Кэза Кингсли - Глаз дракона
Нескольким детям тоже достались маленькие гингельхоферы. Ребята быстро выяснили, что их надо придерживать за голову, иначе будут кусаться.
Все выстроились на стартовой линии. Скворцераптор все трещал:
— …и поэтому я больше люблю тюльпаны, а не розы. Мою двоюродную прапрабабушку звали Тюльпания. Она прекрасно готовила рыбу. А ее муж, Борик, дружил с пионами короля Питера…
Оскар сидел на огромном кролике, ухватив его за длинные уши, и смеялся над какой-то девочкой. Она, скрестив ноги, устроилась на спине медлительной черепахи.
Им нужно было проехать по прямой треть мили. Килрой дунул в свисток. Балор и Грант пустили белых скакунов легким галопом. Те взлетели и сразу оказались у финиша. Деймон и Хью не отставали. Они держали перед носом гингельхоферов удочки с зефиром. Эрек покачал головой. Конечно, они все знали. На «Монстре» ведь рассказывали, что гингельхоферам нравится зефир.
Эрек вскочил на среднюю лошадку.
— Но! — крикнул он и пришпорил ее бока.
Гипотрикс выпрыгнул на поле. Лошадки неторопливо взлетали и опускались. Эрек чувствовал себя так, словно катается на замедленной карусели, но он хотя бы двигался вперед.
Другие животные бегали кругами или вовсе замерли как вкопанные. Некоторые прискакали обратно, на линию старта. Кого-то из наездников сбросили на землю, и те остались одиноко сидеть в грязи. Оскар на крольчонке-великане носился по всему полю. Кролик то и дело останавливался, чтобы пощипать клевер. Мимо него неспешно проплывала девочка на черепахе.
Тем временем Бетани беседовала с птицей. Они и с места не сдвинулись.
— Давай! Скорее! — крикнул Эрек в уши гипотриксу и хлопнул его по крупу.
Лошадь поскакала чуть быстрее. Хорошо, что она скакала прямо.
Эрек почти доехал до финиша и обернулся. Бетани и скворцераптор по-прежнему стояли на линии старта. Огромная птица болтала без остановки. Вдруг она расправила крылья и мигом перелетела через поле. Бетани соскочила на землю, схватила ее за голову и потянула вниз. Эрек пересек финишную черту как раз после девочки.
Рефери отметила в списке их имена.
— Бетани Эвирли, двадцать два. Рик Росс, двадцать три.
Вскоре после них финишировала девочка на черепахе.
Черту пересекла жаба-дервиш. Она вертелась так быстро, что наездника никто не мог разглядеть. На землю соскользнул зеленовато-бледный Джек. Похоже было, что его вот-вот стошнит. Жаба понеслась дальше, кружась и сбивая животных и детей.
Кролик Оскара сидел в клевере посреди поля. Мальчик дергал его за уши, но тот не обращал на это никакого внимания.
— Какая муха твоего скворцераптора укусила? — спросил Эрек.
— Его невозможно заткнуть. Я орала, упрашивала, а он все не унимался.
— И как ты заставила его взлететь?
Бетани закатила глаза.
— Он все время повторял, что все знает. О дворце, короле, Алипиуме… Понимаешь, он ведь еще птенец! Тогда я говорю: «Спорим, ты не знаешь ничего о той башне с часами». Непонятно как, но он меня услышал и давай рассказывать какие-то выдумки. Я говорю: «Спорим, ты туда не долетишь». А он как «полетит»! Мы бы давно на башне торчали, если бы я не спрыгнула. Зато я узнала, что у короля есть какие-то пионы. Это шпионы, я думаю. Балтазар Грюмзли уже много лет пытается их разговорить, но они ни с кем не хотят иметь дело, кроме короля Питера. Еще скворцераптор сказал, что Грюмзли — хороший человек, а потом начал болтать о розовой картошке и как он вырастет и станет двадцать футов ростом. У него в голове такая путаница!
Перед вазой выстроилась длинная очередь. Судьи решили смотреть не больше двух участников зараз. Вперед вышла Мелодия. Волосы девочки вились тугими кудряшками, а кожа напоминала цветом молочный шоколад.
Над вазой поднимался зеленый пар. Мелодия вытащила жребий.
— Сыграй, — прочла она.
Девочка с улыбкой села на траву и потерла ногу о ногу. Зазвучала дивная музыка, словно бы на лужайке пела виолончель. Все притихли, сердца наполнились печалью и счастьем. Дети зачарованно слушали. Казалось, ничего прекраснее и быть не может, но тут Мелодия потерла руки, и новый, необычный и сладкий звук, похожий на пение гобоя, присоединился к остальным, создавая великолепный рефрен. Она почмокала губами, добавляя сверкающий звон ударных, и наконец склонила голову набок в чарующем финальном аккорде.
Музыка стихла. В глазах Бетани поблескивали слезы.
— Я и не знала, что ты так умеешь!
Мелодия скромно пожала плечами. Спартак Килрой и королева Посейдония присудили ей девяносто восемь очков.
Один мальчишка прыгнул через фонтан, но плюхнулся в воду и заработал всего шестьдесят пять. Какой-то девочке задали прочитать мысли королевы. Посейдония наколдовала книгу и стала молча ее листать. Девочка повторяла все слово в слово, но вдруг ее голос изменился, стал ниже, взрослее, и она сказала: «Скорей бы соревнования кончились! Я тут выспаться как следует не могу… Что? Она проникла в мои мысли? Нет! Хватит!» Последнее слово девочка и королева прокричали одновременно.
Интересно, какой дар у Балора? Подвешивать людей вверх ногами и головы резать?
Бетани сунула руку в зеленый дым и вытянула не листок, а целый свиток. Он был такой длинный, что девочка стала похожа на факира, который тянет из шляпы бесконечную ленту. Посейдония и Килрой удивленно переглянулись.
— Расшифруй код, — прочла Бетани.
Свиток заполняли строчки из цифр.
Эрек приуныл. Ничего у нее не получится. Бетани села на траву, разгладила бумагу и задумалась. По ее губам скользнула улыбка. Девочка просияла, рассмеялась, взяла свиток и начала читать:
В тихом тенистом гроте лесном
Нимфа Сиринга нашла себе дом.
Робко, смиряя веселый свой нрав,
Слушала шепот любимых дубрав.
Чутко таилась она средь ветвей:
Только бы Пан не погнался за ней!
Страшный, рогатый, с густой бородой,
Нимфе он клялся в любви неземной.
Пылких признаний боялась она,
В чаще глухой тосковала одна,
Но Козлоногий беглянку нашел,
Гелиос-солнце его к ней привел.
Ланью бедняжка пустилась, легка.
Поздно! Ей путь преградила река.
Пан настигал, но лишь гибкий тростник
Обнял. В печали он к стеблям приник.
Бережно срезал, тесемкой связал
И до рассвета на флейте играл.
Знает Сиринга отгадку теперь:
В сердце смотри, но глазам ты не верь.
И до сих пор от зари до зари
Флейта-сиринга поет о любви.
Бетани улыбалась до ушей. Килрой был в восторге.
— Потрясающе! Великолепно! Чудесный дар!
— Откуда нам знать, что она все это не сочинила? Или не прочитала по памяти? — недоверчиво спросила королева.
Бетани подошла и показала ей свиток.
— Все просто. Каждая строчка отделена последовательностью из десяти цифр. Смотрите. После первой строки стоит один, четыре, девять, шестнадцать, двадцать пять, тридцать шесть… числа от одного до десяти в квадрате. После второй строки в квадрат возводятся уже они: один, шестнадцать, восемьдесят один, двести пятьдесят шесть. После третьей строки идут квадраты этих десяти чисел: один, двести пятьдесят шесть, шесть тысяч пятьсот шестьдесят один. В первой строке все буквы соотносятся с буквой «А», только они стоят в квадрате. Если «А» принять за ноль, то «Б» — это один, «В» — четыре, «Г» — девять, «В» — шестнадцать. Во второй строке числа соотносятся с «Б», но теперь они возведены в куб. «А» — минус один, «Б» — ноль, «В» — один, «Г» — восемь, «Д» — двадцать семь. Как интересно! Обожаю такие штуки. Потом…
Посейдония кашлянула.
— Достаточно, — сказала она, сдерживая улыбку. — Да ты у нас математик! Уже ходила на курсы прорицателей?
— Курсы? — удивилась Бетани.
— Ну конечно, милая. С такими способностями из тебя выйдет отличный прорицатель. Я знала только одну женщину, которая так любила шифры и числа. Это была Равда Чистая, старая прорицательница короля Питера. Может, когда-нибудь я возьму тебя на работу. С такими умениями ты далеко пойдешь.
Она посмотрела на Килроя, и тот покраснел.
— Сорицатель Килрой, а вы любите разгадывать шифры? — спросила Бетани. — Вы провидец?
Спартак опустил глаза.
— Нет. Честно говоря, у меня никогда не получалось. Но король Питер был очень добр и все равно взял меня на должность.
Бетани заработала сто очков. Мелодия подбежала и обняла ее.
— И как у тебя так быстро получается?
— Трудно объяснить. Каждое число похоже на цветной вихрь. Они все разные…
Подруги отправились на склон холма, к зрителям.
Одна девочка выращивала цветок. Балтазар Грюмзли и король Плутон наблюдали. К несчастью, она закончила, как раз когда подошла очередь Эрека. Ему так хотелось, чтобы его судили Килрой и Посейдония, но король Плутон поманил Эрека к себе.
