Кир Булычев - Гость в кувшине
В этом уголке, который еще называют биостанцией, с увлечением трудятся Алиса и ее друзья, а также постоянно живут некоторые звери и птицы. Самые знаменитые из них — жираф Злодей и питекантроп Геракл. Геракла привезли на машине времени из древнейшей Индонезии, где он начал превращаться в человека, но не успел, потому что его хотел сожрать саблезубый тигр. Про него рассказывают, что он не дал улететь комгусю в Ледовитый океан, а убил его дубинкой, сделав таким образом важный шаг на пути превращения обезьяны в человека.
Алиса с утра позвонила на биостанцию и сообщила друзьям, что приведет гостя — джинна Мустафу. Близняшки Маша и Наташа Белые стали готовить к его приходу халву и шербет, потому что знали, как ублажить джинна, а Джавад Рахимов обещал сделать плов, какой делают только в его родном городе Баку.
Жираф Злодей, добрейшее существо высотой шесть метров, вымылся с шампунем, и только обезьяночеловек не проявил никакого интереса к визиту настоящего джинна, а объелся бананами и заснул.
Джинн потребовал, чтобы его везли по городу в кувшине, потому что вдруг начал стесняться людей отдаленного будущего. Алиса так и сделала. Она опустилась на флаере у биостанции, вытащила медный кувшин и под музыку игравшего на губной гармошке Пашки Гераскина принесла кувшин на площадку у входа на станцию, поставила на песок и вытащила пробку.
— Вылезай, Мустафа-ага, — сказала она, — приехали.
— Что-то мне не хочется вылезать, — ответил из глубины кувшина джинн, — поехали домой.
— Еще чего не хватало! — возмутился Пашка. — Мы готовились, старались, а он не хочет. Дай-ка мне кувшин, я вытряхну твоего джинна наружу!
Пожалуй, этого говорить не следовало.
Раздался отвратительный вой, и джинн Мустафа выскочил из кувшина со скоростью прыгающего льва.
Кувшин покатился в сторону, жираф Злодей подскочил так, что ударился рогом о пролетавший мимо воздушный шар, но, к счастью, никто не пострадал.
— Это кто меня чуть не вытряхнул? — взревел джинн, играя мышцами. — Мысленно попрощайся с матерью, которая имела неосторожность произвести тебя на свет, бездельник!
Аркаша Сапожков, который стоял неподалеку, развернув лист со стихами приветствия гостю из эпохи легенд, упал от поднявшейся бури. А стихи унесло на другой конец Москвы.
Лишь питекантроп Геракл ничего не испугался.
Он вышел вперед и начал бить себя кулаками в грудь, отчего получался звук, словно колотят молотком по пустой железной бочке.
Джинн Мустафа оторопел от звука и, конечно же, от вида обезьяночеловека.
— Это еще что такое? — спросил он куда тише, чем вопил минуту назад.
Геракл, переваливаясь, направился к всесильному джинну.
— Изыди! — загремел джинн и дыхнул в питекантропа огнем, опалив тому шерсть. Но Геракл — самое отважное создание в мире.
Он продолжал наступать на джинна, а джинн продолжал отступать.
— Это див! — закричал он. — Это сам дьявол! Мое могущество бессильно перед порождением адского пламени.
Мустафа упал на колени и наклонился вперед, намереваясь удариться головой о песок.
Все могло плохо кончиться, но Алиса не растерялась. Она кинулась вперед, обняла руками толстую шею Геракла и начала быстро шептать ему в ухо:
— Геракл, миленький, это свой, свой, только очень глупый джинн! Это гость! Давай его встретим и будем любить! Ну, Геракл, не опозорь нас!
Геракл почти не умеет говорить, но все понимает. И, уж конечно, он не хотел бы подвести свою любимицу Алису.
Он поднял волосатую ногу и поставил ступню на затылок джинна, замотанный шелковой чалмой.
— Геракл! — произнесла тогда Машенька Белая. — Сейчас же отойди, а то останешься сегодня без компота.
Это была страшная угроза. Геракл задрожал, взвыл и отскочил от джинна.
Мустафа приподнял голову, но так и остался стоять на коленях.
— Алиса, — сказал он, — попрошу немедленно вернуть меня в кувшин. Ваш мир захвачен страшными дивами, суккубами и инкубами. Честному джинну здесь нечего делать.
— Открой глаза, о высокочтимый Мустафа, — ответила Алиса. — И посмотри, с каким почетом тебя встречают на нашей биостанции.
Мустафа осмелился открыть глаза и увидел Пашку, который играл на гармошке «Танец с саблями» из балета «Гаянэ» композитора Хачатуряна: он считал, что древние джинны любят эту мелодию.
Затем Мустафа увидел вежливого и воспитанного молодого человека Аркашу Сапожкова, который на хорошем персидском языке читал стихи Омара Хайяма, приветствуя высокого гостя. К сожалению, джинн никогда не был в Персии и персидского языка не знал. Да и с Омаром Хайямом не встречался.
И, наконец, Мустафа увидел двух девочек и одного мальчика, которые приглашали его за стол, накрытый в лаборатории. Посреди стола дымился чудесный плов, а вокруг теснились другие кушанья, изготовленные хозяевами.
И тогда Мустафа решил всех их простить и проследовал к столу.
Он много съел и много выпил, но с самого начала не согласился, чтобы питекантроп Геракл сидел с ним за одним столом.
И сколько ни уверяли джинна натуралисты, что Геракл — это обезьяна, которая уже превращается в человека, но еще не успела, джинн возражал:
— Может быть, это не див, не суккуб и не инкуб. Я верю вам, юные шалуны. Но за долгую мою жизнь я никогда не слышал, чтобы хоть одна обезьяна захотела превратиться в человека и даже смогла это сделать. И теперь я понимаю, как хорошо, что они и не пробовали! Иначе Землю бы заселили эти страшные уроды. Я бы повесил за ноги того жулика, который придумал сказку о том, что человек произошел от обезьяны. Как фамилия этого обманщика?
— Его звали Чарлз Дарвин, — сказал Аркаша Сапожков. — Но мы его считаем великим ученым, а Геракла называем недостающим звеном между обезьяной и человеком.
— Попрошу дать мне адрес этого Дарвина, — сказал Мустафа, захмелевший от шербета. — Я с ним сведу счеты. Я спасу человечество.
— Так от кого мы, по вашему мнению, произошли? — спросила Алиса.
— От своих родителей! — отрезал джинн. — А некоторые — от меня!
Больше никто не стал спорить с Мустафой, а он огорчился, когда узнал, что Чарлз Дарвин давно умер.
— Как жаль, что я не поговорил с ним как мужчина с мужчиной!
— И что бы ты ему сказал, Мустафа? — спросила Алиса.
— Я бы сказал ему: не женись на обезьяне, и твои дети вырастут порядочными джигитами.
Так они и не смогли ничего объяснить джинну Мустафе.
После обеда джинн признался Алисе, что ему очень понравилась пятнистая коза с длинной шеей, хотя он понимает, что такой козы быть не может.
Алиса не сразу сообразила, что он имеет в виду жирафа Злодея.
— Это не коза, а жираф, — сказала Алиса.
— Называй его хоть коровой, — ответил джинн, — но, на мой взгляд, он совершенная коза в пятнах. И мне его шкура очень нравится. Я хочу сделать себе из нее теплый халат. Сколько стоит эта коза?
От испуга жираф заморгал своими длинными ресницами и начал отступать от джинна, который стоял посреди газона и ковырял палкой в ухе.
— Мы не можем тебе помочь, Мустафа, — сказала Алиса. — Жираф наш друг, а мы не снимаем шкур со своих друзей.
— Я — гость! — возразил джинн. — И слово гостя — закон. Я хочу получить шкуру этого козла и еще хочу взять в жены этих двух красавиц.
Он показал на Машу и Наташу Белых.
— Зачем тебе такие молоденькие жены? — удивился Джавад.
— Они замечательно умеют готовить. Мне нужны жены, которые будут для меня готовить. А вот тебя я в жены не возьму. У тебя плов подгорел.
Джавад от удивления открыл рот и забыл его закрыть. Он точно знал, что плов не подгорел.
Взяв с собой вишню размером с арбуз, джинн потребовал, чтобы Алиса отвезла его домой. Он залез в свой кувшин и закричал изнутри:
— Алиса, затыкай меня пробкой. Больше я сюда ни ногой! Плов подгорел! Козла не дали, жен не дали! Плохие люди! Я им буду мстить!
Алиса не стала спорить с джинном, а заткнула кувшин пробкой, и ребята помогли донести его до флаера.
— Простите, — сказала Алиса. — Честное слово, я не думала, что он так себя будет вести.
— Сидел бы в своей эпохе легенд, — сказал Аркаша.
— И учил бы правила поведения в приличном обществе, — добавил Пашка.
— Вы должны его понять, — вступилась за джинна Алиса. — Просидели бы вы тысячу лет в кувшине, без всякого общества, без развлечений. Он ведь даже неграмотный.
— Кто ему мешал вылезти и принести пользу людям? — спросил Джавад.
— Обстоятельства! — глухо донесся голос из закрытого кувшина. — Во всем виноваты обстоятельства моей жизни. Меня всегда окружали враги и завистники.
Глава 3
Мустафа и Бронтя
