Сергей Волгин - Звездный бумеранг (Художник О. Евсеев)
Паркер долго вышагивал из угла в угол, благо что комната была длинной и повороты приходилось делать редко. Паркера теперь уже мучил определенный и не менее трудный вопрос: надо ли избавиться от остальных землян или попробовать склонить их на свою сторону? Что надо овладеть звездолетом, когда будет осуществлен второй полет на Землю, сомнений не было. Все упиралось в неопределенное «как?» Одному захватить звездолет трудно, да и для управления нужны помощники. «Володя в помощники вполне годится, сообразительный малый. Но уговорить его… — размышлял Паркер. — Этих советских парней купить невозможно… Любителей даровщины еще можно найти, а предателей…»
И Паркер отправился к своим землякам.
Агзам лежал на выдвинутом из стены диване, блаженно щурясь.
Обивка дивана была мягкой и нежной и пахла не кожей или клеенкой- такой запах имела кушетка у него дома, обитая дерматином, — она издавала запах фиалки. Агзам с сожалением посмотрел на Володю, сидящего у видеотелефона.
Друзья встретили Паркера радостно: ведь их было всего три землянина, три земных человека в далеком чужом мире, пусть прекрасном, но все же чужом.
Паркер сидел за столом и приценивался. У Агзама простоватое лицо, наивный взгляд, как у многих мальчишек, он доверчив и простодушен; другое дело Володя — серьезен, сообразителен, у него аналитический ум и для его возраста непомерно много знаний. Папаша не зря приучил Паркера присматриваться к окружающим людям. Он говорил: «Надо быть ужом, чтобы ужиться с этими прохвостами». И сынок многое уразумел. Он не обладал дипломатическими способностями, еще не особенно разбирался в тонкостях закулисных интриг, но ударить исподтишка уже умел. После ничего не значащих слов о самочувствии, нормальной температуре и свежем воздухе в комнате Паркер будто случайно поинтересовался, было ли у советских парней желание на Земле побывать за границей, например, в Париже, Риме, Лондоне, Нью-Йорке.
— Этого не хотят только дураки, — засмеялся Агзам.
— Мой товарищ предельно ясно выразил нашу общую мысль, — подтвердил Володя. — Безусловно, мы хотели поехать, да у нас не было денег, чтобы заплатить за туристскую путевку. Вам это было, видимо, легче. Теперь же, мы надеемся, — если, конечно, вернемся на Землю, — что нас повезут во многие страны, мы будем рассказывать об удивительной планете, о чудесных людях, живущих здесь.
— Ездить и рассказывать, быть может, и интересно, так сказать, делиться впечатлениями на благо общества, но из всякого дела следует извлекать пользу и для себя. На нашей планете еще есть где развернуться индивидуальным способностям, есть возможность получить максимум удовольствия. Вы спросите, каким образом? Скажу… Мы можем заработать много денег, можем стать самыми богатыми людьми на Земле…
— Сколько? — заинтересовался Агзам.
— Сотни миллионов, может быть даже миллиард долларов.
— Ой-ей!
— И для этого не нужно особого напряжения. Один совет: держитесь поближе ко мне. Я-то сумею выжать из нашей сенсации золотые кружочки. А потом валяй: катайся по странам и городам, наслаждайся всеми богатствами нашей старушки планеты. Независимые люди — куда, хотим, туда и едем, что хотим, то и делаем.
Агзам с удивлением смотрел в рот Паркеру, и на его лице прямо-таки были написаны слова: «Вот это мастак!» Володя не разделял оптимизма своего товарища, он почувствовал скрытый обман и, прикинувшись простачком, сказал:
— Я не особенно представляю, как мы заработаем столько денег.
— Об этом будем думать вместе. Одно не подлежит сомнению: нам следует делать записи всего здесь увиденного и услышанного. Из записей мы скомпонуем книгу. Она разойдется тиражом в несколько миллионов экземпляров по всем странам. Это одна статья. Найдутся и еще доходные статьи, если мы по-деловому раскинем мозгами.
Свою непрактичность Володя почувствовал сразу и вынужден был согласиться с Паркером.
— Вы правы, наши записи будут представлять для человечества величайшую ценность. Надо полагать, что уамляне делали записи и снимки в изрядном количестве, но они, естественно, не могли описать ни наших чувств, ни наших выводов. Они опускали и детали, для них привычные, не имеющие значения, а для наших людей интересные и ценные. Нам надлежит восполнить этот пробел. Я вижу только одно препятствие: уамляне, кажется, не имеют ни бумаги, ни карандашей.
Теперь Агзам с восхищением смотрел на Володю: «Вот шпарит!» — Всякие препятствия мы устраним, наши друзья уамляне найдут выходзаверил Паркер.
Он ушел довольным: семя брошено, оно должно прорасти.
А Володя, после того как ушел Паркер, сказал Агзаму:
— Это он неплохо придумал — вести записи, но не все исходящее от господина Паркера можно принимать на веру, мне кажется, подоплека у него совсем другая, и нам, Агзам, надо быть настороже. Ты меня хорошо понимаешь?
— Как не понимать! Ты, наверно, все книги запомнил, говоришь, как автомат…
— Эх, черт! А ты ведь прав. Я и сам не знаю, откуда у меня берутся такие обтекаемые фразы. Иногда дрожь берет от страха…
— А ты не заболел случайно? — встревожился Агзам, заглядывая в глаза товарищу.
— Да вроде нет, — оглядел себя Володя. — С тобой-то я разговариваю будто нормально…
— Не совсем, — покачал головой Агзам и обошел вокруг товарища.
Глава восьмая
НАСТРОЙКА ТЮТИ
Каждый час земляне узнавали что-либо новое о жизни, работе, творениях уамлян. Новости были одна другой чудесней. Вот, например, попросил Володя тетрадь и карандаш, а ему принесли аппарат в виде миниатюрной пишущей машинки. Володя удивился: ведь печатать он не умел, но ему сказали, что из аппарата надо выдвинуть дощечку и писать на ней, как в тетради, только особым карандашом. Писать на дощечке можно много лет непрерывно, аппарат переносит записи на пленку, с которой текст, если необходимо, можно сфотографировать или прослушать.
«Вот бы привезти такой аппарат на Землю!»- подумал тогда Володя. Но его смущало одно обстоятельство: если они с Агзамом и вернутся на Землю, то через много лет на родине, возможно, чудес будет не меньше. Ребята, с которыми они учились вместе в школе, станут взрослыми, и рассказывать им о таких аппаратах уже будет неинтересно. Володя поведал о своих сомнениях Агзаму, и они дружно вздохнули, решив попросить Пео ускорить полет к Земле.
Но то, что произошло в этот раз, превзошло все ожидания землян. Пео пригласил Володю и Агзама следовать за собой, сказав, что должен выполнить давно данное им обещание.
Они пришли в большой и светлый кабинет, уставленный всевозможными серебристыми машинами; на них сверкали, вспыхивали, тускнели циферблаты, экраны, светящиеся сигналы. Мигали неоновые глазки, дрожали световые стрелки, а на противоположной от двери стене светились четыре ряда стеклянных трубок. Одни аппараты тихо гудели, другие жужжали, третьи потрескивали.
Справа от входа на широком, обитом светлой кожей диване сидели две куклы — одна розовая, другая зеленая, — похожие на те, какие земляне видели на звездолете. Потухшие глаза кукол поблескивали матово, из раскрытых «черепов» выглядывали переплетения разноцветных нитей и нагромождения разной величины цилиндриков, шариков, конусов. К черепам кукол были присоединены черные провода, выходившие из ближайшего аппарата, формой напоминающего обыкновенный холодильник.
— Мы будем изучать тюти! — обрадовался Агзам.
— Настраивать, — поправил Володя товарища.
Пео посадил парней на стулья, стоявшие посредине кабинета. Спинки стульев светились изнутри, сквозь прозрачный материал были видны причудливой формы приборы или механизмы. Пео надел на головы Володи и Агзама металлические, но очень легкие обручи, от которых тянулись тонкие эластичные провода к электронному биоанализатору, занимавшему половину стены кабинета.
— Сейчас я настрою на тональность импульсов ваших биотоков по одному автомату-тюти, — говорил между тем Пео, поворачивая многочисленные выключатели биоанализатора. — После настройки вы сможете мысленно приказать автоматам все, что найдете нужным, конечно, в пределах возможного для исполнительной машины. Тюти будут вас обслуживать в любое время дня и ночи. Я надеюсь, злоупотреблять своими правами вы не станете и не подвергнете себя опасности. Учтите, тюти — машины неразумные, у них нет никаких чувств, своих мыслей, нет тормозных центров, как у живых существ, они полностью подчиняются воле человека. Но «понимают» они очень многое.
Например, по вашему указанию могут пойти в столовую, заказать выбранные вами блюда и принести их. Они воспринимают не только слова, произнесенные мысленно, но и некоторые образы, возникающие в вашем воображении. Однажды отданное указание, скажем, сидеть на месте, тюти выполняют бесконечно — в пределах действия энергетических элементов, — пока не будет отдано другое распоряжение. Работают они непрерывно в течение года, потом требуется замена некоторых деталей и источника энергии. Поняли?
