Тэд Уильямс - Драконы Обыкновенной фермы
Мезерэ снова заворчала. Люсинда ступнями почувствовала, как низкий раскатистый звук проникает в ее тело. Когда грохот затих, голова ее продолжала вибрировать, как будто мозг все еще трепетал от драконьего рыка. Только несколько секунд спустя она осознала, что волосы на руках стоят торчком, а по коже бегают мурашки.
Когда она увидела, каким крошечным кажется Ханеб рядом с тушей дракона, она глазам своим не поверила. Мезерэ слегка приподняла голову, и верх его шлема едва сравнялся с ее нижним веком!
— Осторожно! — крикнула она, очень сомневаясь, что он ее услышит.
Ханеб встал на колени рядом с яйцом. Рык дракона усилился, но Ханеба это не испугало. Когда до яйца оставалось сантиметров десять, он протянул свою палочку к яйцу и стал медленно продвигать ее вперед, пока не притронулся к восковой скорлупе.
Внезапно Люсинда догадалась, что этот странный предмет в руке Ханеба есть не что иное, как ультразвуковой прибор, похожий на те, которыми обследуют беременных женщин. Она повернулась к экрану компьютера. Сначала черно-белое изображение постоянно двигалось и менялось, но постепенно темная размытая масса приняла очертания, напоминавшие огромный ком жевательной резинки, завернутый в прозрачную пленку. Люсинда поняла, что видит перед собой детеныша с обернутыми вокруг туловища крыльями. Когда Ханеб перестал передвигать палочку, изображение застыло и содержимое яйца словно окаменело.
— Ой! — воскликнула она и чуть не заплакала. Какой ужас! Маленький дракончик умер прямо в яйце, он никогда не увидит белого света, не расправит крылья в небесной выси. — О нет. Бедный малыш!
Гигантский глаз Мезерэ снова обратился к Люсинде, и золотисто-красный шар с черным вертикальным зрачком смерил ее с головы до ног. В голове у нее загудело, как будто некое запертое там существо только теперь обнаружило себя в ловушке и пришло в ярость. Люсинда попыталась отвести взгляд, но драконий глаз вдруг вспыхнул таким ярким светом, что даже огромная масса животного оказалась в тени и девочка не видела ничего, кроме этого мерцающего золотого пятна, вспыхивающего как уголек, как маленькое солнце.
Она почувствовала, как что-то постороннее, чуждое снова проникает в мозг. Ощущение гнева и отчаяния было невероятно мощным, как от удара электрошоком, в голове будто сверкнули и затрещали молнии. А в следующую секунду перед глазами все поплыло и заплясали красные и черные круги…
Почему вдруг перекосился потолок? Почему она стоит у стены, словно приклеенная, и никак не может оторваться? Почему Ханеб висит сбоку от нее и смотрит таким встревоженным взглядом?
— Мисс, мисс, что с вами? Вы ранились?
Люсинда замычала и закрыла глаза. Она не могла отлепиться от стены, но когда глаза были закрыты, создавалось обманчивое ощущение, что лежишь на полу. Потом она снова открыла глаза. Теперь все встало на свои места. Она действительно лежала на спине. Ханеб склонялся над нею.
— Что случилось?
— Вы упали. Вы заболеть, мисс?
— О боже, неужели у меня та же болезнь, что и у дракона? Я умру?
И тут Ханеб улыбнулся. Открытая улыбка неожиданно сгладила ужасные шрамы, так уродующие его щеку, и Люсинда впервые не заметила их, с удивлением глядя на его преобразившееся лицо.
— Нет, мисс. Умереть не будет. От драконьей болезни не будет — люди ей не болеют. Просто для вас сильно жарко сегодня.
Не успела Люсинда ответить, как Мезерэ снова низко и раскатисто рыкнула. Почему-то в этом рыке слышалось не отчаяние, а скорее… предупреждение.
— Ой, смотрите! — воскликнула Люсинда, не сводя глаз с драконихи.
Мезерэ встала, покачиваясь и нетвердо держась на ногах, как после долгого лежания. И все же она стояла. Гребень на спине, который возвышался над головой Люсинды всего на пару метров, когда дракониха лежала, теперь нависал сверху огромной аркой, словно подвесной мост. Мезерэ подняла голову, втягивая крупными ноздрями воздух. Потом она с силой ударилась о брусья заграждения, отчего те хрустнули и загудели, открыла пасть и заревела. Люсинда отшатнулась и закрыла уши руками, изо всех сил стараясь не закричать.
«Просто как Кинг-Конг», — подумала она в ужасе.
— Она хочет выбраться!
Ханеб ухватил ее за руку.
— Она не выберется. Она привязана, и крылья в загоне не расправить. И она на нас не сердится. — Он потянул Люсинду к двери.
— Тогда почему мы убегаем?
— Мы бежим не от нее. — Ханеб уже не улыбался, но зубы его были обнажены, как в оскале испуганного пса. — Аламу летит. Ее супруг.
Мезерэ закинула голову и выдохнула огромный огненный шар с клубами черного дыма, заструившегося между металлическими балками потолка. Даже на расстоянии тридцати метров Люсинда ощутила жар, будто внезапно распахнулась дверца духовки.
— Но почему она так злится? — закричала Люсинда.
Она просто физически ощущала ярость драконихи, проникающую в ее мозг раскаленной спиралью.
— Потому что он заберет яйцо, если сможет, — сказал Ханеб, возясь с дверным засовом. — Он его съест. Надо торопиться.
— Но ведь сюда он не сможет попасть?
— Посмотрите наверх. — Он махнул на потолок рукой в стеганой перчатке. В крыше, между балками, зияли два огромных окна. — Аламу меньше ее. Если он сядет на крышу, он легко проникнет внутрь.
Люсинда помогла Ханебу открыть неподатливую тяжелую дверь. Ей казалось, что все происходит будто в кошмарном сне, когда ты бежишь, но никак не можешь убежать.
— Мы должны быстро найти мистера Гидеона, — сказал Ханеб, когда они выскочили наружу.
Он рывком сорвал капюшон. Его черные волосы намокли, а покрытое шрамами лицо блестело от пота. Они повернули в сторону хозяйского дома. В воздухе вокруг лазарета висел странный запах — кислый и очень резкий.
— Что может Гидеон…
Она не договорила, потому что за углом здания внезапно появилась совершенно жуткая фигура.
Аламу был вполовину меньше Мезерэ, но гораздо стремительнее своей подруги. Поразительная живость его движений приводила в ужас. Он весь был покрыт черной с бронзовым отливом чешуей, которая переливалась в чистом утреннем свете, как спина гремучей змеи. Поднявшись на дыбы на высоту вдвое больше роста Люсинды, он сверкнул кривыми когтями, похожими на гроздь светло-желтых бананов. Потом дракон повернул клиновидную голову в их сторону, внезапно опустился на передние лапы и вытянул морду вперед, прямо к ним. Ханеб схватил Люсинду за руку, чтобы та не шевелилась.
— Тихо, — прошептал он. — Не двигайтесь!
Но она и не смогла бы двинуться, даже если бы очень захотела.
Драконовы крылья раскрылись, очень медленно, словно крылья прекрасной бабочки, сбрасывающей кокон. Неожиданно его стройное тело взмыло вверх, и Аламу полетел прямо на них.
Он настиг их так быстро, что они даже не успели броситься наземь. На миг Люсинда оглохла и не слышала ничего, кроме собственного дыхания и шума крови в ушах, потом что-то пронеслось рядом и раздался треск, похожий на звук разрываемой ткани. Аламу пролетел над головами Ханеба и Люсинды, взмахивая крыльями песочного цвета, потом вдруг сложил их и с быстротой молнии ринулся вниз. Удар от его приземления был такой силы, что Люсинду как следует тряхнуло. После этого дракон занял позицию между ними и сараем, отрезав им все пуги к отступлению, и пошел на них, низко опустив голову.
Ханеб больно ухватил Люсинду за руку и рванул к себе.
— Назад! — крикнул он. — Идите назад, в консервный склад!
— Куда?
Она посмотрела через плечо и увидела метрах в десяти, рядом с колодцем, коих на ферме было множество, маленький деревянный сарайчик. В нем даже не было двери. Как такое хлипкое сооружение могло спасти от дракона?
— Идите! — взмолился Ханеб. — Пожалуйста, мисс, только медленно.
Он оставил ее и пошел к дракону, приглушенно хлопая в ладоши одетыми в перчатки руками и выкрикивая: «Шу! Шу! Шу!» Люсинда видела, как по его затылку пробегает судорога. Теперь Аламу смотрел только на него. Так змея смотрит на загнанную мышь, которой некуда отступать.
Люсинда, пятясь, подошла к сараю, но заходить внутрь не стала. Застыв от ужаса, она смотрела на Ханеба. Тот снова остановился и совершенно неподвижно ждал приближения дракона, который медленно, словно крадучись, подходил к нему на задних ногах, опустив голову на один уровень с головой человека. Когда Аламу вдыхал и выдыхал воздух, возле его ноздрей плясали маленькие язычки пламени.
Неожиданно дракон приостановился и настороженно со всех сторон обнюхал Ханеба, который в суматохе где-то выронил свой шлем. Люсинда испугалась, что чудовище вот-вот выдохнет пламя в лицо беззащитного человека, и без того израненное. Неужели шрамы на его щеке — это тоже следы от встречи с драконом?
Вытянутая голова на гибкой шее придвинулась еще ближе, у самых ноздрей колыхался горячий воздух. Черные с бронзой чешуйки блестели на свету, играя бликами. Потом открылась пасть, обнажив кривые клыки и черный змеиный язык.
