Кирилл Сомов - Кларки первый и единственный
И все таки, увидев кентаврёнка, она не сдержалась, всплеснула руками :
— Господи, быть не может!
Кларки открыл глаза, потянулся и вежливо сказал :
— Здравствуйте.
— Так значит, это правда, что соседи на улице болтают? Мол, дети на речке чудо какое-то видели, то ли русалку, то ли кентавра. А он вот он! — бабушка уже с интересом разглядывала Кларки.
— Ба, ты только не говори никому! – предупредил Валька, — А то ведь тут такое начнется.
— Не волнуйся, — Татьяна Сергеевна погладила внука по голове. –Давайте-ка к столу, остынет все.
Шторы на кухне тоже задернули, от любопытных глаз.
Кларки отодвинул предложенный ему стул и устроился прямо на полу. При этом до стола он вполне дотягивался.
Он повертел в руках вилку:
— Странно, похоже на трезубец бога Морей, — и отложил ее в сторону.
Бабушка с внуком переглянулись, скрыв улыбки.
— Что это? – спросил он затем, взяв пальцами котлету. – Это из мяса?
— Да, из говядины, котлетка. Попробуй, очень вкусно — сказала бабушка.
Кларки положил котлету обратно, в общую тарелку, тщательно вытер руки полотенцем.
— Извините, я не ем мяса.
— Не ешь? Почему? Ты вегетарианец? — удивился Валька.
— Веге... кто? Нет, не знаю, просто мы не едим животных.
— Ох, прости, какой же я дурак!? – понял вдруг Валька. – Ба, спрячь пожалуйста котлеты, я тоже не буду.
— Ну, картошку-то можно, наверное? Жареная, с лучком.
— Может, я не пробовал. — Кларки взял более привычную ему ложку, набрал картошки, прожевал, улыбнулся. – И правда, вкусно, спасибо.
— Ну, вот и ешьте, на здоровье.
Когда с обедом было покончено, стали решать, что дальше делать.
Впрочем, решение было принято молниеносно.
— А что делать, будем родителей твоих ждать, Валя, – сказала бабушка. – Вот приедут послезавтра, а там и посмотрим.
Глава третья
После обеда Валька решил научить Кларки играть в шахматы, все равно на улицу не сунешься.
Кентаврёнок на лету схватывал правила. А сначала его очень рассмешила фигурка коня:
— Ему бы тело человека приклеить – кентавр наоборот получится, прикольно будет!.. — Сленг современных мальчишек быстро перенимался.
Пока они развлекались, на улице послышались какие-то крики, шум, беготня. Валька приоткрыл окно:
— Эй, что там? — спросил он пробегавшего мимо пацана.
— Женька себе руку распанахал! Топором! — возбужденно крикнул на бегу мелкий шкет и помчался дальше.
— Вот не везет ему... — с досадой, но и с легким злорадством подумал Валька. — Я сбегаю, гляну, чего там, — уже вслух сказал он. – А ты смотри, не высовывайся!
Мальчишка прямо через окно выпрыгнул на улицу, благо первый этаж.
На Женькин двор сбежалась почти вся деревня.
Жека сидел посреди двора, белый, как полотно. Вокруг все было забрызгано кровью. Его отец пытался затянуть рану ремнем повыше локтя. Кисть болталась на жилах, словно на веревочках.
Вальку слегка замутило, такого он еще не видел.
Вокруг пытались давать советы, большей частью бесполезные. Говорили, что на машине если везти, то только к утру в городе будут, по местным дорогам, да еще и растрясет. Лучше всего было связаться с МЧС, может, вертолет дадут.
Но тут...
Все разом замолчали, расступились. Валька оглянулся и похолодел. В ворота вошел … Кларки. Валька еще не видел таким кентаврёнка: его лицо было каким-то отрешенным, спокойным, непонятным. Он постоял секунду и пошел к Женьке, не отводя взгляд, не мигая. Подошел, присел рядом и сказал, ни к кому не обращаясь, в пространство:
— Мне нужна тишина...
Затем поднял левую руку ладонью вверх, к Солнцу, а правую протянул над раной.
— Соедините кисть и руку. — сказал он отцу парня.
Павел Егорович осторожно приложил кисть к осколку кости. Женька почти терял сознание, но держался.
А Кларки прикрыл глаза, застыл. И через мгновение тонкий яркий лучик ударил откуда-то сверху прямо в ладонь левой руки, а под правой появилось фиолетовое свечение. Оно стало разгораться, становилось все ярче. Вскоре пришлось даже зажмуриться, невозможно было смотреть. Через минуты три свечение пошло на убыль и совсем погасло.
И все с удивлением увидели, что Женькина рука стала как раньше, зажила, ни шрама, ни мало-мальски заметной царапинки. Жека недоверчиво поднес руку прямо к лицу, сжал пальцы в кулак, разжал. Все было в порядке.
— Вот значит ты какой... – задумчиво сказал Павел Егорович. – Спасибо тебе, малыш.
Он протянул широкую ладонь и осторожно пожал ладошку кентаврёнка.
Валька смотрел во все глаза. Только сейчас он отчетливо понял, что Кларки, его Кларки – СКАЗОЧНОЕ существо, а не обычный мальчишка, каких миллионы. Он один такой, ЕДИНСТВЕННЫЙ на Земле. И он его ДРУГ!..
— Женька, виновато спрятав глаза, подошел к Вальке:
— Слышь, ты это... Ну... В общем, ходи где хочешь, теперь тебя не тронет никто. Ну, и это, спасибо, в общем... — это уже для Кларки.
А кентаврёнок снова стал самим собой, он весело улыбался во весь рот, разглядывая сельчан.
Валька подошел к Женькиному отцу :
— Дядь Павел, надо бы сказать всем, чтобы не говорили об этом никому, а то приедут всякие там журналисты и ученые, все узнают, заберут кентаврёнка, опыты разные ставить начнут, или еще что...
— Пожалуй, ты прав. – нахмурился Павел Егорович. – Погоди минутку.
Он подошел к мужикам, курившим неподалеку и обсуждавшим свалившееся на них чудо, о чем то переговорил с ними вполголоса и вернулся.
— Ну, вроде все в порядке, наши мужики народ понятливый, будут молчать, и бабам накажут. Только ведь, сам знаешь, на всякий роток не завяжешь платок. Кто-нибудь обязательно ляпнет. Отведу-ка я его на заимку. Это домик такой, сторожка, в тайге. Я же лесник, как-никак. Поживет там немного, а там видно будет.
Валька обрадовался.
— Можно, и я тоже с ним?
— Можно и вдвоем, чего уж там. Пойдем, бабушку твою уговаривать.
Бабушка согласилась. Не так быстро, как хотелось бы, но на то она и бабушка. Она собрала в рюкзак одежду, еду. Валька тоже кинул туда фонарик, бинокль, еще мелочи разные.
— Ну, на ночь глядя мы не пойдем, конечно. А завтра утречком я за вами зайду, не проспите. — сказал Павел Егорович, попрощался и вышел.
Хоть было всего девять часов, но решили лечь спать, дорога предстояла длинная, полдня почти пешком топать, как сказал дядя Паша.
Как говорится, утро вечера мудренее...
Глава четвертая
Не было еще и семи, когда Павел Егорович постучал в ставни. — Поднимайтесь, умывайтесь, одевайтесь! До жары надо успеть пройти побольше.
Мальчишкам хватило всего несколько минут, чтобы выскочить на улицу и они зашагали по просыпающейся деревне.
Вдруг Кларки остановился, как вкопанный. — Что случилось? — спросил Валька, постепенно просыпаясь на ходу.
— Я только что вспомнил, — виновато сказал кентаврёнок.
— Вчера, там, на речке, когда мы с пацанами... В общем, я там свой медальончик потерял, талисман. Я найти должен.
— Ну, давай потом, когда вернемся, куда он денется. Сейчас идти надо побыстрей.
— Нет, ты не понимаешь, – уговаривал Кларки. –Это очень важно, я должен найти!
— Ладно, не спорьте. – вмешался Павел Егорович. –Пойдем, поищем, а на заимку успеем.
Солнце еще не вошло в полную силу, но было уже довольно светло.
Стали искать. Валька, наклонившись к земле, ворошил камешки. Встав на коленки, Кларки тоже перебирал гальку. Но повезло дяде Паше. Не на берегу, а в сторонке, в траве, он заметил блестящий кругляшек, поднял.
— Эй, малыш, посмотри, не твой?
Кентаврёнок встрепенулся, подбежал, взял в руки золотой кружок на тонкой цепочке.
— Ага, мой, точно! — обрадовался он.
— Наверное цепочка порвана или застежка сломалась. Потом починим. Давай я его в карман пока положу. — сказал Валька.
Кларки нехотя передал ему талисманчик:
— Только ты смотри за ним, не потеряй, ладно?
Валька не стал рассматривать медальон, сразу сунул в карман. А напрасно – талисманчик этот был весьма любопытен. Впрочем, мы еще к нему вернемся.
Теперь ничего не мешало им отправиться в путь.
И дошли бы они к сторожке без приключений, если бы не встретилась им по дороге обычная фура, грузовичок. Шофер ковырялся в моторе, чертыхаясь вполголоса и вспоминая маму своего напарника, который запорол движок и умотал в отпуск.
А в кузове... В кузове стояла тощая, хилая, старая лошадь.
Она взглянула безразлично на пришлых, отвернулась. Потом снова посмотрела, втянула ноздрями воздух. Потянулась вперед всем корпусом, сказала что-то негромко по-своему, по лошадиному.
Кларки смотрел во все глаза. Грузовичок не интересовал его, в деревне он уже видел несколько похожих телег на колесах.
Но вот лошадь...
— Куда ее везут? — спросил он у Вальки.
