П. Баккаларио - Кольцо Огня
Это продолжалось несколько минут — и внезапно оборвалось одним движением.
— Ну и? — спросила Электра.
— Ты просила ничего тебе не говорить. Я не скажу.
Сердце Электры начало биться еще быстрее.
— Теперь посмотри… Посмотри, что нам оставил профессор, — сказала цыганка, предлагая ей приблизиться к сундуку.
Задержав дыхание, Электра смотрела на кучу странных белых вещей. Она не сразу поняла, что это такое.
— Это невозможно… — сказала она. Испытывая одновременно и ужас, и любопытство, она встала на колени перед сундуком.
Девочка покачала головой. На ладони все еще чувствовались прикосновения пальцев цыганки.
— Это и правда то, что я думаю?
Женщина улыбнулась.
— Зубы, — сказала она.
В сундуке сотни, тысячи человеческих зубов.
— Привет… — сказала Беатриче, приоткрывая дверь комнаты.
Мистраль сидела на постели и никак не реагировала. Она не ответила, ограничившись лишь взглядом, очень отстраненным и упрямым.
Беатриче сделала несколько шагов в комнату.
— Как ты себя чувствуешь?
Девочка посмотрела на закрытые ставни и не сказала ни слова.
— Осталось немного времени… — продолжила Беатриче, пытаясь быть как можно более уверенной. — Он скоро вернется.
— Он ведь не отвезет меня домой, правда? — спросила Мистраль, побледнев.
Беатриче подошла к постели и облокотилась на нее.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что вы… это они.
— А кто такие они?
Взгляд Мистраль стал жестким.
— Я не дурочка, — сказала она. — Вы — это они. Я не знаю ваших имен.
— Ты ошибаешься…
— Правда? А кто вы? Почему вы меня похитили?
Беатриче прикусила губу.
— Увидишь, скоро это все закончится. Просто…
Глаза Мистраль были такими ясными, казалось, они так и просили не обманывать, а сказать правду.
Беатриче вздохнула.
— Да, я работаю на него… — призналась она. — Но я ничего не знаю обо всем этом. Я только могу сказать, что не позволю ему сделать тебе больно. Поверь мне.
— Он очень злой, да? — спросила Мистраль, глядя на приоткрытую дверь за спиной девушки.
Беатриче пристально посмотрела на кисточки по краям шерстяного покрывала. Она думала, сколько смелости нужно, чтобы врать такой девочке. И какая сила воли понадобится, чтобы сказать ей всю правду.
— Да, — тихо сказала она. — Очень.
Мистраль посмотрела на закрытые ставни.
— Я знала, — сказала она. — Могу поспорить, это он убил профессора.
Беатриче попыталась быстро переменить тему:
— У меня была сестра, как ты. То есть… — Она улыбнулась. — Почти как ты. Она сейчас могла бы быть твоего возраста.
— А почему у тебя ее больше нет?
— Нас разделили. Такое бывает, когда родители… ссорятся.
— У меня нет родителей. У меня только мама, так что она ни с кем не может поссориться, — заметила Мистраль.
— Иногда это лучше, знаешь? Я выросла с отцом и… — Неприятные воспоминания пронеслись у нее перед глазами.
Мистраль непонимающе посмотрела на нее, но не стала задавать лишних вопросов. Она провела рукой под глазами.
— Хочешь платок? — спросила Беатриче.
— Я не плачу.
В комнате наступила гнетущая тишина. Мистраль решила прервать ее и спросила:
— Как тебя зовут?
— Беатриче, — ответила девушка.
— Я Мистраль.
— Очень приятно, Мистраль.
— Ты правда думаешь, что это скоро закончится?
Беатриче нервно кивнула. Она смотрела на Мистраль и видела себя саму в четырнадцать лет. Запертую в комнате в ожидании, пока папа решит, что наказание окончено, и выпустит ее.
— Конечно, я говорила серьезно. Конечно.
Мистраль нервно сжимала руки. Беатриче прислушивалась к уличному шуму. Ей показалось, что она узнала мотор своего «Мини-купера». И услышала, как внизу хлопнула дверь.
— Что случилось? — спросила Мистраль.
— Ничего, — ответила Беатриче, выходя из комнаты.
Якоб Малер вернулся.
БУКВЫ
— Хорошо. Никуда не уходи, — сказал Гермес по телефону. — Я сейчас приду.
— Куда мы едем? — спросил Харви, глядя, как инженер мечется по квартире, словно молния, смахивая капельки с еще влажных волос.
Он открывал и закрывал все ящики. Ключи от его мотоцикла исчезли, как всегда.
— Да как же это возможно? — рассерженно воскликнул он.
Телефон снова зазвонил.
— Ответь!
Харви поднял трубку и несколько мгновений слушал женский голос, который тараторил, не переводя дыхания. Догадываясь, о ком идет речь, он прикрыл трубку рукой и прокричал:
— Гермес! Твоя мама!
— Скажи ей, что меня нет, — ответил инженер, роясь в куче грязных футболок. — Да куда же я их положил?
Харви убрал ладонь от трубки и сказал:
— Синьора… Гермес сейчас…
— МЕНЯ НЕТ! — прокричал мужчина в глубине комнаты.
Он только что нашел ключи в пустой вазе. Схватил их, прибежал к Харви, вырвал у него из рук телефон и уточнил:
— Привет, мама. Слушай: что бы там ни было, мне все равно. Нет, нет, нет, нет. Меня сегодня действительно нет!
И бросил трубку.
Потом присел на корточки перед Харви и объяснил:
— Звонила Электра. Кажется, она нашла… с ума сойти…
— То есть? — спросил Харви, чувствуя, как бьется его сердце.
— Это старинная римская легенда… Несколько веков назад на острове Тиберина жил монах…
— Я его знаю, — перебил Харви. — Это тот остров, где все началось.
Гермес проигнорировал эту вставку и продолжил:
— Его звали брат Орсениго. Он был зубодером.
— Кем? — переспросил Харви.
— Кем-то типа зубного врача. Но он не лечил зубы. Он их удалял. И делал это прямо руками.
Харви машинально засунул руку в рот.
— Это не для меня, спасибо.
— А весь Рим ходил к нему, потому что он не брал денег. Засовывал пальцы тебе в рот и… крак! Нету зуба, нету боли. Говорят, что к нему приходил даже Папа Римский, и что в этот день пальцы монаха были особенно нежными. Единственная вещь, которую Орсениго просил за свою работу, — сохранить зубы, которые он вытаскивал. В течение своей жизни он собрал почти два миллиона зубов.
Харви неожиданно озарило:
— Эта история как-то связана с зубом, который мы нашли в чемоданчике?
— Кажется, да, — ответил Гермес. — Электра нашла сундук брата Орсениго. В нем, естественно, зубы. И на всех зубах… что-то написано.
Харви вытаращил глаза.
— Хочешь сказать, что на зубах… какое-то послание? — предположил он.
— Именно. Я еду посмотреть, — сказал Гермес.
— Я с тобой.
— Нет, — остановил его Гермес. — Ты пойдешь к моему другу. Без меня.
— Меня тут же арестуют…
— Не думаю, что за ним следят, он не самая крупная рыба, всего-навсего пират, который переписывает фильмы и песни. Но он… знаешь, такой… он из тех людей, которые все обо всех знают.
— Нет. Не знаю, какой.
— Попытайся быть хоть чуть-чуть поприветливей… — Гермес подошел к столу, чтобы нацарапать что-то на листочке. — Он может быть именно тем человеком, который что-то знает о мужчине со скрипкой. Например, видел ли его кто-нибудь. Или какие-нибудь слухи… — Он протянул Харви листочек. — Иди к нему от моего имени и спроси все, что ему известно. Но не слишком дави на него и не говори ему, как тебя зовут.
— По-моему, это все подозрительно, — заметил Харви.
— Именно. Но ты же хочешь хоть что-нибудь сделать, не так ли?
— Что это за Букатино? — спросил мальчик, читая бумажку.
— Ресторан в нескольких кварталах отсюда. Пройдешь триста метров и повернешь направо. Не ошибешься.
Гермес открыл дверь гаража.
— А как я узнаю твоего друга? — спросил Харви уже на пороге.
— Это просто… — пробурчал мужчина, надевая шлем. Он садится на сиденье и нажимает на газ. — Он очень похож на Васко Росси.
— Что это значит?
— Вы в Америке не знаете Васко Росси?
— Никогда не слышал.
Двигатель мотоцикла зашумел, как военный вертолет.
— Он маленького роста, с небольшим животом и длинными волосами. Его зовут Джо. Ты его узнаешь, потому что ему оперировали голосовые связки, и, чтобы говорить, он использует небольшую коробочку-усилитель, которую приставляет к шее.
— Коробочка-усилитель, — запомнил Харви.
— И закрой гараж! — прокричал Гермес, уезжая по снегу.
Электра и цыганка сидели на пластиковом полу хижины. Никто не произносил ни единого слова.
Они начали вытаскивать зубы из сундука, разделяя их на группы по буквам, которые на них вырезаны. Пока кучек всего пять.
— Там были плохие линии? — в какой-то момент спросила Электра, вытаскивая из ящика горсть клыков.
