Рик Риордан - Тень змея
Чуть дальше я увидела бога-гуся, чье имя Генген-Вер – честно, не шучу! – означало Большой Гудок. Когда Таурт впервые сказала мне об этом, я чуть не поперхнулась чаем. Сейчас его Верховное Клаксонство расхаживал по пляжу, пронзительно покрикивая на остальных богов и мешая им дремать.
Тем не менее я заметила, что с каждым моим посещением публика здесь немного менялась. Какие-то боги исчезали, другие появлялись – боги городов, прекративших свое существование, или боги, которым поклонялись всего несколько веков, прежде чем их заменили более популярные божества. Некоторые же были так стары, что сами уже не помнили собственных имен. Многие цивилизации, размышляла я, не оставили после себя ничего, кроме осколков гончарных изделий или литературных памятников. А Египет настолько древен, что оставил после себя в качестве мусора забытых богов…
Примерно на полпути мы миновали тех двух старикашек, которые плескались по пояс в лаве. Теперь они, похоже, оставили игры и схватились врукопашную. Один лупил другого увесистым талисманом в виде анха и вопил: «Это был мой пудинг! Мой!»
– О боги, – всполошилась Таурт. – Огнехват и Пылконог снова сцепились.
Я не удержалась и прыснула.
– Пылконог? Огнехват? Это что еще за имена?
Таурт озабоченно разглядывала огненный прибой, словно пыталась придумать, как бы пробраться через него, не обжегшись.
– Эти боги раньше служили в зале Суда, милая. Бедняжки! Раньше их число достигало сорока двух, и каждый судил души за определенные преступления. С ними и в прежние-то времена нелегко было сладить, а уж сейчас… – Она тяжело вздохнула. – Грустно, но их совсем позабыли. Огнехват – это тот, который с анхом, – был богом ограблений и краж. Боюсь, это немного отразилось на его психике. Типичная паранойя… Ему все время мерещится, что Пылконог украл его пудинг. Придется мне как-то их разнять, пока они не причинили друг другу вреда.
– Позволь мне, – вмешалась Зия.
Таурт застыла.
– Тебе… моя милая?
Что-то подсказало мне, что поначалу она хотела выразиться как-то иначе.
– Пламя мне не повредит, – заверила ее Зия. – А вы обе идите.
Мне тоже было неясно, откуда у Зии такая уверенность. Может, она просто предпочла окунуться в жидкий огонь, чем увидеть Беса в его нынешнем состоянии? Что ж, тут я ее отчасти понимала. Зрелище и впрямь было удручающее.
Как бы то ни было, Зия направилась к озеру и полезла в прибой с решимостью огнеупорного пляжного спасателя.
Мы с Таурт, не теряя времени, пошли дальше вдоль пляжа, пока не дошагали до пристани, где пришвартовалась солнечная лодка Ра, когда мы с Картером попали сюда впервые.
Бес сидел на конце пирса в удобном кожаном кресле, которое Таурт наверняка притащила сюда специально для него. На нем была чистая сине-красная гавайская рубашка и шорты цвета хаки. Пожалуй, с весны лицо его немного осунулось, однако в остальном он почти не изменился: все та же всклокоченная черная шевелюра, то же колючее спутанное мочало вместо бороды и та же симпатичная бульдожья физиономия, похожая на гротескную маску.
Но душа покинула его. Он безучастно таращился на озеро и никак не отреагировал, когда я присела рядом с ним и коснулась ладонью его поросшей буйной шерстью руки.
Я помолчала, вспоминая, как Бес в первый раз спас мне жизнь, усадив меня в свой захламленный лимузин, и как потом отогнал от меня на мосту Ватерлоо двух злобных богов, напугав их до икоты. Что неудивительно – выскочил из машины в одних плавках и рявкнул «Бу!», жутко выпучив глаза.
Да, на такое способен только истинный друг.
– Дорогой Бес, – сказала я наконец. – Мы хотим попытаться помочь тебе.
Дальше я рассказала ему все, что успело случиться со дня моего последнего посещения. Конечно, я знала, что он меня не слышит. С тех пор как у него было отнято его тайное имя, достучаться до его разума стало невозможно… Но мне самой отчего-то становилось легче, когда я с ним разговаривала.
Таурт рядом начала хлюпать носом. Для меня не было секретом, что она любит Беса, хоть тот и никогда не отвечал ей взаимностью. Так что я не сомневалась: лучше ее за ним никто не присмотрит.
– Ох, Сейди… – Богиня-гиппопотамиха утерла слезу. – Если ты и вправду думаешь, что можешь помочь ему, я… я готова сделать все, что угодно. Но неужели это и впрямь возможно?
– Все дело в тенях, – сказала я. – Тот дядька, Сатни… похоже, он нашел способ использовать тени для обряда экзекрации. Значит, если шеут действительно представляет собой нечто вроде резервной копии души и если заклинание Сатни можно выполнить в обратную сторону…
Глаза Таурт расширились.
– То есть ты правда полагаешь, что с помощью тени Беса его можно вернуть?
– Да, – решительно кивнула я. Знаю, звучало это немного безумно, но я должна была верить. А если сказать это вслух при Таурт, которая переживает за Беса даже больше, чем я сама… что ж, после такого я просто не смогу ее подвести. А кроме того, если у нас получится сделать это для Беса… кто знает? Может, тогда мы сумеем с помощью той же магии вернуть Ра в состояние могучего солнечного воина, а не дряхлого старикашки. Впрочем, ладно: будем действовать по порядку. В конце концов, я дала богу карликов обещание, и я намерена его выполнить.
– Но тут есть одна загвоздка, – сказала я. – Я очень надеюсь, что ты сможешь указать мне место, где находится тень Беса. Вообще-то я мало что понимаю в богах и в том, как они обращаются со своей тенью-шеут, но, насколько я знаю, ее принято тщательно прятать?
Таурт нервно переступила ногами, отчего доски пирса угрожающе затрещали.
– Гм… да…
– Я надеялась, что тени в чем-то сродни тайным именам, – продолжала наседать я. – Но раз уж я не могу спросить самого Беса, где он хранит свою тень, я хотела спросить об этом самое близкое ему существо. Кому и знать об этом, как не тебе?
Никогда раньше не видела, как гиппопотам заливается румянцем. Зрелище, надо сказать, очень трогательное… хотя и внушительное.
– Я… однажды я и вправду видела его тень, – призналась она. – Это был один из лучших дней, которые мы провели вместе. Мы тогда сидели рядом на стене храма в Саисе.
– Прости… где?
– Это город в дельте Нила, – пояснила Таурт. – Там обитала тогда наша хорошая подруга – Нейт, богиня охоты. Она частенько приглашала нас с Бесом, чтобы составить ей компанию на охоте. Мы выпугивали для нее дичь.
Я тут же представила себе, как Бес и Таурт, два самых безобразных божества, увлеченно лазают по уши в болоте, держась за руки и время от времени покрикивая «Бу!» на всполошенных уток. Пришлось срочно приструнить разгулявшееся воображение.
– В общем, – продолжала Таурт, не переставая хлюпать, – однажды вечером, после ужина, мы с Бесом сидели рядышком на стене храма Нейт и любовались восходом луны над Нилом.
Она перевела на бога карликов взгляд, полный такого обожания, что я невольно замечталась, представив, как сама сижу на кромке каменной стены, проводя дивный романтический вечер с Анубисом… нет, с Уолтом… то есть… Черт! Моя жизнь – просто кошмар!
Я уныло вздохнула, прогоняя бесполезные мечты.
– Продолжай, пожалуйста.
– Мы просто сидели и болтали, так, ничего особенного, – погрузилась в воспоминания Таурт. – Держались за руки. Больше ничего такого. Но я чувствовала такую близость с ним… В какое-то мгновение я глянула на стену из саманного кирпича, на которой мы сидели, и увидела в свете факела тень Беса. Понимаешь, обычно боги не держат свою тень так близко… Должно быть, он очень доверял мне, раз не побоялся показать ее. Я спросила его про тень, и он засмеялся. Сказал: «Здесь хорошее место для моей тени. Думаю, тут я ее и оставлю. Тогда она всегда будет счастлива, даже если самому мне плохо».
Рассказ богини оказался до того трогательным и печальным, что я сама чуть не пустила слезу.
Оглянувшись, я увидела, как престарелый Огнехват продолжает возмущенно вопить что-то насчет пудинга, а Зия, войдя в прибой, пытается разнять поссорившихся богов, которые с обеих сторон сердито плескали в нее лавой. Как ни странно, ее это, похоже, ничуть не беспокоило.
Я снова повернулась к Таурт.
– Та ночь в Саисе – как давно она была?
– Несколько тысяч лет назад, милая.
Мое сердце упало.
– И каковы шансы, что его тень все еще там?
Она беспомощно развела руками.
– Саис был разрушен много веков назад. Того храма давно нет. Крестьяне разобрали древние постройки и растащили саманные кирпичи на удобрение для полей. Большая часть той местности теперь покрыта болотами.
Вот тебе и раз. Честно говоря, сама я никогда не была поклонницей египетских руин, а время от времени испытывала жгучее желание разнести некоторые храмы по кирпичику собственными руками. Но на этот раз мне было очень жаль, что древние развалины не сохранились. Попадись мне только те крестьяне… уж я бы сказала им пару ласковых.
