Жюль Верн - Жангада. Школа робинзонов
И он сошел в пирогу с высоко поднятой головой.
Воистину казалось, что из всех присутствующих один лишь он выдержал, не дрогнув, обрушившийся на него тяжкий удар.
Часть вторая
Глава I. Манаус
Город Манаус расположен в 3 градусах 8 минутах 4 секундах южной широты и на 67 градусе 27 минутах западной долготы. Он находится в четырехстах двадцати лье от Белена и всего в десяти километрах от устья Риу-Негру.
Манаус стоит не на Амазонке, а на левом берегу Риу-Негру — самого значительного и многоводного из притоков великой бразильской артерии. Живописно раскинувшиеся жилые дома и общественные здания административного центра провинции возвышаются над окружающей ее широкой равниной.
Риу-Негру, открытая в 1645 году испанцем Фавеллой, берет свое начало в горах, лежащих на северо-западе, между Бразилией и Новой Гренадой, в самом центре провинции Попаян, а два ее притока — Пимичим и Касикьяре — связывают эту провинцию с Ориноко.
Мощные воды Риу-Негру, пройдя тысячу семьсот километров, вливаются в Амазонку, образуя устье шириной почти в две тысячи четыреста метров, где течение так сильно и быстро, что темные струи Риу-Негру на расстоянии нескольких миль не смешиваются со светлой водой Амазонки. В месте слияния двух рек берега раздвигаются и образуют обширную бухту длиной в пятнадцать лье, которая тянется до островов Анавильянас.
Здесь, в одном из узких заливчиков, расположена гавань Манауса. В ней скапливается множество судов: одни стоят на якоре, дожидаясь попутного ветра, другие ремонтируются в многочисленных каналах игуарапе, которые, причудливо извиваясь, изрезали город, что придает ему сходство с голландскими городами.
Когда тут появится порт для пароходов, который должен быть скоро построен у слияния двух рек, торговля в Манаусе заметно оживится. Сюда привозят строевой лес и древесину ценных пород, какао, каучук, кофе, сальсапарель, сахарный тростник, индиго, мускатный орех, соленую рыбу, черепаховое масло. Отсюда можно будет отправляться тогда в разные стороны по многочисленным водным путям: по Риу-Негру на север и запад, по Мадейре на запад и юг и, наконец, по Амазонке на восток, вплоть до побережья Атлантического океана. Положение этого города на редкость удачно.
Манаус, или Манао, когда-то назывался Моура, а потом — Барра де Риу-Негру. С 1757 по 1804 год он был частью крепости, носившей название этого притока Амазонки. Но с 1826 года, когда он стал столицей обширной провинции, его переименовали в Манао, — по названию индейского племени, жившего в ту пору на территории Центральной Америки.
Многие малоосведомленные путешественники думали, что это и есть знаменитый Манао, сказочный город, якобы стоявший у легендарного озера Парима. Существует предание, что именно здесь находилась некогда страна Эльдорадо, правитель которой приказал каждое утро обсыпать себя золотым порошком, — так много драгоценного металла было в этой счастливой стране, где золото гребли прямо лопатами. Но мнимые золотые россыпи оказались попросту минералами, богатыми слюдой, не представляющей ценности, ее обманчивый блеск и ввел в заблуждение алчных золотоискателей.
Короче говоря, в Манаусе нет баснословных богатств мифической столицы Эльдорадо. Город насчитывает пять тысяч жителей, из них не менее трех тысяч чиновники. Здесь довольно много административных зданий: законодательная палата, дворец губернатора, казначейство, почтамт, таможня, не считая училища, основанного в 1848 году, и недавно построенной больницы. Если к ним добавить кладбище, занимающее восточный склон холма, где в 1669 году для защиты от пиратов была воздвигнута крепость, ныне уже разрушенная, то мы получим полное представление о достопримечательностях города.
Что до церковных зданий, то мы можем назвать только два: небольшую церковь Непорочного Зачатия и часовню Божьей Матери-Целительницы, построенную на открытом месте, на холме, возвышающемся над Манаусом.
Для города, основанного испанцами, это очень мало. К двум названным церквам можно добавить еще кармелитский монастырь, хотя от него после пожара в 1850 году остались одни развалины.
Население Манауса помимо должностных лиц, чиновников и солдат составляют еще португальские торговцы и индейцы из разных племен, живущих по берегам Риу-Негру.
Городское движение сосредоточено на трех главных, довольно кривых улицах; они носят характерные для этой страны названия: «улица Бога-Отца», «улица Бога-Сына» и «улица Святого Духа». Кроме того, через весь город на запад тянется великолепная аллея из столетних апельсиновых деревьев, которую бережно сохранили архитекторы, построившие новый город на месте старого.
Вокруг трех главных улиц раскинулась целая сеть немощеных улочек, все они пересекаются четырьмя каналами с деревянными мостками. Кое-где их мутные воды протекают по пустырям, представляющим нечто вроде природных скверов. Они густо заросли травой и яркими цветами, а высокие деревья дают хорошую тень. Среди них преобладают исполинские сумаумейры, с белой корой, узловатыми ветвями и раскидистой, точно шатер, кроной.
Жилые дома представляют собой несколько сотен довольно примитивных строений, кое-где крытых черепицей, а чаще — большими пальмовыми листьями, с маленькими башенками и выдвинутыми вперед помещениями для лавок, принадлежащих по большей части португальским торговцам.
А что за люди выходят на прогулку из общественных зданий и из частных домов, когда наступает час отдыха? Чванливые господа в черных сюртуках, шелковых цилиндрах, лакированных туфлях и с бриллиантовыми булавками в галстуках. Расфранченные дамы в пышных и безвкусных нарядах, юбках с воланами и наимоднейших головных уборах. И наконец, индейцы, которые тоже начинают перенимать европейские моды и понемногу утрачивают все, что оставалось от местного колорита в средней части бассейна Амазонки.
Таков город Манаус, с которым следовало в общих чертах познакомить читателя для большей ясности нашего дальнейшего повествования.
Глава II. Первые минуты
Когда пирога, увозившая Жоама Гарраля или, вернее, Жоама Дакосту, скрылась из глаз, Бенито подошел к Маноэлю.
— Скажи, что тебе известно? — спросил он.
— Мне известно, что твой отец ни в чем не виновен! — ответил Маноэль. — И что двадцать три года назад он был осужден за преступление, которого не совершил!
— Он все сказал тебе, Маноэль?
— Все, Бенито! Этот благородный человек не захотел скрывать свое прошлое от того, кто должен стать мужем его дочери.
— А может ли отец представить теперь доказательство своей невиновности?
— Таким доказательством служит вся его безупречная жизнь на протяжении последних двадцати трех лет, заслужившая всеобщее уважение, а также предпринятый им шаг. Ведь он сам отправился к судье, чтобы сказать: «Я не хочу больше вести это двойное существование. Я не хочу скрываться под вымышленным именем. Вы осудили невиновного! Восстановите же его доброе имя!»
— А ты… когда отец рассказал тебе… Ты ни на минуту не усомнился в нем?
— Ни на минуту, брат!
И молодые люди крепко пожали друг другу руки.
Затем Бенито подошел к отцу Пассанье.
— Падре, — сказал он, — уведите матушку и сестру в их комнаты. Пожалуйста, не покидайте их до конца дня! Никто здесь не сомневается в невиновности моего отца… Вы это знаете. Завтра мы с матушкой пойдем к начальнику полиции. Нам не откажут в свидании с заключенным, это было бы слишком жестоко! Мы повидаемся с отцом и решим, что нам делать.
Якита, сраженная внезапно обрушившимся на нее ударом, сначала была в каком-то оцепенении. Но вскоре мужественная женщина оправилась. Якита Дакоста будет такой же стойкой, какой была Якита Гарраль. Она не сомневалась в невиновности мужа. Ей даже не приходило в голову, что Жоама Дакосту можно упрекнуть за то, что он женился на ней, скрыв свое настоящее имя. Она помнила только долгую счастливую жизнь с этим великодушным человеком, ныне безвинно брошенным в тюрьму.
Отец Пассанья увел ее вместе с дочерью, которая не осушала глаз, и все трое заперлись в доме.
Молодые люди остались одни.
— А теперь, Маноэль, — сказал Бенито, — я должен узнать все, что рассказал тебе отец.
— Мне нечего скрывать от тебя, Бенито.
— Зачем пришел Торрес на жангаду?
— Чтобы продать Жоаму Дакосте тайну его прошлого.
— Значит, когда мы встретили Торреса в лесу, он уже собирался вступить в переговоры с моим отцом?
— Несомненно, — ответил Маноэль. — Негодяй направлялся к фазенде, чтобы осуществить давно задуманный план и с помощью гнусного шантажа выманить деньги у твоего отца.
— А когда мы сообщили ему, что отец со всей семьей собирается пересечь границу, он сразу же изменил свой план?
