Дмитрий Емец - Мутантики
– Значит, теперь я могу съесть эту карту! Умри, несчастная! – провозгласил Отелло и протянул руку.
Но в этот момент углы карты вдруг затрепетали, а асфальт под ними задрожал. Едва мутантики успели отскочить, как в земле образовалась расширяющаяся трещина, и карта вместе с книжным киоском и частью дома исчезли в бездонной пропасти. Бормоглотик и Трюша оказались по разные стороны, и, пока трещина не успела расшириться, хвостатый мутантик с кошачьей ловкостью отважно перескочил через нее.
– Такое утром уже было, – взволнованно сообщил Отелло. – Как бы не началось землетрясение.
– Это не землетрясение. Это опять Он, – сказала Бубнилка. – Тот, который остановил нашу дрезину в тоннеле.
– Но потом же Он ушел, – сказала Трюша. – Разве нет?
– Он никуда не уходил, – уверенно заявила малышка. – Он был здесь, под нами, и наблюдал. А теперь что-то Ему не понравилось, и Он нам это показал.
– Странно, что я ничего не чувствую, у меня ведь тоже есть телепатические способности… – недовольно проворчал Отелло.
– Потому что Он тебя опасается… Ты слишком непредсказуемый, – тихо сказала девочка. – Ты наступаешь на траву, сломал две ветки у куста и не заметил, к тому же говоришь все время свое: «Умри, несчастная!» Он этого не любит…
– Ну и дурак же этот твой Он! Плевать мне, что Он любит, а что нет! – засмеялся Отелло, все еще думая, что Бубнилка фантазирует. Но тут асфальт под ним дрогнул и вспучился, и лобастик едва удержался на ногах, схватившись за ствол растущего рядом дерева.
– Молчу-молчу-молчу! – испуганно запричитал Отелло. – Если этот твой Он такой обидчивый, я буду нем как рыба.
Тотчас, как только он произнес эти слова, земля перестала вздрагивать, и у лобастика от изумления отвисла нижняя челюсть.
– Кажется, Он в самом деле существует, – прошептал Отелло.
– А кто Он, малышка? – ласково спросила Мумуня, присев на корточки рядом с Бубнилкой и обнимая ее за плечи. Бормоглотик подумал, что девочка скажет свое обычное «не зна-а-аю!», но ошибся.
– Он – это Дух Земли, или Совесть Земли, или сама Земля, я еще точно этого не поняла, – ответила Бубнилка. – Он мыслит совсем не так, как мы. В чем-то Он как ребенок, а в чем-то мудр, словно ему несколько миллиардов лет.
– А что Ему надо? Зачем Он устраивает все эти трещины и извержения?
– Он заступается за Землю, потому что Земля – это тоже Он, – малышка говорила медленно, изменившимся голосом и без выражения, как будто бы слова вкладывал в ее уста кто-то другой или она повторяла их за кем-то. – Когда-то Его сильно обидели, еще те, кто построил здесь этот город. Они истерзали Его шахтами и подземными тоннелями, выливали в реки мазут, закрыли тело Земли асфальтом, так что она не могла дышать, вырубили деревья… Но Он долго терпел, потому что думал, что они глупые и, может быть, одумаются. Но они не образумились, а стали зарывать в него радиоактивные отходы, а потом еще эта их глупая атомная станция взорвалась, и все стало совсем плохо. И тут Он обиделся, рассердился и решил все взять в свои руки.
– Очертить границу и не пускать сюда мутантиков? – спросил Отелло.
– Не только мутантиков, а вообще всех злых и глупых, кто может причинить Ему вред. Он читает наши мысли и догадывается о том, как мы хотим поступить. И как только мы говорим или делаем что-то злое, Дух Земли настораживается, и сразу происходит землетрясение. Он сам теперь решил заступаться за все, что живет на Земле… Он не любит, когда мучают растения и рубят деревья, когда кричат и злятся, не любит тупости и коварства. Дух говорит, что это Он наделил мутантиков всеми их способностями: превращаться – карликам, становиться невидимыми – шерстюшам, читать мысли – нам, лобастикам. Он надеялся, что это что-то изменит и мы будем осваивать мир не снаружи, а внутри себя, не будем портить и терзать Его, а научимся понимать. И на какое-то время, пока мы не научимся быть добрыми, Он очертил нам границу – ту железнодорожную линию около реактора и дальше, за Большим болотом, границу, которую нельзя переходить…
– Но почему?
– Потому что Он нам не верит. Боится, что мы или наши потомки опять что-нибудь подожжем, сломаем, снова что-нибудь взорвем, вырубим лес, придумаем бомбу, уничтожим озоновый слой или устроим еще какую-нибудь гадость… Вот Он и очертил нам границу возле реактора, там все, что можно было уничтожить, взорвали и испортили, и больше там уже просто ничего нельзя погубить. Если Он увидит, что мы поумнели и стали добрее, то откроет нам дорогу и дальше, на остальную Землю.
Мутантики задумались. В словах Бубнилки была правда, тяжелая, неприятная для них, но не вызывающая сомнений.
– Гм… Оно, может быть, и того… А вроде как и не того… – загадочно пробормотал Отелло, и оставалось лишь догадываться, что он этим хотел сказать.
Земля на том месте, где была бездонная пропасть, вновь сдвинулась, и только выкрошившийся асфальт указывал, где проходила трещина.
– Он больше со мной не говорит. Я Его больше не слышу, – сообщила Бубнилка.
Издалека, разносясь по пустым кварталам, послышались гулкие удары тарана. Бормоглотик догадался, что карлики осадили их друзей в одном из домов и теперь начали приступ, считая, что Магический Кристалл у спрятавшихся.
Мутантики заспешили. Нужно было завершить то, ради чего Пупырь, Умник и Хорошист рисковали жизнью, – найти разгадку Магического Кристалла. Хотя карта и покоилась теперь где-то в недрах земли вместе с книжным киоском и изрядным куском мостовой, Отелло и Бормоглотик запомнили дорогу к краеведческому музею. Видимо, авария на станции произошла неожиданно, и люди, жившие здесь когда-то давно, поспешили покинуть Старый город, оставив тут все как было: и машины, и дома, и детские коляски, и даже домашних животных, часть которых впоследствии погибла, а часть приспособилась и мутировала.
Дверь в краеведческий музей так и осталась открытой, как в то утро, когда произошел Большой Взрыв. У кассы со спинки стула билетерши все еще свисала ветхая кофта, табличка на стене гласила: «Выставка редких камней и янтаря из Сибирской коллекции открыта с 10.00 до 18.00, кр. пон. и вт.».
– Дядя Отелло, а что такое «кр. пон. и вт.»? – спросила Бубнилка.
– «Кр. пон.» – это, очевидно, «крашеные пончики», – предположил тот. – Помнишь, мы нашли банку краски и покрасили книжку, когда тебе исполнилось три годика?
Девочка облизнулась:
– Обожаю краску. Она такая вкусненькая!
Мутантики зашли в музей и поднялись по длинной мраморной лестнице, вдоль нее по обеим сторонам стояли статуи, изображавшие странных мутантиков неизвестной породы.
Эти высеченные из мрамора мутантики были с безволосыми телами, с большими головами, как у лобастиков. Сложенные красиво и мощно, с хорошо развитыми мышцами и сильными ногами, они были гораздо выше ростом, чем карлики. Зато глаза и уши у них были такие же, как у шерстюш, только носы не такие большие и они не светились, как лампочки.
– Наверное, это наши предки… Те, которые жили здесь до Большого Взрыва, – заметила Мумуня. – А они ничего, симпатичные. Интересно, они все вымерли или нет?
– Кто ж это тебе скажет? Может, где-нибудь они еще и остались. Земля большая, и на ней полно неведомого, – сказала Трюша.
Бормоглотик и Отелло окликнули их с площадки второго этажа.
– Идите сюда! Посмотрите, какая тут замечательная выставка камней!
Мутантики вошли в большой зал, хорошо освещенный лучами предзакатного красноватого солнца, проникающими сквозь широкие музейные окна. Вдоль стен стояли стеклянные витрины, а в них лежали камни, множество самых разных камней.
Самая крайняя к окну витрина была разбита, и одна подставка для камня пустовала.
– Наверное, тут когда-то лежал Магический Кристалл, пока его не похитили, – прошептала Трюша.
Глава 14
Ночь перед полнолунием
Королева карликов проснулась перед закатом. Она лежала на медвежьей шкуре и, щурясь, смотрела в окно на красный диск солнца. Только что она видела во сне свою бабку, Рыжую колдунью. Та сидела на камне у реки и расчесывала гребнем роскошные длинные волосы, которые струились по ее плечам как водопад. Она была совсем молодая, намного моложе, чем ее внучка сейчас.
«Я стала русалкой, – сказала Рыжая колдунья. – Ты хочешь быть русалкой, Карла?»
«Я ненавижу воду», – ответила ей во сне внучка.
«Жаль. Тогда после смерти ты не сможешь стать русалкой. А те, кто не становится русалками, делаются кикиморами», – и Рыжая колдунья неожиданно бросила свой черепаховый гребень в воду.
«Зачем ты это сделала, бабушка? Я хотела, чтобы ты подарила мне его!» – удивилась Карла.
«Тебе ничего нельзя доверить! Зачем ты позволила украсть мой волшебный камень? – строго спросила колдунья и превратилась в змею. – Верни его! Верни его до завтрашней ночи, пока кристалл не соединился со своим парным камнем, или будет поздно!» – прошипела змея. Она обвила ногу внучки и впилась в нее ядовитыми зубами.
