Пол Стюарт - Воздушные пираты
— Здесь… здесь омерзительно! — сказал Каулквейп приглушённым голосом, зажимая нос и рот руками.
— Однако, несмотря на это, народ сюда идёт толпами, — устало вздохнув, заметил Прутик.
Он обратил внимание, что все это место было полно особо воодушевлённых покупателей. Звук их голосов доходил до лихорадочного визга, когда они торговались, пытаясь заключить сделки, которые в дальнейшем принесут им приличный доход.
— Вперёд, — сказал Прутик, ускоряя шаг, — давайте уже наконец найдём этот аукцион. Я не хочу оставаться в таком гнусном месте, кишащем паразитами, ни на минуту дольше, чем понадобится на наши поиски.
… Час спустя, когда друзья уже готовы были сдаться, они увидели то, что искали, — Большой Центральный Аукцион.
Расположенный на огромной платформе с террасами, аукцион состоял из длинного строения без окон, приподнятого над полом сцены, и трибуны ведущего торги. Всё это было освещено тяжёлыми подвесными стеклянными шарами, в каждом из которых сидел светляк, горевший, как свечка, и летавший по своей маленькой тюрьме в поисках выхода. Они так ярко освещали весь аукцион, что лёгкое свечение Прутика и Шпулера стало совсем незаметным.
— Двадцать пять? Кто даст двадцать пять? — Аукционист — высокая важная птица шрайк с красно-розовым оперением стукнула молотком из чёрного дерева и оглядела толпу. — Я прошу двадцать пять за этих плоскоголовых гоблинов. Товар молодой, здоровый, в расцвете сил. Идеальные охранники или солдаты. Двадцать пять? Спасибо. Тридцать? Кто даст тридцать?
Прутик уставился на сцену, у него бешено колотилось сердце. Есть ли здесь кто-нибудь из его команды? Трое потрёпанных плоскоголовых гоблинов, прикованных друг к другу цепями, мрачно стояли у переднего края сцены. Над ними возвышались четыре рыжевато-коричневые птицы-охранницы, подняв дубинки и хлысты, готовые наказать рабов за любое неповиновение. Аукционистка топталась слева от них на трибуне.
— Сорок, — произнесла она. — Кто даст сорок? — Она кивнула. — Сорок пять?
У её лап сидела, ссутулившись, учётчица с голубовато-серым оперением, зажав в когтях блокнот.
Время от времени она облизывала карандаш и записывала туда возрастающую цену. Каулквейп подтолкнул Прутика локтем.
— Узнал кого-нибудь? — спросил он. Прутик отрицательно покачал головой:
— Нет.
Он снова стал вглядываться во тьму в глубине сцены, где стояла толпа всевозможных созданий из Дремучих Лесов в ожидании своей очереди пойти с молотка. Там были глыботроги, городские гномы, крохгоблинша с детёнышем на руках, бандитского вида тролль-несун и пара незнакомых Прутику жилистых троллей, с косматыми гривами, из каких-то дальних уголков Дремучих Лесов, куда он никогда не заглядывал.
— Никого, — разочарованно протянул Прутик.
— Сорок пять, раз, — закричала ведущая аукцион. — Сорок пять, два… Продано! — объявила она, и молоток из чёрного дерева тяжело опустился на трибуну.
— Продано плоскоголовому гоблину в малиновом камзоле.
Прутик фыркнул. Плоскоголовые гоблины покупают себе подобных! Что же это за место такое, где свободные граждане и рабы отличаются только тем, что у одних есть кокарды, а у других нет? Он повернулся к Каулквейпу и Шпулеру.
— Идёмте, — сказал он. — Стоило попробовать, но мы явно теряем здесь время. Вперёд!
Каулквейп уже повернулся, чтобы уйти. Он был разочарован, как и остальные. На самом деле, чем дольше он оставался на Рынке Рабов, тем неуютнее себя чувствовал. По нему, так стоило сократить потери и немедленно покинуть это место.
— Номер девятый, — выкрикнула птица-аукционист. — Водный вэйф.
Прутик уже пошёл прочь. Водный вэйф? Он не видел там водного вэйфа. Прутик повернулся и снова глянул на сцену. Ну конечно, еле видная за толпой глыботрогов, стояла маленькая чешуйчатая фигура с большими, как крылья, ушами и выстреливающим изо рта, как у змеи, язычком. Одна из рыжевато-ко-ричневых птиц шрайков грубо подтолкнула маленького раба в спину. Водный вэйф застонал и устало прошлёпал на авансцену.
— Я думал, мы уже уходим, — заметил Каулквейп.
— Подожди, — сказал Прутик.
Он всматривался в стоящего перед ним водного вэйфа, потом взглянул на Шпулера, снова на водного вэйфа, снова на Шпулера.
— Ну? — спросил он.
— Я… я не уверен, — ответил древесный эльф. В его голосе не было воодушевления. — Может быть…
— Может быть что? — осведомился Каулквейп.
— Не что, а кто, — поправил Прутик. — Это может быть Лесорыб.
— Из твоей команды? — спросил Каулквейп. Прутик кивнул.
В этот момент начался торг.
— Десять! — объявила птица-аукционист. — Кто даст за него десять?
Прутик поднял руку. Птица взглянула на него, кивнула и снова отвернулась.
— Пятнадцать, — сказала она. — Кто даст пятнадцать?
— Пятнадцать, — донёсся хриплый голос.
— Двадцать? — спросила птица, поворачиваясь к Прутику.
Прутик обернулся и взглянул на того, кто набавлял цену. Это был некто крайне злобного вида, с металлической пластиной на одном глазу, он плотоядно смотрел на водного вэйфа вторым, здоровым глазом и зловеще облизывался. По чеканной эмблеме, вставленной в тяжёлое кожаное пальто, Прутик понял, что тот был членом Лиги, хотя символ он не узнал. Он поднял руку во второй раз. Птица-аукционист снова кивнула.
— Двадцать пять? — спросила она. — Кто даст двадцать пять?
Прутик снова огляделся. На этот раз он встретился взглядом с одноглазым членом Лиги, который в ярости смотрел на него.
— Двадцать пять! — выкрикнул член Лиги.
— Тридцать! — крикнул Прутик.
— Тридцать пять.
— Пятьдесят.
Член Лиги на миг заколебался, а потом, когда Прутик обернулся, открыл рот, так что в свете заключённых в шары светляков блеснули его золотые зубы, и ухмыльнулся.
— Он весь ваш.
— Продано за пятьдесят человеку в накидке из ежеобраза, — объявила птица. — Подойдите заплатите учётчице — и номер девять ваш.
Прутик поднялся на сцену. Каулквейп затаил дыхание. Был ли водный вэйф одним из членов команды Прутика или нет? И тут воздух зазвенел от удивлённого крика.
— Что, что вы хотите? — громким и недоуменным голосом вопила учётчица. — Вы хотите купить ему кокарду?
У Каулквейпа отчаянно стукнуло сердце. Значит, это всё-таки был Лесорыб! Каулквейп подошёл поближе к сцене, чтобы лучше расслышать, что там происходит.
— Я полагаю, плата верна, — говорил Прутик, вручая птице золотые монеты. — Пятьдесят за покупку и ещё две монеты за белую кокарду.
Учётчица вопросительно взглянула на ведущую торги.
— Раз уж он хочет потратить деньги на красивые жесты… — усмехнулась она и презрительно щёлкнула клювом.
Учётчица пожала плечами. В конце концов, пятьдесят две золотые монеты были пятьдесят две золотые монеты. Она бросила деньги в сундук, покопалась в своей сумке и вытащила белую кокарду.
— Вот, — сказала она.
Прутик взял кокарду и отдал её водному вэйфу.
— Это тебе, свободный гражданин, — с улыбкой сказал он.
— С… спасибо, — неуверенно ответил водный вэйф.
— Хотя ты и не тот, кого я надеялся найти, — тихо произнёс Прутик.
Каулквейп ахнул:
— Не тот? Что ты имеешь в виду?
Водный вэйф нахмурился и прислушался к мыслям Прутика.
— А, понимаю, — сказал он. — Ты думал, я один из пропавших членов твоей команды, Лесорыб. — Его похожие на крылья уши затрепетали. — Извини, что разочаровал тебя.
Прутик пожал плечами.
— Ты не виноват, — ответил он. Потом, уныло улыбнувшись, он пожал чешуйчатую руку водного вэйфа.
— Номер десять! — прокричала птица-аукционист, заглушая возраставший гул недовольных голосов в толпе. Она нетерпеливо глянула вниз. — У частников предыдущей продажи попрошу покинуть сцену.
Каулквейп и Шпулер помогли снять всё ещё ошеломлённого водного вэйфа с платформы. Прутик спрыгнул вслед за ним. И все четверо стали пробираться через толпу. Когда они оказались на другой стороне, Прутик повернулся к водному вэйфу.
— В любом случае, — сказал он, — рад был помочь. Удачи тебе и прощай! — торжественно произнёс он и, повернувшись, увидел перед собой разъярённое лицо упрямого члена Лиги, который смотрел на него в упор.
— Что это за игры, в которые ты тут играешь? — спросил незнакомец.
— Игры? — переспросил Прутик.
Член Лиги схватил его за плечо и подтащил ближе к себе.
— Ты слышал, что я сказал. — Он сплюнул и прошипел в ухо Прутику: — Ты хоть понимаешь, как долго я искал водного вэйфа? — У него было жаркое дыхание, зловонное от гнилого мяса, застрявшего в золотых зубах. — За тридцать шесть кокард! — говорил он. — Всего за каких-то вшивых тридцать шесть кокард! Это был первый водный вэйф, которого я нашёл. И тут влезаешь ты!
