Инга Леви - Хрангелы
– Ах ты, гад! – подскочил к нему Грег и замахнулся, намереваясь как следует врезать. – Ты что же это! А?!
Френк спокойно перехватил руку Грега, с силой вывернул ее (тот побледнел от боли) и, глядя ему в глаза, прошипел:
– Только попробуй пальцем меня тронуть, поднимусь с тобой под купол и сброшу на камни, посмотрим, как тебе это понравится.
– Отпусти его, Френк. – звенящим голосом сказала Салма, – немедленно отпусти!
Френк усмехнулся, еще пару секунд сжимая руку, потом отпустил. Грег рухнул на песок, боль была адская.
– Френк, пожалуйста, объясни, что случилось, – Ник почти вплотную подошел к нему. Он пытался поймать взгляд Френка, но тот упорно отводил глаза. – Ты же всех нас убиваешь... Ты понимаешь это?
Грег тяжело дышал, приходя в себя. Сара беззвучно плакала...
Френк молчал.
Ник взял его за плечи:
– Посмотри на меня. Посмотри на меня!
Френк наконец-то встретился с ним взглядом.
– Вы все – жалкая кучка неудачников, пишущая свои бездарные стишки и картинки, снимающая свои доморощенные фильмы, зубрящая свои никому не нужные уроки, чтобы – ах, какая важность! – побеждать в этих дурацких конкурсах! Подохнете на этом острове,
вундеркинды!
– Френк, что с тобой случилось? – тихо сказал Ник. – Это не ты. Это ведь совсем не ты!
Френк расхохотался:
– Боже мой, малыша обидели, лишили иллюзий! Наш Ник верит в сказки! Должен тебе сказать, – он шутовски приложил руку к сердцу, – Деда Мороза тоже нет. Только не расплачься!
– Френк, но ведь и тебе нужно что-то есть, мы все здесь в одной лодке... – пытаясь понять, в чем дело, Ник никак не реагировал на его издевательский тон.
– Э, нет! – резко перебил его Френк. – Я с вами не в одной лодке. Я могу покинуть остров в любой момент! Ты забыл, я умею летать!
– Я помню, – как можно спокойнее сказал Ник, – а ты, случайно, не забыл – вокруг острова защитное поле. Вряд ли Ольга станет помогать тебе.
– Скину сверху кого-нибудь из малявок на кактус– она не только станет помогать, но и умолять будет, чтобы я согласился на эту помощь. Ладно, дорогие друзья, пресс-конференция закончена. Асталависта!
Френк исчез.
Салма, которая до этого не произнесла ни звука, судорожно всхлипнула и безудержно разрыдалась. Антон гладил ее по плечу, растерянно бормоча какие-то слова утешения.
– Маль... мальчики, – Салма едва справлялась со своим голосом, – ведь это же катастрофа... он все, все уничтожил... чем мы завтра будем кормить малышей?!
– Может быть, не все? – сказал Дино. – Пойдемте посмотрим... Что это на него нашло?!
Грег был вне себя от злости:
– Да он всегда такой! То на Питера орал, то на Антона.
– С Питером – там другое, Френку Наташа очень нравится, это он от ревности. А на Антона... – задумался Ник, – это когда? Что-то я не помню.
– Да нет, на меня он не кричал, ты ошибаешься. Дино прав, пойдемте проверим: вдруг он не все утащил.
Они отправились в столовую, лелея слабую надежду, что потери все же не так велики. Но напрасно: Френк сумел уничтожить почти все съестное.
Даже Грег утратил свой неизменный оптимизм.
– Да-а-а, еще хуже, чем я думал.
У Салмы и плакать уже не было сил. Она только махнула рукой и побрела прочь.
– Надо возвращаться, – сказал Ник. – Не страдать же здесь всю ночь!
– Ты уснешь? – усмехнулся Антон.
– Пойдемте. Нечего нам здесь делать.
***
Хрангелы совещались до самого утра.
– А если Ольга еще раз проделает отверстие в куполе, и мы сами принесем продукты? – предложил Мечтан. – Мы ведь тоже умеем мгновенно перемещаться. И, вообще, почему нам это сразу не пришло в голову?
– Потому что темноны чуют хрангелов за версту, – ответил Болтан. – Это человека они прозевали, а на нашу энергетику реагируют моментально.
– А мы – на их?
– Нет.
– Почему? – изумился Мечтан.
– Ну, как бы тебе объяснить... Если в солнечный день туча набежит на солнце, сильно от этого темнее станет?
– Не очень, наверное.
– Правильно. А теперь представь себе в кромешной тьме тонюсенький лучик света. Можно его не заметить?
– Нет, конечно!
– То-то и оно.
– Жаль. Как же быть?
– Пока – думать... Красинда, а где Френк? Ты его чувствуешь?
– Не все время. Иногда да, а иногда – словно черная дыра образуется, и связь пропадает. Сейчас, например, не чувствую.
– С чего это он такое натворил? У него конечно, характер не сахар, он слегка резковат, но совсем не подлый... Как ты думаешь? – размышлявшая вслух Мудрица обращалась в основном к Красинде.
– Ума не приложу. Хотя... его состояние похоже на то, что рассказывали о заразившихся детях. Точно утверждать не стану, но уж больно похоже!
– Не может быть! – воскликнула Форчунья.
– Ну почему же не может? – возразила Мудрица. – Френк был за куполом. Вполне мог подхватить эту заразу.
– Но ведь индиго не заражаются, – растерянно сказала Толчунья, – а он как раз такой.
– Кто знает, как далеко продвинулись темноны, пока мы тут на острове сидим, – резонно заметила Мудрица. – Может, они теперь умеют влиять и на индиго.
– Тогда мир обречен... – ужаснулась Красинда.
***
Несмотря на полученный от Дарка нагоняй, темноны ликовали. Они тоже считали, что мир обречен.
– Осталось каких-нибудь четырнадцать дней, и процесс необратим, –сказала Реста своей помощнице Хорре. Как будто та сама этого не знала!
– Да, госпожа Реста, – подобострастно поддакнула Хорра, – скоро можно будет праздновать победу.
– Уже можно начинать. Попомнишь мои слова, хрангелам – конец. Ни на каком острове никакого спасителя нет. А даже если и есть, – Реста сощурилась, – уже поздно. Его догадки никому не помешают. И не помогут.
Она довольно улыбнулась. «Закончатся эти две недели, и – новый
бой. Самый главный – бой за власть». Реста намеревалась потеснить Дарка с поста Главы Совета. «Слишком уж долго руководит, пора и на покой».
– Кстати, дорогая, – сказала она вслух, – давно тебе хотела сказать: эта желтая юбка тебя ужасно полнит, и ноги у тебя в ней какие-то особенно кривые.
– Не у всех же такая идеальная фигура, как у вас, госпожа Реста, – ответила улыбаясь Хорра, хотя с огромнейшим удовольствием выдрала бы клок из роскошной гривы начальницы.
– Умница, у тебя правильная самооценка. И здоровое отношение к критике. Когда я стану главой Совета, я этого не забуду. Мне нужны умные приближенные, даже с кривыми ногами.
«Ого, какие у нас планы! – подумала Хорра. – Интересно, знает ли о них господин Дарк?»
***
Гомонящая толпа заполнила обеденный зал. Софи рассказывала очередную серию своего сна. Ее сны отличались увлекательным сюжетом и всегда имели продолжение. Даже отсутствие телевизора переносилось легче из-за «сонных» рассказов Софи. Сара развлекалась тем, что вставляла в повествование события совсем из другой оперы, и Софи порой уже не знала, то ли это было в ее сне, то ли подброшено Сарой. Поначалу Софи злили эти вкрапления чужой фантазии, но Сара добавляла такие уморительно смешные подробности, что ребята просили ее не прекращать, а Софи – не сердиться.
– Где же завтрак? – нетерпеливо спросил Йен. – Я такой голодный, слона съесть смогу!
Это было так не похоже на Йена! Он, как правило, большей частью молчал и улыбался, а если говорил, то сдержанно и ровно – никаких восклицательных знаков. Поймав удивленный взгляд Салмы, он смущенно улыбнулся:
– Я с утра проплыл два километра. Проголодался.
Маша вывезла из кухни тележку с тремя пузатыми чайниками и они вместе с Салмой стали разливать чай по чашкам, а Натка, идя от столика к столику с коробкой печенья, выкладывала его на тарелки: мальчику – одно, девочке – половинку, мальчику – одно, девочке... на тарелку Софи класть было нечего... Наташа растерянно посмотрела на Салму.
– Джонни... – у Салмы внезапно сел голос, – э-э-э... ты... не мог бы поделиться?..
Джонни молча разломил свое печенье и отдал Софи.
– Салма, что случилось? – в наступившей тишине Сарин вопрос прозвучал неожиданно звонко.
– Случилось, – вздохнула Салма. Еще раз вздохнула – и набрав побольше воздуха, рассказала о ночном происшествии.
– Ой! – Сара прижала ладошку к губам. – Мы... умрем?
– Сарочка, ты что! Помнишь, мама говорила, что человек может жить без еды сорок дней? А воды у нас сколько угодно, и чаю немного есть, и апельсины, и трава, опять же, разная... – зачастил Зак, стараясь не дать сестре разреветься – заговорить ее, засыпать словами.
– Зак, что ты говоришь? – как в замедленной съемке, повернулась к брату Сара. – Какая трава? Какая вода? Ты что... – Она вдруг стала сползать со стула и, если бы не Маша, точно шлепнулась бы на пол.
– Обморок, – констатировал Йен в звенящей тишине. К нему вернулась его восточная невозмутимость.
***
– Салма, что теперь будет? – прошептал Джонни.
Салма молча стиснула его руку, посмотрела в полные тревоги глазенки, коротко сказала:
