Астрид Линдгрен - Собрание сочинений: В 6 т. Том 2. Суперсыщик Калле Блумквист
— Мы наверняка что-нибудь придумаем, — с надеждой произнес Калле и, насколько позволяли обстоятельства, устроился поудобнее.
В каморке Юнте продолжался допрос.
— Пленник, — произнес Сикстен, немилосердно рванув Андерса за руку. — Тебе дается последний шанс спасти свою ничтожную жизнь. Куда вы спрятали Великого Мумрика?
— Ты вопрошаешь напрасно, — отвечал Андерс. — С незапамятных времен Белые Розы держат под своей могущественной рукой Великого Мумрика. Никогда вам его не найти, можешь прыгать хоть до потолка, — несколько менее торжественно добавил он.
На своем наблюдательном пункте Калле и Ева Лотта молча кивнули в знак одобрения, но Сикстен, Бенка и Юнте, казалось, откровенно разозлились.
— Посадить его на ночь в мой гараж, чтоб он раскололся, — предложил Сикстен.
— Ха-ха! — воскликнул Андерс. — Как Калле и Еву Лотту, да? Насколько я слышал, они тоже удрали через пять минут. Точь-в-точь как это сделаю я.
Алые призадумались. Для них оставалось загадкой, как это Калле и Еве Лотте удалось выйти из заточения. Это производило впечатление чего-то почти сверхъестественного. Но ни в коем случае нельзя было выказывать свое восхищение Андерсу.
— Не воображай, что ты какой-то там король побегов из тюрьмы, — сказал Сикстен. — Мы уж, верно, запрем тебя так, что никуда не денешься. Но сначала я хочу услышать чуть подробнее об этом вашем тайном языке. Мы смягчим тебе наказание, если откроешь эту загадку.
— Черта с два! — заявил Андерс.
— Не будь таким упрямым, — уговаривал его Сикстен. — Мне кажется, ты мог бы что-нибудь произнести. Ты мог бы, например, произнести мое имя. Как меня зовут на вашем языке?
— Дод-у-рор-а-лол-е-й! — с готовностью ответил Андерс, демонически расхохотавшись, чтобы Сикстен понял: речь идет о грубом оскорблении.
Как это было ни заманчиво, он не осмеливался перевести произнесенное им слово, потому что тогда дал бы врагам ключ к воровскому жаргону. Он только еще раз демонически расхохотался, а наверху на крыше, прямо напротив, ему от всего сердца вторили его соратники. Предводителя Белых Роз безусловно обрадовало бы, знай он про это. Но до поры до времени и он, и Алые Розы пребывали в неведении, что на крыше у них есть зрители.
Сикстен скрежетал зубами в бессильной злобе. Допрос становился все мучительнее для Алых, и все это додоканье и лолоканье, которое они не понимали, хоть кого могло довести до бешенства. Ну взяли они в плен предводителя Белых Роз, а теперь и сами едва ли знают, что с ним делать! Он ведь не желал выдавать никаких тайн, а рыцарственные Розы никогда, ни при каких обстоятельствах не унизятся до физического насилия, чтобы вынудить признание. Разумеется, они часто дрались, да так, что дым стоял коромыслом, но это было в честном бою на поле битвы. Никогда и речи быть не могло, чтобы наброситься на беззащитного пленника, да еще трое против одного.
Был ли пленник так уж беззащитен? Он и сам размышлял по этому поводу, а наразмышлявшись вволю, неожиданно вскочил со стула и совершил дикий прыжок к двери в безрассудной попытке обрести свободу. Но это кончилось самым жалким образом. Секунда, и три пары крепких мальчишеских рук обвились вокруг него и довольно бесцеремонно отвели Андерса назад.
— Э, нет, — сказал Сикстен. — Так легко не отделаешься. Получишь свободу, когда я этого захочу, и ни минутой раньше. А может, через несколько лет. Кстати, куда вы спрятали Великого Мумрика?
— Да, куда вы спрятали, например, Великого Мумрика? — спросил Юнте, требовательно ткнув Андерса в бок.
Андерс хмыкнул и стал извиваться словно червь. Дело в том, что он ужасно боялся щекотки. Но когда Сикстен увидел это, улыбка озарения мелькнула на его лице. Он был рыцарем ордена Алой Розы и не истязал своих пленников. Но кто сказал, что их нельзя щекотать?
Он играючи сунул указательный палец прямо в живот Андерса. Какая удача, просто сверх ожидания! Андерс зафыркал, словно бегемот, и стал извиваться еще сильнее.
Ну и оживились же Алые! И все втроем набросились на свою жертву! А несчастный предводитель Белых Роз застонал, запищал, заикаясь от смеха.
— Куда вы спрятали Великого Мумрика? — спросил Сикстен, проведя на ощупь пальцем по его ребру.
— О!.. О!.. О!.. — задыхался от смеха Андерс.
— Куда вы спрятали Великого Мумрика? — спросил Бенка, целеустремленно щекоча ему пятки.
В ответ — лишь новый взрыв хохота.
— Куда вы спрятали Великого Мумрика? — спросил Юнте и вопросительно ткнул указательным пальцем под коленку узника.
— Я… Я… больше не могу, — пролепетал Андерс. — Там в Прерии… чуть подальше… за Господской Усадьбой… идите по той самой узенькой тропке…
— А потом? — спросил Сикстен, угрожающе держа наготове указательный палец.
Но никакого «потом» не последовало. Произошло нечто совершенно неожиданное. Послышался резкий щелчок — бац! — и каморка Юнте в секунду погрузилась во тьму египетскую. Маленькая простенькая лампочка на потолке, единственное освещение комнаты, разлетелась на тысячи осколков.
Предводитель Белой Розы был так же ошарашен, как и Алые. Но быстрее их обрел самообладание. Под покровом темноты он, словно угорь, скользнул к двери и исчез в летней ночи. Он был свободен.
Наверху, на крыше, прямо напротив мансарды, Калле задумчиво засовывал рогатку в карман брюк.
— Возьму деньги из копилки и куплю новую лампочку для Юнте, — в раскаянии сказал он.
Посягательство на чужую собственность совершенно не подобало благородному рыцарю Белой Розы, и для Калле само собой разумеющейся необходимостью было возместить потери.
— Но ты-то ведь понимаешь, что это было крайне необходимо, — сказал он Еве Лотте.
Ева Лотта согласно кивнула головой.
— Да! Крайне необходимо, — сказала она. — Наш предводитель находился в опасности. И Великий Мумрик — тоже. Это в самом деле было необходимо.
В своей каморке Юнте уже вытащил откуда-то карманный фонарик. В его неверном свете Алые могли с горечью констатировать, что пленник бежал.
— Он удрал! — закричал Сикстен, ринувшись к окну.
— Какой проклятый блохастый пудель разбил лампочку?
Но спрашивать было излишне. Виновники стояли прямо напротив, на крыше. Два узеньких черных силуэта, поспешно готовившихся к отступлению. Они только что услыхали условный свист Андерса и поняли: он на свободе.
И кинулись бежать по крыше с опасной для жизни быстротой. Речь шла о том, чтобы спуститься вниз и оказаться в безопасности прежде, чем Алые успеют подбежать и схватить их. Они бежали вдоль конька крыши во мраке, ничуть не колеблясь, и двигались с той легкостью и гибкостью, которой дикая счастливая жизнь одарила юные тела бесстрашных тринадцатилетних подростков.
Они добрались до лестницы и с устрашающей быстротой начали спускаться вниз. Первой — Ева Лотта, а за ней, буквально следом, — Калле. Теперь они не думали о Грене, они думали только об Алых. В окне Грена свет уже не горел. Незнакомец наверняка ушел.
— Быстрее, я тороплюсь, — настойчиво прошептал Калле Еве Лотте.
И тут штора Грена с треском взвилась вверх и старик выглянул в окно. Это произошло так неожиданно и так ужасно их испугало, что Калле внезапно выпустил лестницу из рук. С глухим шумом сорвался он на землю и чуть было не увлек за собой Еву Лотту.
— Неужели ты так торопишься? — саркастически спросила Ева Лотта.
Она судорожно держалась за лестницу, чтобы не рухнуть вниз, и повернула свое умоляющее лицо к Грену. Но Грен смотрел своими печальными старческими глазами на Калле, лежавшего на земле и ловившего ртом воздух. И Грен произнес своим печальным старческим голосом:
— Да, да, веселые забавы у деток! Веселые, невинные забавы у деток!..
6
У Евы Лотты и Калле не было времени, чтобы подробнее объяснить Грену, зачем они оказались на его лестнице. Да и сам Грен, пожалуй, вообще не видел в этом ничего особенного, примечательного или неестественного. Он явно считал, что веселые невинные детские забавы требуют иногда, чтобы дети карабкались по лестницам — то тут, то там — по соседству. Калле и Ева Лотта быстренько сказали «До свидания» и пустились бежать со всех ног, но Грен, казалось, этого даже не заметил. Он только тихонько вздохнул про себя и опустил штору.
А в темном переулке за домом Грена воссоединились три рыцаря ордена Белой Розы. Они пожали друг другу руки, и их предводитель сказал:
— Благородный поступок, о храбрецы!
Но затем пришлось срочно удирать, потому что и дальнем конце переулка послышался шум, набирающий силу. Это были Алые, сознание которых наконец-то пробудилось и взывало о мести.
В лачугах Плутовской горки люди в это время уже уснули. Теперь они вскочили, перепугавшись со сна насмерть. Была ли это дикая охота, проносившаяся мимо, или… Боже милосердный, что же это было? Ах, это были всего-навсего три благородных рыцаря ордена Белой Розы, которые гигантскими прыжками мчались по булыжной мостовой. А в пятидесяти метрах за ними неслись трое столь же благородных рыцарей ордена Алой Розы. Их прыжки были, разумеется, не менее гигантскими, а их пронзительные и ехидные голоса обладали таким диапазоном, который едва ли мог превзойти даже диапазон пожарной сирены, воющей во всю мощь.
![Астрид Линдгрен - Линдгрен А. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 2: Суперсыщик Калле Блумквист [ Суперсыщик Калле Блумквист; Суперсыщик Калле Блумквист рискует жизнью; Калле Блумквист и Расмус; Расмус, Понтус и Глупыш]](/uploads/posts/books/212389/212389.jpg)
