Константин Глебов - Кыш-Пыш и армия Вия
— Наверное решил, что мы тебя отравили. — хихикнула она — Признаюсь, соблазн, конечно, был. Но мы же не живодеры какие. Мы — ведьмы! — последнее было сказано с нескрываемой гордостью.
— Значит, когда я захочу, то смогу снова стать самим собой прежнем? Когда же это произойдет?
Лисачка ответила в шутливой форме.
— Надеюсь, что никогда. Сейчас ты выглядишь таким душечкой.
На лице Никифора отразился такой испуг, что Лисачка более серьезным тоном добавила:
— Не беспокойся, думаю, волшебство продержится дней десять, не больше. Если ты, конечно, сам не решишь остаться таким как есть.
Такой долгий срок вовсе не устраивал Никифора.
— А нельзя как-нибудь пораньше? Я даже готов, снова, выпить ваше кофе.
Лисачка улыбнулась и покачала головой.
— Боюсь, что нельзя. Неужели твой новый облик кажется тебе таким отвратительным?!
Она недвусмысленно покосилась на Никифора, от чего он весь залился краской и только покрепче схватился за корзину, которую нес.
Вспомнив про корзину, он спросил:
— Что в ней? Она намного тяжелее, чем кажется на первый взгляд.
— Это разные снадобья для тетушки. Она посылает меня за ними на рынок, чуть ли не каждый день. Это часть моей работы. Видел бы ты, какие чудеса она творит у себя на втором этаже. Иногда, просто, дух захватывает. Когда-нибудь я научусь делать тоже самое. — добавила Лисачка с завистью.
— Значит странная цыганка-гадалка и одноглазая старуха это все знакомые твоей тетушки?
Лисачка кивнула.
— Тетушку в городе все знают.
— А что это за загадочный трактир "Чертова пята", куда я сегодня попал?
Лисачка, не скрывая удивления, посмотрела на него.
— Ты побывал в "Чертовой пяте" и смог выбраться оттуда целым и невредимым? Тебе крупно повезло. Гномы не любят посвящать чужаков в свои тайны.
— Не скажу, что это было легко. Меня там пытались напоить какой-то жуткой отравой, под названьем "гномья медовуха". Не знаю как, но у меня получилось превратить ее в обычную воду.
— Сейчас ты можешь колдовать, даже сам того не замечая.
Теперь, настала очередь удивляться для Никифора.
Дождь совсем прекратился и в рваных просветах туч, стало видно чисто вымытое голубое небо.
— Значит, я тоже могу, как и ты, останавливать дождь по своему желанию?
Лисачка заметила:
— Вообще-то, тетушка говорит, что разгонять тучи или, скажем, отводить град, удел сельских знахарей. Настоящая ведьма не должна отвлекаться на подобные мелочи.
— Госпожа Темрява ваша тетя?
Лисачка ответила не сразу, видимо, решая, стоит ли ей говорить.
— Не совсем так. Госпожа Ведьма, точнее, Немизида Аидовна мне вовсе не родня. Она преподавала "изысканные манеры" у нас в институте Благородных девиц, где я обучалась на деньги муниципалитета как сирота. Немизида Аидовна была одним из самых строгих и требовательных преподавателей. Мне всегда, казалось, что она относиться ко мне особенно придирчиво и недолюбливает меня. Как она сама потом пояснила — ей нужно было время присмотреться ко мне. Любая ведьма, даже самая сильная, обязана передать свое мастерство следующему поколению и не может ошибиться в выборе подходящей кандидатуры. На третий год обучения в институте я получила, неожиданное, приглашение поселиться в доме на улице Богдана Чернокнижника. Среди девушек ходили разные слухи про Немизиду Аидовну. Многие шептались, кто она такая на самом деле. Но ее саму эти слухи нисколько не беспокоили. Получив приглашение я, как водиться, немного поплакала. А потом решила — будет что будет. Подруги все отговаривали меня. Но я согласилась, сердце, наверное, подсказало. Все мы — женщины, в сущности, немного ведьмы. Мне нравиться называть ее тетушкой. — Лисачка снова хохотнула, показывая ряд маленьких белых зубов.
— Ну а ты Ники — как попал в свое тайное жандармское управление? Небось, с пеленок мечтал носить голубой мундир и все такое?
Никифору было сложно привыкнуть к ее резким переходам в разговоре. Он не стал говорить, что попал в жандармское Управление лишь по случайности, после смерти отца.
— В детстве, впрочем, как в юношестве я мечтал о воздухоплаванье.
— О, как это мило. — Лисачка хлопнула в ладоши. — Полеты на воздушном шаре, когда все внизу кажется таким маленьким и незначительным.
— Воздухоплавание это не только полеты на воздушном шаре. Это еще и шарльеры, монгольфьеры, дирижабли и наконец, планеры. — мечтательно сказал он, глядя в небо.
— Волшебство разрешает летать без всех этих льеров и жаблей. — только и ответила Лисачка. Все, что не касалось волшебства интересовало ее в очень незначительной степени.
Когда они, наконец, добрались до дома номер тринадцать, по улице Богдана Чернокнижника, Никифор порядком устал и проголодался. Корзина, которую ему вручила Лисачка, все сильнее оттягивала руку. Он терялся в догадках, как она одна собиралась ее нести? Тут уж точно было не обойтись без колдовства.
Уже перед крыльцом дома, Лисачка еще раз лукаво взглянула на него и весьма учтиво как девушка-гимназистка изобразила поклон.
— Я благодарна вам за помощь, Ники.
Он отдал ей корзину и начал было:
— Алиса, надеюсь, вы разрешите мне…?
Она нетерпеливо замахала рукой в перчатки.
— Разрешаю, разрешаю. Приходи завтра, с утра, примерно в то же время, что и сегодня. Мы пойдем прогуляться в лес. — сказала она, опережая его самые дерзкие мысли.
Он тут же покраснел и что-то робко пробормотал:
— Я не смел, надеяться на наше с вами скорое свидание.
— А кто говорит о свидании? Я, просто, собираюсь помочь нашей доблестной городской жандармерии в поисках загадочно чудовища объявившегося в лесу. Тетушки все равно некогда заниматься этим делом, зато я вполне смогу. И будь так добр, возьми коляску. Я не хочу добираться на другой конец города пешком.
Никифор в который раз покраснел и покорно кивнул. До сих пор, он с трудом могу поверить в свою удачу. Впервые в жизни, прелестная молодая особа да еще, к тому же и ученица ведьмы, сама изъявила желание ему помочь. Городская жандармерия, разумеется, здесь не причем.
Но это оказывается были еще не все чудеса на сегодня. На прощание Алиса ветрено поцеловала его в щеку, бросив короткое "Красавчик!", и исчезла за дверью. После этого голова у Никифора кружилась как после той злополучной чашки кофе.
На улицу Нечетенскую, рядом с гимназической набережной, Никифор вернулся уже под вечер. Усталость и голод как рукой сняло. Вымытые улицы города так и звали его прогуляться по ним и вдоволь надышаться освежающим, прохладным воздухом. Ему было нелегко устоять перед этим предложением. И он бродил, бродил по сверкающим чистотой улицам весь остаток дня. Возможно, магия не такая уж и плохая штука, раз она дарит столько необыкновенных вещей одновременно?
Спасть он тоже ложился почти с блаженной улыбкой на устах. Скорее бы наступило завтра и он, снова, смог бы оказаться рядом с Лисачкой. Самой прекрасной молодой ведьмочкой на свете.
Глава восьмая
Сплошные чудеса, да и только
Утром следующего дня, Никифор отправился в Конюшенный переулок и взял там, на прокат, двухместную коляску. Для встречи с Алисой он надел свой лучший костюм, из серой английской ткани, купленный еще полгода назад и стоивший ему месячного жалования.
Он берег этот костюм для особого случая и сегодня настал как раз такой день. Правда, костюм оказался почему-то узковатым в плечах. Последнее время, Никифор испытывал, подобные проблемы со всей одеждой из своего гардероба. Возможно, новый Никифор отличался более крепким телосложением. Но выбирать не приходилось. На углу Старомосковской и Малиновской он купил букетик незабудок и положил их на козлы, рядом с собой. Он не знал, какие именно цветы любит Лисачка, поэтому выбрал те, что показались ему наиболее подходящими.
Алиса уже ждала его на крыльце дома. Ах, как обворожительно она выглядела! Изумродно-зеленый бархатный костюм для верховой езды подчеркивал нежные изгибы ее фигуры и необычайно сочетался с ее огненно-рыжими волосами. Поначалу, Никифор удивился, почему на прогулку она выбрала костюм для верховой езды, ведь путешествовать они собирались в коляске, а не на лошадях, но чуть позже понял, насколько правильным оказался ее выбор. Голову Алисы прикрывала модная шляпка — шутэ, в виде цилиндра с изогнутыми краями, все того же зеленого, полюбившегося, ей цвета, с длинным переливчатым, павлиньем пером. Милое личико пряталось за дымной сеточкой ерой вуали. В руках она держала тонкие перчатки и летний зонтик.
Онемевший от ее красоты и изящества Никифор протянул ей букет незабудок, и помог сесть в коляску.
Алиса понюхала цветы и в знак благодарности, подарила ему, едва различимую под серой вуалью, улыбку.
— Как это мило с твоей стороны, Ники.
