Джеймс Паттерсон - Проект Омега
Короче, всех перехитрив, мы строем, печатая шаг и с синхронной отмашкой, вошли в замок. Интересно, когда же они нас засекут? Думаю, ждать осталось недолго. Наверное, это предчувствие.
Проходим сквозь двойные железные двери. Они тут же захлопываются за нами со зловещим скрежетом. Внутри вся эта милитаризированная банда мутантов в мгновение ока рассеивается кто куда. Флайбои зарулили куда-то в тускло освещенные каменные коридоры, а все остальные, разбившись на несколько потоков, рассосались по разным направлениям нескончаемого замкового лабиринта.
Присоединились к одной из групп и молча следуем за ними. Проходим еще одни двери. Но, куда движемся, в полумраке даже понять трудно. Полный сюр. Такой, что было бы страшно смешно, если бы не было так страшно.
Никто по-прежнему не замечает нашего вторжения, и мы, совершенно не замеченные, все глубже и глубже погружаемся в недра самого главного ИТАКСового логова.
Смотрю на Ангела и, практически не раскрывая рта, спрашиваю:
— Ловушка?
Она кивает:
— Ловушка.
84
— Сека, — выдыхаю я, и тут мы вдруг оказываемся в огромном помещении, типа самолетного ангара.
Потолок здесь высотой футов под тридцать, а вместо окошек под самым потолком — узкие горизонтальные щели. На каменных стенах, по нескольку на каждой, развешены гигантские телеэкраны. На полу — ряды серых железных, в два этажа, коек. На них без единой морщинки, по-солдатски, натянуты грубые коричневые одеяла.
Нельзя не отдать им должное, уютное они свили здесь гнездышко.
Мутанты разбрелись по своим койкам, и мы остались у двери в полном одиночестве. Инстинктивно сгрудились спина к спине — в позицию круговой обороны.
— Мне лично здесь нравится, — бодрится Тотал. — Давайте дома, если у нас будет когда-нибудь свой дом, тоже такую красоту устроим.
— Ш-ш-ш… Держите уши и глаза востро. Примечайте выходы. Не расслабляйтесь. Того и гляди, что-то начнется.
Движение вокруг нас, на первый взгляд, хаотичное, на самом деле, четко определено розданными каждому заданиями: продукты высококлассных научных экспериментов деловито намывают полы, полируют спинки коек, надраивают до блеска ботинки.
Мы с Надж, не сговариваясь, переглядываемся, а Ангел безошибочно читает наши мысли. Украдкой пригнувшись, в следующий момент каждая из нас выуживает из-под кроватей бутсы себе по размеру. Ари тоже не растерялся, быстро смекнул, что к чему, и извлек откуда-то здоровенные сапожищи. Секунда — и мы обуты, а наши грязные и драные кроссовки пинками загнаны с глаз долой в самый темный угол.
— Вот это я понимаю! Что называется, слились с окружающей средой, — завистливо комментирует Тотал, которому явно тоже охота поживиться на дармовщинку.
Скорчив ему рожу, концентрируюсь на телеэкранах. Кабы там футбол показывали, я бы считала, что мы в раю.
Как бы не так. С каждого их двенадцати экранов, по три на стенке, смотрит на нас честными глазами светловолосая тетка и вещает по очереди на нескольких языках: сперва на немецком, потом на французском, итальянском, испанском, пока, наконец, не переходит на японский. То и дело секундные паузы в ее речи заполняются дружным хором одобрительных возгласов обитателей здешнего концлагеря.
Надж морщит лоб:
— Кого-то она мне напоминает, не пойму. Как будто я ее где-то раньше видела?
— Понятия не имею. Мы с ней раньше не встречались.
В конце концов, белохалатница переходит на английский:
— Пришла пора ре-эволюции! — выкрикивает она с энтузиазмом, и несколько голосов энергично подхватывают:
— Пришла! Пришла!
— План «Одна Вторая» запущен в действие. Даже сейчас, когда вы меня слушаете, все слабые, все бесполезные, все лишние существа, на которых человечество до сих пор бессмысленно разбазаривало столь необходимые ресурсы, подвергаются уничтожению!
85
Под новые приветственные восклицания мы пятеро в ужасе смотрим друг на друга. Быстро вспоминаем о необходимости притворяться и тоже вяло подаем голос.
Женщина таращится с экрана с рвением полоумной фанатички:
— Мы создаем новый мир! Мир, где не будет ни болезней, ни голода, ни слабостей.
— Конечно, порешите все человечество, вот вам и не будет никаких слабостей, — бурчу я себе под нос.
— Не будет больше причин для войн, — искренне продолжает тетка, — всем будет вволю воздуха и пространства. Люди перестанут сражаться за собственность, за пищу, за деньги и энергоресурсы.
Мутанты дружно рукоплещут ее изображениям.
«А что вы с религией будете делать? — думаю про себя. — Считаете, что все сытые да здоровые про веру свою и думать забудут? Что-то я в этом не уверена…»
Время от времени мимо проходит то один, то другой мутант, но никто не удостаивает нас ни единым взглядом. Стараемся слиться с толпой и то аплодируем вместе со всеми телевизионной агитаторше, то деловито принимаемся разглаживать и без того туго натянутые одеяла или ставить ровными рядами ботинки.
— Помните, — белохалатница переходит к следующему пункту, — вы, избранные, вы необходимое звено в ре-эволюционной цепочке. Без вас ре-эволюция не состоится. Новый режим должен быть чист и не запятнан. Все расы — равны, все гендеры равноправны. Но ни больным, ни слабым в новом обществе места нет и не будет.
— Все гендеры? — шепчет удивленно Надж. — Я всегда думала, что есть только два пола, мужской и женский. Они, наверное, еще какой-то третий создали.
Нас всех пятерых скривило от этого омерзительного, но вполне правдоподобного предположения.
— Я обращаюсь к вам! Если вам известен тот, кто достоин мученической смерти во имя будущего общественного рая, немедленно доложите старшему по званию, — призывает тетка с экрана. — Вы будете замечены, отмечены и поощрены.
Смотрю на наших с нескрываемым негодованием:
— Это что же, она призывает стучать на слабых, закладывать несовершенных? — тихо переспрашиваю я свою стаю в надежде, что ослышалась. — Но тогда получается, всех, кто несовершенен, надо в бойню! Ведь совершенных на свете нет! Значит, она хочет покончить со всем человечеством до единого.
Это ты, Макс, здорово сказала. Точнее выразиться я бы и сам не мог!
Голос. Снова он. Что ему теперь надо?
Ты там, где тебе быть и положено. И делаешь то, для чего предназначена, — продолжает Голос. Он так редко меня хвалит, что я оторопела. — Но скажи-ка ты мне на милость, ты уверена, что ты с ЭТИМ справишься в одиночку?
«Почему в одиночку, — думаю я. — Со мной Ангел и Надж, и Тотал, и Ари».
Тебе недостает половины твоей семьи, — говорит Голос. — Это же половина твоей армии.
«Хочешь сказать, что я в этом виновата? При чем тут я? Это все он!»
А хоть бы и он. Это не значит, что проблема теперь не твоя. Решать-то ее тебе!
Я подозрительно прищурилась. На телеэкране белохалатница снова перешла на немецкий.
«И что ты теперь хочешь сказать?» — думаю я.
Я не хочу сказать. Я тебе ГОВОРЮ, что тебе необходима вторая половина стаи. Тебе нужно больше бойцов. Их необходимо срочно вернуть.
Похоже, я застонала вслух.
86
— Из нас получатся классные шпионы, — шепчет мне на ухо Надж. — Правда?
В поисках компьютера мы все пятеро ползем по вентиляционной трубе. Миновали еще один барак. Потом кафетерий, туалеты — отхожее место, видать, даже совершенным существам порой необходимо. Дальше несколько офисов, где корпят служащие.
Нам срочно необходима пустая комната с компьютером. И стол с горячим обедом. И каждому по удобной кровати! Мне кажется, мы уже не одну милю проползли по холодному железу. И вот, наконец, под нами кабинет, тускло освещенный мигающим компьютерным монитором. А в кабинете — никого.
Тихо-тихо отвинчиваем вентиляционную решетку и по одному спрыгиваем вниз. Сейчас заорет сигнализация. Нет… Пока все тихо.
— Давай быстрее, — командую я Надж. — У них, может, какая-нибудь беззвучная сигнализация установлена, ультразвуковая. И инфракрасные камеры скрытого наблюдения. Минута у нас есть. Но не больше.
Надж кивает и садится перед компьютером. Кладет руки на клавиши и расслабленно откидывается на спинку кресла. С каждой секундой я дергаюсь и психую все сильнее. Что она, заснула, что ли!
Вдруг она открывает глаза, мельком бросает взгляд на клавиатуру и принимается печатать.
На экране открывается и-мейл программа.
— Как у нее это только получается! — восхищенно шепчу я.
— Порядок. Я на связи, — рапортует Надж.
— Молодчина! — сердце у меня прыгает. И не только от страха, что нас вот-вот засекут и схватят. — Скажи Клыку, чтобы они все немедленно летели в Лейденхейм. Скажи ему, что дело плохо. Очень плохо.
