Александр Преображенский - Голоса трех миров
что Самсон и Сизый вернутся к месту крушения флайера не раньше чем минут через сорок.
Времени у спасателей не было даже на короткую передышку. Шаг за шагом, то взвалив ношу на спину, то перехватывая ее поперек, Андрей упорно приближался к канаве. Барди, все более отставая, сопел шагах в десяти сзади. Он и сам был похож теперь на раненого, и его шею окольцовывал бинт, которым Андрей наконец примотал имевшуюся в их распоряжении говорилку.
Невысокий молодой ельник, сомкнувшийся цепкими ветвями в сплошную колючую преграду, довел Андрея до осатанения. Он продирался через эту безжалостную поросль, уже не щадя ни Эл, ни свое ободранное и саднящее, голое по пояс тело. Но проломиться в полный рост было невозможно, и Андрей полз на коленях, да еще пригнувшись. Еще немного, и ельник кончится, а там три десятка шагов и спасительная канава, Андрей хорошо ее помнил. Последние метры ельника он полз на боку, волоча за собой Эл под мышки. Наконец он вырвался, вытянул Эл, встав на колени, уткнулся лбом в землю — перевести дыхание.
— И куда же ты, сынок, прешь эту статую? — раздался над ним насмешливый голос.
Андрей медленно оторвал лоб от прохладной пожухлой хвои. Черный носок здоровенного сапога возник в метре перед его носом — мокрый, блестящий, с приставшими листочками. Андрей медленно поднимал голову, а сапог все не кончался, вот появилось колено, бедро — края сапога все не видно, зато нарисовался глядящий в землю сдвоенный ствол ружья.
— Барди, засада! — крикнул Андрей и, резко вскочив, метнулся в сторону.
Не очень–то у него получилось. Споткнувшись об Эл, он рухнул на землю.
— Не беги, это ни к чему, — спокойно сказал человек.
Андрей перевернулся на бок и посмотрел на него. Бежать действительно не имело смысла, человек этот был не один, сразу три четвероногих помощника сидели у него за спиной неподвижными изваяниями. Белая собака — южно–русская овчарка, серая — кавказская и черная — ризеншнауцер. От такой свиты не убежишь. Разве что Барди сумеет?..
Увы, Барди тут же разрушил последнюю надежду. Он вышел из ельника, тяжело дыша, свесив длинный язык.
— Здрасьте, — насмешливо протянул человек, — еще одно явление. 0-о,' да это же сам бешеный дикарь из Зеленого сектора к нам пожаловал.
— Я не бессловесный, — возразил Барди, — у меня тогда говорилки не было. И не бешеный, просто довели.
Человек выслушал все это молча и внимательно, затем опустился перед Андреем на корточки. Барди тоже подошел и уселся рядом, только «изваяния» пока оставались недвижимы. Андрей понял — самое страшное миновало. Этот человек не из тех «добровольных охотников», и похоже, что Барди его как–то знает.
— Что случилось, сынок? — спросил человек с двустволкой.
— Скорее, — заговорил Андрей, — помогите. В лесу люди с ружьями, они на нас охотятся. Я после вам расскажу почему. Но они все преступники, а «статуя» — сержант полиции Эл Даймонд. Они ее вырубили из парализатора. В ельнике еще рядовой Джоб Чарли, он тяжело ранен. И они, эти «охотники», должны вернуться, чтобы их убить. Самсон и Сизый намерены утопить их в болоте. Скорее, у нас почти нет времени. Помогите и нам, и им.
— Интересные вещи ты рассказываешь, — задумчиво произнес человек. — Просто невероятные. Только я тебе верю, сынок. Вставай. Где этот несчастный рядовой? Показывай. И не бойся каких–то там Самсонов, мы здесь никого в обиду не дадим. Видал, какие у меня товарищи, — не оборачиваясь, он указал через плечо большим пальцем на кавказца, южака и ризена.
— Да вы не справитесь! У них автомат Калашникова, — неожиданно сам для себя вспомнил название оружия Самсона Андрей. — И у Сизого тоже оружие. И еще полно мужиков, и все с ружьями. Они будут стрелять, им терять нечего. Они флайер сбили из пулемета. У них еще и вертолет!
— Совсем интересно, — пробурчал человек, теперь уже явно озадаченный. — Султан, останься, а вы сбегайте за раненым, — скомандовал он «изваяниям». Кавказец и южак тут же вскочили, готовые к действию.
— Барди, отведи, — попросил Андрей, но Барди уже сам скрылся в ельнике.
Где–то далеко в лесу опять затрещали выстрелы.
— А говоришь, они на вас охотятся, — усмехнулся незнакомец.
— Я сам не пойму, — пожал плечами Андрей. — Может быть, они просто так сейчас, для острастки палят, а может, бессловесного с Барди перепутали.
— Никого они не перепутали, — покачал головой незнакомец и поднялся с корточек. — Звать–то тебя как?
— Дюша, — ответил Андрей и прикусил язык.
Но страшное имя маньяка–убийцы не произвело на человека никакого впечатления.
— Леший, — странно представился он.
Тем временем овчарки выволокли из ельника забинтованного ротвейлера.
— Дальше я его понесу, — предложил Андрей. — А вы сможете понести Эл?
— Идет, — согласился новый знакомый и отдал собакам новые распоряжения. Овчарки разбежались в разные стороны, охраняя людей слева и справа от возможного нападения, ризен двигался впереди разведчиком, Барди самовольно выбрал место в арьергарде — самое опасное.
— Так, говоришь, у них вертолет? — переспросил Леший, легко взваливая Эл на свое широкое плечо.
— А вы что, рокота не слышите? — возмутился Андрей.
Далекий гул действительно не смолкал ни на секунду.
— А я никогда раньше не слышал его голоса, — признался Леший. — Но если так, то действительно надо спешить. Если они пожалуют сюда на вертолете, нам не уйти. Так что топай за мной и ни о чем не спрашивай.
Леший, в полном соответствии со своим именем, передвигался по лесу с поразительной легкостью, будто и не было ноши у него на плече, будто сам он не был тушей на добрый десяток пудов, а на ногах у него красовались не неуклюжие сапожищи до пояса, а легкие кроссовки. Только однажды этот странный человек замедлил ход.
— Ты босой, — сказал он, — давай я и этого понесу.
Андрей отрицательно замотал головой.
— Ну–ну, — хмыкнул Леший и пошел дальше.
Андрей уже давно не глядел по сторонам, только в
спину впереди идущего. Ноша оттягивала уставшие руки, тяжелея с каждым мгновением. Он очень старался не отстать от Лешего, но… В двух шагах от Дюши поперек тропинки лежал бурый лохматый пес, и он остановился как вкопанный.
«Барди? — екнуло сердце. — Да нет, он же сзади». Андрей осторожно сделал шаг вперед. Конечно, это не Барди. Это был бессловесный. Именно был, потому что теперь его уже НЕ БЫЛО. Андрей впервые увидел, как страшно выглядит то, что делает огнестрельное оружие. Он сглотнул подступивший к горлу тугой комок и отвел взгляд в сторону. «О боже, еще один». И еще, и еще. Четыре разномастных шерстистых холмика на подстилке из кустиков неспелой брусники, и мухи кружат в прощальном вальсе у застывших глаз, вываленных языков, над липкими бордовыми лужами.
«И ни о чем не спрашивай», — вспомнил Андрей. А он бы и так не спросил, потому что уже не о чем. «Музыкальная ловушка» № 14 вторглась в лес из виртуального воплощения. Вперед… Только вперед…
Лес прервался болотом с сочной травой и ходящими ходуном неверными кочками. Леший прыгал с одной на другую так, будто сапоги ему достались из сказки про Мальчика–с–пальчика. Андрей же то и дело проваливался по колено. Кочки кончились зыбким ковром из зеленых стеблей — сплетенных, переплетенных, запутанных. Леший молча стоял перед ковром, пока не приблизился Андрей.
— Шаг в сторону — и ау, — кратко пояснил Леший ситуацию. — Трясина, здесь только точно за мной.
Сделав первый шаг, Андрей словно на студень ступил. «Ладно, — решил он, — Леший выведет».
За болотом опять появилась твердь, и на ней стоял лес, а в лесу за частым ольховником начинались частные владения Лешего. Здесь не было ни ограды, ни пограничного шлагбаума, ни колючей проволоки — ничего, но дикий мир приобрел приданную ему человеческую осмысленность. Во–первых, тропа, во–вто- рых, исчез бурелом, зато появились поленницы — ровные, укрытые от дождей, и, наконец, жилье на расчищенной от леса поляне. О таком Андрей даже и не думал мечтать. Изба, настоящая, с настоящей трубой, окруженная еще какими–то деревянными строениями. Из сказки или из прошлого? Вместе с огородом и даже с плодовыми деревьями, на которых уже висят настоящие, хотя и незрелые еще яблоки и сливы.
Дверь открылась, на порог из избы вышла женщина.
— Ой, что же это? — ахнула она.
— Принимай гостей да раненых лечи, — ответил хозяин.
— Как же это? Ох! Осторожнее, руку, руку не подверни, — причитала женщина, когда Леший укладывал словно оттаявшую после заморозки, безжизненно обвисшую Эл на скрипучую кровать внутри одной из двух комнат дома. Андрей тем временем пристраивал Джоба на старый, пропахший пылью, продавленный диванчик, над которым (на гвозде!) висела настоящая акустическая гитара. И этот древний инструмент, и гвоздь, и мебель, и деревянная икона — все здесь было, как из виртмузея истории быта «Доразумного мира».
