Деби Глиори - Чисто убийственное зло
— Вы были знакомы с покойными? Сэр? Мадам?
— Оба были знакомы, и сэр, и мадам, — сказал синьор Стрега-Борджиа, с содроганием отводя глаза от трупа строителя, распростертого под кучей балок. При этом он встретился взглядом с Лэтчем и увидел, что дворецкий подает ему недвусмысленный знак, поднеся палец к губам, словно говорил «Рот на замок». Мысли синьора Стрега-Борджиа пришли в замешательство, и он начал заикаться: — Он… уммм… мистер Белла-Виста… он собирался… собирался как раз… они оба собирались… ну, то есть он с подругой собирались в отеле… — Он рискнул бросить взгляд на Лэтча, чтобы понять, одобряет ли дворецкий его неуклюжую импровизацию.
Не догадываясь об обмене сигналами между синьором Стрега-Борджиа и Лэтчем, полицейский продолжал допрос:
— А когда вы последний раз видели кого-либо из покойных?
— Вчера днем, — сказал синьор Стрега-Борджиа. — Он отвез нас в отель после того, как мы были в бог… после того, как мы осмотрели… хм… ну, в общем, мы смотрели его… ДОГА! Да-да, вот именно, его дога…
Синьора Стрега-Борджиа перебила мужа:
— Сержант, ни один из этих фактов не объясняет, почему нам сказали, что наш дом разрушен. Двое из ваших констеблей сообщили нам, что здание находится в таком плачевном состоянии, что наше возвращение чревато угрозой жизни.
Сержант потупился, нервно облизнул карандаш и отвел взгляд.
Нетерпеливо поправляя шаль, она продолжала:
— И вот, сержант, мы здесь, в нашем доме, который со всей очевидностью не представляет никакой опасности, не считая падающих строителей, а объявление там, снаружи — полицейское объявление, заметьте — возвещает о том, что Стрега-Шлосс крайне опасен.
— Похоже, произошла какая-то ошибка, мадам. — Полицейский уже заметно нервничал. — Констебли Макбет и Макдуф будут отстранены от выполнения обязанностей до завершения расследования.
— Так вы признаете, что была допущена ошибка? — спросил синьор Стрега-Борджиа, делая шаг вперед.
— Хм. Да. Нет. Я хочу сказать, боюсь, мне лучше воздержаться от комментариев на этот счет. — Полицейский совсем запутался, зашаркал ногами и начал бросать отчаянные взгляды в сторону входной двери.
— Но послушайте, сержант, вы же не можете продолжать дезинформировать невинных представителей общественности относительно конструктивной безопасности их жилищ, — ободренный широкой улыбкой Лэтча, синьор Стрега-Борджиа продолжал вдохновенно развивать эту тему. — Вытаскивать их ни свет ни заря из постели, заставлять их смотреть на трупы, валяющиеся в прихожей… едва ли можно поставить нам в вину тот факт, что эти двое были столь неразумны, что упали с нашего чердака, не правда ли?
Он взял жену под руку и начал подталкивать ее в сторону кухни.
— Идем, Бачи. Мне так жаль, что я вытащил тебя из кровати по столь глупому поводу. Идем, выпьем кофе и дадим полиции разобраться с этим недоразумением, хорошо?
Багровый от смущения, полицейский сказал:
— Э-э, последняя формальность, сэр, будьте так любезны. Если бы смогли опознать тела, я бы мог договориться, чтобы их вывезли как можно скорее…
Синьор Стрега-Борджиа тяжело вздохнул и вместе с сержантом подошел к куче мусора. Лица обоих покойников сохраняли выражение вежливого удивления, словно, пробивая собой несколько этажей ветхой частной собственности, они слегка нарушили этикет.
— Все, что мне известно, сержант, это то, что человек слева — Винсент Белла-Виста, а рядом его подруга Вадетта — я не знаю ее фамилии, так как мы не были должным образом представлены друг другу.
— Они устроили настоящий бедлам в вашем доме. — Полицейский достал фонарик и посветил сквозь дыру в потолке.
— Мы свяжемся с нашим кровельщиком, — сказал синьор Стрега-Борджиа. — Хью Пайлум-Хэйт — вы его знаете?
— Да уж, знаем, сэр. Похоже, он ударился в бега. Мы разыскиваем его вместе с миссис Ффорбс-Кэмпбелл в связи с попыткой убийства.
— Боже правый, — удивился синьор Стрега-Борджиа. — Вы имеете в виду того несчастного в «Гербе Окенлохтермакти»?
Сообразив, что он сказал слишком много, ничего не получив взамен, полицейский захлопнул записную книжку, спрятал фонарик в карман и потер ладони.
— Кажется, кто-то упоминал здесь о кофе? — сказал он, заискивающе улыбаясь. — Я бы прикончил чашечку…
— Не кажется ли вам, что это неудачное слово? — пробормотала себе под нос синьора Стрега-Борджиа, провожая полицейского по коридору в кухню. Распахнув дверь, она одобрительно принюхалась:
— Мммм. Вкусно. Флора, я вижу, вы не теряли времени даром.
За столом сидели, поглощая булочки с корицей и изюмом, Титус, Пандора и Дэмп. Миссис Маклахлан, облаченная в фартук и прихватки, как раз доставала из плиты поднос, полный шоколадных кексов. Она выпрямилась, розовощекая, сияющая от удовольствия.
— Добро пожаловать домой, дорогие. Я знала, что вы проголодаетесь, поэтому приготовила вам немного фруктовых пышек, булочек с изюмом, шоколадных пирожных и торт пралине, а безе будут готовы через минуту… проходите и садитесь поближе к плите, вы, должно быть, продрогли.
Привлеченный божественным ароматом выпечки, полицейский протиснулся на кухню вслед за синьором и синьорой Стрега-Борджиа. Разглядывая эту кулинарную вакханалию, он вдруг заметил яйцо Ффуп, висевшее в котелке над плитой.
— Святые небеса, чем вы кормите своих кур? Ну и яйца они несут! — воскликнул он с неподдельным почтением.
Дэмп соскользнула со своего стула и зашлепала к матери, оставляя за собой дорожку из сладких крошек. Со счастливым вздохом малышка обвила ручонками мамины колени. Убедившись, что хозяева удобно устроились за столом, их чашки полны кофе и перед ними стоит тарелка с пирожными, миссис Маклахлан переключила внимание на маячившего у стола полицейского.
— Кофе, сержант? — спросила она, доставая из буфета еще одну кружку. Она наполнила ее кофе и передала полицейскому, преднамеренно не став уговаривать его попробовать выпечку. Сделав вид, что огорчена собственной внешностью, миссис Маклахлан достала пудреницу и принялась похлопывать по носу подушечкой. Заметив это, Пандора напряглась. Ее мучил вопрос: в чьи именно тайные мысли собирается няня проникнуть с помощью своего волшебного ай-мата? Когда же няня повернулась так, чтобы крышечка пудреницы с встроенным зеркальцем была направлена на полицейского, Пандора затаила дыхание. Неужели он собирается арестовать их всех за соучастие в убийстве? Подозревает их в чем-то? Или же не догадывается о том, что случилось в Стрега-Шлоссе?
— Ну вот. Немножко косметики никогда не помешает, — удовлетворенно заявила миссис Маклахлан, захлопывая ай-мат и убирая его в карман фартука. — Так, по-моему, гораздо лучше.
Пандора с облегчением выдохнула и потянулась за очередной булочкой, чтобы отпраздновать избавление от тревог. Миссис Маклахлан подмигнула ей. Все нянино существо излучало уверенность в том, что все они действительно находятся вне опасности. В зеркальце она увидела изображение полицейского, несущего папку под названием «СТРЕГА-ШЛОСС» вниз по лестнице в подвал. На крошечном экране ай-мата было видно, как полицейский открыл пыльный шкаф, стоявший в самом темном углу подвала, и зашвырнул туда папку. На волнующейся поверхности компакт-пудры проступили слова «ПАПКА ПОД ГРИФОМ «ЗАБЫТЬ» и «НЕНАВИЖУ БУМАЖНУЮ РАБОТУ»».
Этим объяснялась и широкая улыбка миссис Маклахлан, и ее радушное обращение:
— Еще кофе, сержант? Вы должны попробовать мои булочки… вот вам парочка для начала.
НАСЛЕДИЕ БОРДЖИА
Приготовления к шотландскому хогманаю в «Гербе Окенлохтермакти» начались ранним утром последнего дня старого года. В отсутствие обоих владельцев персонал совершил набег на винный погреб Ффорбс-Кэмпбеллов и теперь наливался запасами коллекционного шампанского, гордостью Мортимера. Повара с горничными собрались в баре гостиной, поднимая тосты за здоровье пропавших хозяев, и не заметили, как к отелю подъехало такси. Мортимер, бледный и осунувшийся, выбрался с заднего сиденья и, шатаясь, поднялся по ступенькам крыльца. Снабженный строгими предписаниями врачей не притрагиваться к алкоголю в любом виде, он был отпущен домой для празднования Нового года. Справившись с вращающейся дверью, Мортимер на цыпочках пересек тартановый ковер и целенаправленно устремился к своей единственной утешительнице — бутылочке «Old Liverot», запрятанной в укромном уголке прачечной.
«Только один глоточек», — думал он, откупоривая бутылку дрожащими от вожделения руками и поднося ее к губам.
— Твое здоровье, Морти, старый пень, — пробормотал он. — Глупые врачи ни черта не понимают, не так ли? Сборище шарлатанов, молоко на губах не обсохло… — Он внезапно умолк, услышав, как кто-то скребется в одной из раковин рядом с промышленной стиральной машиной.
