Джоан Роулинг - Гарри Поттер и философский камень
— Я… Я вас не заметил, сэр.
— Удивительно, не правда ли, как невидимость делает человека близоруким, — заметил Дамблдор, и Гарри с облегчением увидел, что он улыбается.
— Ну вот, — сказал Дамблдор, соскочив с парты и усевшись на пол рядом с Гарри, — теперь ты, как и сотни других до тебя, испытал на себе радости зеркала Эйналеж.
— Я не знал, что оно так называется, сэр.
— Однако я надеюсь, ты уже понял, как оно действует?
— Я… Оно… э-э-э… Мне оно показывает мою семью…
— А нашему другу Рону — его самого в должности старосты.
— А… как вы узнали?
— Для того, чтобы стать невидимым, мне накидка не требуется, — мягко сказал Дамблдор. — Ну, подумай-ка теперь — что зеркало Эйналеж показывает нам всем?
Гарри покачал головой.
— Ну хорошо. Слушай: самый счастливый человек на свете может смотреться в него, как в обычное зеркало — он увидит в нём себя в точности таким, какой он есть.
Так легче?
Гарри задумался. Потом он медленно произнёс:
— Оно показывает то, что мы хотим… то, чего нам хочется…
— И да, и нет, — спокойно сказал Дамблдор. — Отражает оно лишь наше самое заветное, самое сокровенное желание — ни больше, ни меньше. Ты, никогда не знавший своей семьи, стоишь, окружённый родственниками. Рон Уизли, который вечно пытается выбиться из-под тени своих братьев, видит себя стоящим в одиночестве — лучше их всех. Однако зеркало не прибавляет нам знания, не открывает истину. Многие, не в силах расстаться с зеркалом, умирали подле него, зачарованные видениями. Другие теряли разум, пытаясь разгадать, происходило ли в самом деле то, что они в нём видели — или даже возможно ли это. Назавтра зеркало отсюда унесут, на его новое место. Гарри, я хотел бы попросить тебя не искать его больше. Но если тебе случится снова встретиться с ним, оно уже не застанет тебя врасплох. Помни — кто углубляется в мечты, забывает о жизни. А теперь надевай-ка свою превосходную накидку и отправляйся спать.
Гарри встал.
— Сэр… Профессор Дамблдор — можно вам задать один вопрос?
— Один вопрос ты мне, очевидным образом, только что задал, — улыбнулся Дамблдор.
— Но так и быть, я отвечу тебе ещё на один.
— А что вы видите, глядя в зеркало?
— Я? Я вижу себя, держащего пару хороших шерстяных носков.
Гарри уставился на него.
— Носков никогда не хватает, — сказал Дамблдор. — Вот и ещё одно Рождество пришло и прошло, а носков мне никто не подарил. Ни одной пары. Все почему-то всегда несут мне книги.
Только когда Гарри забрался к себе в постель, ему пришло в голову, что Дамблдор, возможно, не то чтобы сказал ему всю правду. С другой стороны, подумал он, сметая Скабберса со своей подушки, вопрос тоже был, возможно, не то чтобы очень тактичный.
Глава тринадцатая. Николя Флямель
Дамблдор в самом деле убедил Гарри не искать больше зеркало Эйналеж[43], и весь остаток каникул накидка-невидимка пролежала сложенной на дне сундука. Но забыть о том, что он видел в зеркале, Гарри не смог, как ни старался. У него опять начались кошмары. Снова и снова во сне к нему приходило знакомое видение — вспышка зелёного света, отнимающая у него его родителей, и скрипучий высокий голос, надрывающийся от смеха.
— Прав был Дамблдор — это зеркало запросто может с ума свести, — сказал Рон, когда Гарри поведал ему о своих снах.
Гермиона приехала за день до начала занятий. У неё о происшедшем было особое мнение. С одной стороны, в неё вселяла ужас идея, что Гарри три ночи подряд ходил по школе («А что, если бы Филч тебя поймал!»), а с другой — она огорчилась, что он так и не узнал, кто такой Флямель. Они уже почти совсем отчаялись найти упоминание о Флямеле в библиотечной книге, хотя Гарри по-прежнему был уверен, что где-то видел это имя. Началась новая четверть, и им снова пришлось ограничить свои поиски; всё, что они могли себе позволить — это несколько минут там и сям на перемене. У самого Гарри времени было ещё меньше, чем у остальных, из-за квиддичных тренировок.
Вуд взялся за команду ещё более серьёзно, чем прежде. Снег сменился нескончаемыми холодными дождями, но даже это не охладило его рвения. Уизли в один голос жаловались, что Вуд их совсем загонял, но Гарри был на его стороне. Если они обыграют в следующем матче Хафлпаф, то впервые за последние семь лет Грифиндор окажется впереди Слизерина в общем зачёте. В дополнение к тому, что Гарри очень хотел выиграть, он заметил, что когда он сильно устаёт на тренировках, у него по ночам бывает меньше кошмаров.
Один раз, во время особенно мокрой и грязной тренировки, Вуд огорошил всю команду неприятным известием. Всё началось с того, что он страшно разозлился на близнецов, которые постоянно пикировали друг на друга и делали при этом вид, что чуть не падают с мётел.
— Да прекратите, наконец, выпендриваться! — заорал он. — С подобным отношением к делу мы как раз и проиграем! На этот раз судить будет Снейп, и уж он-то любую зацепку использует против Грифиндора!
Услышав это, Джордж Уизли и в самом деле свалился с помела.
— Снейп? — булькнул он, отплевываясь и стирая с лица жидкую глину. — С каких это пор он квиддичным судьёй заделался? Как это он станет честно судить — мы же можем Слизерин обойти!
Все остальные тоже спустились на землю рядом с Джорджем и начали кричать.
— А я-то тут при чём? — оправдывался Вуд. — Вот я и говорю — играть придётся предельно чисто, чтобы Снейпу не к чему было придраться.
Отличная идея, подумал Гарри. У него, впрочем, была своя собственная причина, по которой Снейпа и квиддич стоило держать раздельно…
Как обычно, вся команда после тренировки задержалась поболтать, но Гарри направился прямиком в общую комнату Грифиндора, где и нашёл Рона и Гермиону за шахматами. Шахматы были, пожалуй, единственным занятием, в котором Гермиона была не на самом высоком уровне. Рон и Гарри считали, что ей это чрезвычайно полезно.
— Не приставай пока что ко мне, — сказал Рон, когда Гарри подсел к нему. — Мне тут надо сосредо…
Тут он увидел выражение на лице Гарри.
— Ты чего? Ну у тебя и вид.
Очень тихо, так, чтобы никто другой не услышал, Гарри рассказал им обоим о внезапном, зловещем рвении Снейпа быть судьёй на следующем матче.
— Тебе нельзя играть, — тут же сказала Гермиона.
— Скажи, что ты заболел, — сказал Рон.
— Сделай вид, что ты сломал ногу, — предложила Гермиона.
— Или действительно сломай ногу, — сказал Рон.
— Не могу, — вздохнул Гарри. — У нас нет запасного искателя. Если я не выйду, Грифиндор не сможет играть совсем.
В этот момент в комнату буквальным образом ввалился Невиль. Как он ухитрился пролезть в дыру за портретом, было совершенно неясно, потому что ноги у него были крепко прижаты одна к другой. Ребята сразу же распознали сглаз-ноговяз. Похоже, что в башню ему пришлось припрыгать.
Все просто покатились со смеху — все, кроме Гермионы, которая вскочила и быстро применила противосглаз. Ноги Невиля расцепились и он поднялся, дрожа и шатаясь.
— Что случилось? — спросила Гермиона, осторожно ведя его к креслу рядом с Гарри и Роном.
— Это Малфой, — слабо ответил Невиль. — Мы около библиотеки встретились. Он сказал, что давно ищет кого-нибудь, на ком потренироваться.
— Ты должен пойти к Макгонагелл! — настаивала Гермиона. — Надо на него пожаловаться!
Невиль покачал головой.
— Да ну, чего я выступать буду, — пробормотал он.
— Нет уж, Невиль, ему ни в коем случае спуску давать нельзя! — сказал Рон. — Он привык через всех перешагивать, но это не повод перед ним расстелиться, чтобы ему удобнее было.
— Вам необязательно мне выговаривать, что у меня недостаточно храбрости, чтобы быть в Грифиндоре. Малфой мне уже это доказал, — выдавил Невиль.
Гарри пошарил в кармане своей мантии и выудил шоколадную жабу — последнюю из той коробки, которую Гермиона прислала ему на Рождество. Он протянул её Невилю, который, кажется, собирался зареветь.
— Ты один дюжины Малфоев стоишь, — сказал Гарри. — Тебя разборная шляпа куда поместила? В Грифиндор. А Малфой где? В поганом Слизерине.
Дрожащие губы Невиля сложились в слабую улыбку, и он начал разворачивать жабу.
— Спасибо, Гарри… Я, пожалуй, спать пойду… Хочешь, бери вкладыш — ты их, вроде, собираешь?
Невиль ушёл, а Гарри стал рассматривать карточку Знаменитого Колдуна.
— Опять Дамблдор, — сказал он. — Он мне самым первым по…
Он ахнул. Уставился на обратную сторону карточки. Потом перевёл глаза на Рона с Гермионой.
— Я его нашёл! — прошептал он. — Я Флямеля нашёл! Я же говорил, что я это имя где-то раньше видел — в поезде, когда мы сюда ехали! Слушайте: «Известен победой над чёрным колдуном Гриндельвальдом в 1945 году. Открыл двенадцать применений крови дракона. Также знаменит работами в области алхимии со своим коллегой, Николя Флямелем»!
Гермиона вскочила. Такой взволнованной они её не видели с тех самых пор, когда им раздавали отметки за самую первую домашнюю работу.
