Дорофея Ларичева - Зачарованный город
Я, наконец, освоился с управлением и поднял глаза. Солнце уже закатилось, оставив на западе гореть розовым узкую полоску неба. Небо загустело, вызвездилось, раздалось вширь и вглубь, открыв взору узкий пояс Млечного Пути. Свечение огней лежащего внизу города не доставало до нас, зато сияющие волокна несущей «ванну» реки загорелись золотом с голубоватыми прожилками по окоёму каждого жгутика. А вокруг…
Вокруг вспыхивали и гасли звёзды светлячков, похожих на огненных головастиков. В дальних завихрениях возникали потрясающе реалистичные миражи, расправляли театральные кулисы сияния, напоминающее северное, наискось, разрывая небосвод, проносились метеоры, на мгновение отзываясь болью в глазах.
Верхний Путь сам звенел – то тихо и грустно, как флейта Валентина, то гремел целым оркестром, скручивая судорогой несшие нас потоки энергии. «Это струны! – понял я. – Гигантские струны. Так звучит Земля».
Как и во время всех тренировок, во рту было чуть солоновато, щёки горели, ладони – сухие и горячие – сжимали штурвал. Казалось, отпусти я его, и на поверхности отполированного, покрытого причудливой резьбой дерева останутся чёрные ожоги – следы моих пальцев.
Струны Пути натянулись и ухнули вниз к объятому вечернему огнями городу – аж дух захватило. Я по-рыбьи распахнул рот и не получил свою порцию кислорода. Я задыхался весь спуск, пока под нами не раскрылись белые паруса многоэтажек новостройки. Вот корытце качнулось, выровнялось, и только тогда мои горящие лёгкие получили спасительный глоток воздуха.
– Неплохо для первого раза, – снисходительно согласился Август Денисович, некстати напомнив о себе. – Развернёшься во-он на том завихрении. И рули на крышу торгового центра, на стоянку.
Я послушно крутанул руль и выполнил все его указания. Рыжая ведьма проводила нас безразличным взглядом, с неохотой отложила книгу и встала у штурвала, уводя «ванну» в новое странствие.
– На козырьке над входом наш очередной быстрый проход, – продолжал наставлять пожилой эльф.
Он первым ступил на шаткий металл, взглянул вниз, прицеливаясь, и прыгнул. Пролетел три этажа, коснулся ногами пластикового козырька и исчез. Я поморгал, не веря своим глазам, которые, к тому же, оказывается, заросли неведомой плёночкой. И с опаской обернулся к Валентину. Защитник ободряюще кивнул. Эх, тяжела участь арбитра даже до подписания.
Следует присмотреться, различить чуть заметное мерцание темноты на козырьке. Плохо, что буквы вывески «Торговый центр Меридиан» (в мой рост величиной) и подсвеченные рекламные щиты на фасаде сбивают прицел.
Я мысленно пожелал себе удачи и шагнул с крыши. В глазах потемнело, уши заложило, как после ныряния или долгого простудного чихания. И вот уже я стою за киосками у старой зубной поликлиники. Август Денисович дожидался нас поближе к своему ателье.
– Молодой человек, я поседею, пока вы сподобитесь меня догнать, – посетовал эльф. – А я старше вас страшно сказать на сколько лет.
Я не ответил на его насмешку, тем более из-за киосков появились остальные арбитры.
– На сегодня всё. Завтра в то же время. – Август Денисович помахал рукой и пружинящей походкой, непривычной для его округлой фигуры и преклонного на вид возраста, направился к лесенке ателье.
– Лицемер! – сказал, как выплюнул, вслед ему Валентин. – И всюду они такие же, во все времена.
– У тебя много поводов их не любить? – заинтересовалась Анютка.
– Накопилось, – защитник отстегнул скейт и бережно понёс его в руках к троллейбусной линии.
– Расскажи, – настаивала сестра. – Что плохого они сделали? Ведь в легендах…
– Всё красиво и благородно, знаю, – закончил за неё Флейтист. – В моей – тоже здо́рово. Пришёл мужик с дудочкой, увёл детей из города строить замок лесному королю. А сам тут же распрощался с собственной жизнью во благо малахольному королевичу, скудному в чародейских талантах. Голову мне отрубили и пир по этому поводу устроили. Нравится сказочка?
– Хм, – не нашлась что сказать Анюта.
– Или вот ещё история, – прорвало защитника. – В далёкой-далёкой стране служила людским королям ведьма-эльф. По-вашему, эльфийка. И была она жестока, как сотня палачей. Коварна и хитра, как миллион купцов. Прекрасна, как ни одна женщина на свете. Повелевала она духами Запредельного, демонами по-вашему, – снова пояснил Флейтист. – И по воле её строили демоны дворцы и мосты, разбивали сады, отражали натиски вражеских армий. Уважали, боялись и любили её тысячу лет, ибо была она не лишена справедливости. И я трудился под её началом, ведь ни один из демонов не смел ослушаться её приказа. Даже из Великой Семёрки, не то что простой воин. Вот такая сказочка.
Он вдруг обернулся к Эльке.
– Слабо тебе такое, маленькая экстрасенс?
– Это же сказочка, ты сам сказал, – фыркнула Элька. – Ты меня чему-нибудь дельному научи, демон.
– Научу, – легко согласился Валентин.
Мы подошли к проезжей части и дисциплинированно дождались зелёного света на светофоре, чтобы никто не помешал нам взобраться на скейт и прицепиться к проводам.
* * *Уже дома, когда мама накормила нас троих (а мы поделились с Валентином) щами, варениками с засахаренной грушей и привезёнными от бабушки хрустящими кисло-сладкими яблоками, я изложил предложение Славика. Аня фыркнула и надулась. Ей идея с враньём родителям и укрывательством невесть где не понравилась сразу. Зато защитник задумчиво погонял последний вареник по тарелке и всё решил за нас:
– Лучше один раз соврать, чем потом родители будут звать сыном и дочкой оборотней. Я – за. Поэтому «поедете к родственникам» вы с Аней, как самые необученные. Не обижайся, Женя. Эля ещё себя покажет, она способная.
Услышав похвалу, Тихонова довольно задрала кверху веснушчатый нос.
– Я чародей, – продолжал защитник. – Женя, Аня, не бойтесь, – успокоил он. – Я прослежу за Славой. Он – туман лесной. Но я гораздо невесомей, легче и незаметнее его. Я родом оттуда, откуда приходят сны. Стоит мне пожелать – и он меня не почувствует. Женя, звони Славе сейчас, но не говори ничего напрямую. Намекни.
– Понял, не маленький, – всё-таки обиделся я. Но полез в карман за мобильником. – Алло, Вячеслав Игоревич, это Женя Щукин. Вы сегодня предлагали мне апгрейд компьютера сделать, звуковуху новую и прочее – почти даром, чтобы по сетке резаться и просто в игры играть прикольней было. Мы с Анютой посоветовались и решили – потянем по средствам.
Я отложил мобильник и сообщил замершим друзьям – он выехал, собирайте вещи.
Через десять минут мама открыла дверь Славику и ввергла меня в ступор, заявив ему:
– Где вы копаетесь? Дети уже заждались. Только не поздно ехать? – голос прозвучал неуверенно и жалобно.
– Глупости, Катя, какое поздно, – поддержал гостя отец. – Одиннадцати ещё нет. На вокзал задолго до полуночи приедут, билеты купят, а утром заселятся в гостиницу и вперёд – на осмотр достопримечательностей. Пусть покатаются, город посмотрят, себя покажут.
– Женя, Аня, вы сумки собрали или нет, копуши ленивые? – постучала в дверь мама.
Уже ничего не понимая, мы прошли мимо поблескивающих остекленевшими глазами родителей вслед за Славой, выбрались на лестничную площадку и затопотали вниз.
Славка не воспользовался быстрым проходом, не пожелал беспокоить магию города, делая след беглецов ещё ярче и понятней. В холодном сумраке ночи нас ждала легковая машина. «Рено» последней модели – понял я, приглядевшись.
Мать с отцом как ни в чём не бывало помогли погрузить вещи в багажник и помахали на прощание. Мне было очень неуютно под их взглядами. Анютка то ли вздохнула, то ли всхлипнула, и я взял сестру за руку.
Элька замерла рядом с долговязой фигурой Валентина и что-то быстро говорила, не глядя на нас. Защитник улыбался и кивал, постукивая кончиком трости по багажнику машины.
Слава повернул ключ зажигания, нажал на газ. Минута, и дом исчез из виду, унося пассажиров в манящую, обволакивающую темноту ночи. Фонари, вывески, фары – бесприютные огоньки нашего небольшого города пристально следили за скользящим по координатной сетке улиц авто. Из космоса спутник прослеживал маршрут, отмечая его красной точкой на экране навигатора.
Я кожей ощущал поворачивающиеся нам вслед камеры наблюдения, зелёные и алые огоньки магазинных и офисных сигнализаций, бледные лица ползущих по тротуарам прохожих.
В машине неожиданно ярко пахло луговыми цветами. Уже к концу пути я разглядел подвешенный над зеркалом открытый флакончик с эфирными маслами.
– Что ты им сказал? – не выдержала тишины сестра. – Они так легко нас отпустили.
– Вы едете на конкурс в Москву. Нечто вроде юношеского «Что? Где? Когда?». В школе и институте уверены в этом же. Если понадобится – напечатаю грамоты участников. Не проблема.
Мы остановились у старого двухэтажного дома, огороженного высоким металлическим забором без каких-либо художественных изысков. Жёлтый свет фонарей не пробивался через парк, зато луна постаралась на славу, раскидав яркие пятна серебристо-белого света по бледно-голубой стене. Первый этаж, как я разглядел сквозь прутья, был сложен из кирпича. Второй – деревянный. Выходит, Славка привёз нас в историческую часть города, к купеческой усадьбе. До неё ещё не добрались руки реставраторов, послушно меняющих облик города по воле нового губернатора. И, наверно, уже не доберутся. Не пустят их. Позади дома расплескалось золотое зарево, уносясь ввысь тонким ответвлением Пути.
