверкали автомобили, над головой проносились авиалайнеры, кругом торопливо сновали толпы народу; в нос ударил запах бензина. Энн объясняла все, что видела Ари. Ари спрашивала и спрашивала, и с каждым новым вопросом все больше впадала в отчаяние. Все было чужим и незнакомым. Это ни капли не напоминало дом. Но что такое дом, она тоже представить себе не могла. Энн и Фрэнк помогли ей пересесть с коляски в фургончик, и они покатили на ранчо «Глетчеров ручей».
Ари вцепилась в холку Линкольна, пытаясь перебороть охвативший ее страх.
Фрэнк взял Ари на руки и усадил на заднее сиденье, а коляску сложил и сунул в багажник. Ари вцепилась свободной рукой в ремень над головой и всю дорогу до ранчо смотрела в окно. Машина быстро миновала центр города и выехала на автостраду, устремленную вперед, словно стрела в небо.
— Это дорога прямиком к нам, — пояснила Энн. — До ранчо минут двадцать. Ты хоть что-нибудь помнишь?
Но Ари ничего не помнила. Она не отнимала руку от «воротника» Линкольна. Машина съехала с автострады на пустынную грунтовую дорогу. Они уже колес или вдоль полей, засеянных хлебом и фиолетово-зеленой люцерной Наконец подъехали к тянущемуся в обе стороны забору из трех поперечных досок, выкрашенных белой краской. Над забором висела надпись «РАНЧО „ГЛЕТЧЕРОВ РУЧЕЙ“» со стрелкой, указывающей на восток.
Фрэнк свернул на петляющую дорожку из щебенки и гравия, и они поехали по ухабам к большому серому фермерскому дому, возвышающемуся на вершине холма. По склону холма были разбросаны длинные серые хозяйственные постройки с зелеными кровлями. Ари увидела пасущихся на залитых солнцем пастбищах лошадей.
— Сдается мне, первым делом ты хочешь увидеть Бега? — спросила Энн, поворачиваясь к Ари и глядя на нее поверх подголовника.
БЕГ! Сердце у Ари екнуло при упоминании его имени. Пальцы крепче впились в «воротник» Линкольна. Он сочувственно заскулил. Машина остановилась у самого большого сарая. Ари спокойно ждала, пока Фрэнк не спеша достанет складную коляску и развернет ее на земле. Затем он извлек Ари из машины и, пыхтя от напряжения, усадил в кресло.
