Владимир Кузьмин - Экзамен на бога
Этот парил под самой кроной, которая снизу казалась непроницаемой, вблизи же оказалась не такой и густой. Вот среди этой листвы шла настоящая битва. Большинство листьев усыпали небольшие полупрозрачные слизни и активно их пожирали. А уже знакомые ярко окрашенные гусеницы пожирали слизней.
В другое время все эти чудеса и достопримечательности местного масштаба Семен с удовольствием бы осмотрел, но сейчас едва обратил внимание. Не представляют опасности, можно о них забыть.
Лес опять почти без перехода сделался четырехъярусным. И превратился уже в самый настоящий лабиринт, чтобы продвинуться к центру на три метра, нужно было пропетлять среди многоэтажных переплетений не один десяток этих метров, спускаясь при этом до земли или поднимаясь к кронам. Часто стали попадаться бочки-аквариумы, заполненные водой и кишащие живыми существами. Различной живности полным-полно появилось и в других местах, но редко на виду. Обычно все прятались под корнями или внутри толстых и полых корней, веток, стволов.
Можно было догадаться, что в самом центре они насчитают пять ярусов. А вот представить, как там кипит жизнь, было сложно.
Семена позвал пятый клон, уже подбирающийся к самому центру, но он даже не успел на него переключиться, как пришло сообщение от третьего, того, с кем он начинал продвижение.
– Слышу крик. То есть не крик, скорее шепот. Мыслеречью, в смысле ментально на помощь кто-то зовет.
– Откуда?
– Так не понятно разве? Из центра. Ох, ты ж мамочки мои!
Семка не стал спрашивать, к чему относится последний возглас, потому что уже смотрел глазами этого клона и сам ахнул от неожиданности.
Середины рощи, или центральной части этого фикуса, по сути, теперь не существовало. То есть не так давно она была и, видимо, процветала не хуже, чем окраинные районы. Но кто-то побывал здесь и натворил то, что Семен собирался проделать, когда на него накатили злость, страх, бешенство и много других нехороших чувств. Он тогда собирался ломануться сюда и повырывать все с корнем, порубить на щепки и много чего еще. Кто-то опередил и именно все это проделал раньше его.
Центральный, самый могучий, материнский ствол был выкорчеван с корнями, разорван на части, многие из них были расщеплены. То же произошло и с несколькими менее мощными стволами, и с ветками. Все громоздилось кучами, кое-где усыпанными сверху мелкой щепой и даже опилками. И из-под всего этого кто-то взывал о помощи. Очень слабо, словно человек, замурованный в стену. Семен потянулся сознанием к источнику, полагая обнаружить его прямо под обломками или среди них. Но жалобный шепот доносился из глубины земли. Пришлось изрядно напрячься, чтобы увидеть скрытое там.
Метрах в пяти под поверхностью он разглядел густое переплетение тонких корней и тончайших корешков. Поначалу в голову пришло сравнение с грибницей, благо всяких разных грибниц он повидал немало. Даже здесь уже успел увидеть. Но ведь на что-то еще было похоже! Семен подумал и пришел к напугавшему его самого решению. На мозг похоже! Понятно, что не такой, как у человека или хотя бы у курицы. Но все равно это был мозг!
– И что же нам теперь делать? – задумчиво спросил он.
– Поговорить не получается, – тут же отозвался клон. – Он меня вроде слышит, но то ли не понимает, то ли не умеет ответить.
Кто из клонов это сказал, осталось непонятным, тем более что они сейчас сбились в кучку и даже по номерам их стало невозможно различать. И знал каждый то, что знали все. Да и не важно все это.
– Странно. Очень странно.
– Точно. Любой нормальный терминатор начал бы крушить с края. А тут середину уничтожил.
– Предположим, что не случайно, а с какой-то целью. С какой?
– Ну точно. Если там мозг этого фикуса, то он оборвал главные связи мозга с организмом.
– Зачем спрашивается?
– Чтобы самому управлять. Или чтобы не мешало.
– Всем помолчать, – решил взять инициативу в свои руки Семен. – Сканируем этот мозг во всех подробностях. Кто у нас был номер один? Уже не помним. Ладно. Ты лезешь в буквальном смысле под землю и под этот мозг, ищешь что-то чужеродное. Ты справа делаешь тоже самое, но еще и сохранившиеся связи с деревом высматриваешь. Ты – сзади, ты – спереди, ты – слева.
– А я?
– Охраняешь меня. Будь готов купол поставить. Нет, лучше заранее на сферу настройся. Ой!
Пчелы на плече уже давно щекотали его ухо, но он не желал на них отвлекаться. Вот одна и стукнула его в лоб. Не сильно, но чувствительно. И зависла прямо перед носом. Пришлось заглянуть в глаза.
– Ай, умница.
За долю секунды Семен узнал столько важного, сколько за многие часы изучения здешней обстановки не узнал бы. А о многом не сумел бы догадаться. Чтобы переварить услышанное… или все же увиденное? Или почувствованное? Нет, нужно будет однажды сесть всем вместе и придумать для всего специальные названия! Так вот, чтобы осознать то, что узнал, Семену пришлось глубоко задуматься, и думал он, наверное, очень интенсивно, потому что засосало пол ложечкой и смертельно захотелось сладкого. Впрочем, с такими мудрыми пчелками, как у него, без сладкого не останешься. Сами отъелись, вовремя прилетели, чтобы гиен прогнать, меду притащили. Сами слепили из воска бадейку и сами себя в нее подоили. Осталось отлепить от плеча порцию меда раз в пять больше вчерашней и сунуть в рот.
Нет, точно, эти умные пчелки не только ему многое рассказывали, но и его хорошо изучили. Наверняка собирали самое полезное именно для Семена, потому что в голове вновь стало чисто и легко, мысли понеслись вскачь. И уже через пару минут он сам себя убедил, что на верном пути и что план должен сработать.
Вот эту свою мысль он помнил очень четко. А большущее число событий, последовавших за этим мгно вением, остались в памяти отдельными фрагментами. Которые не всегда получалось понять и связать друг с другом.
16
Семен взлетел под самый купол в поисках притаившегося дирижабля. Свод, издали и снизу выглядевший почти ровным, оказался изрыт таким количеством трещин и рытвин, что напоминал… Сообразить, с чем можно сравнить купол, он не успел.
– Сзади заходят. Двое. Нет, трое!!!
Прыгнув в сторону сразу метров на пятьдесят, Семка посмотрел глазами затаившегося в стороне клона-наблюдателя. Три дирижабля, камнем свалившиеся из расщелин и ринувшиеся на него с трех сторон, уже можно не принимать в расчет. Двое из них столкнулись на пустом месте без особого вреда для себя. Зато третий, пытаясь уйти от столкновения, порвал оболочку о кинжальной остроты камень. Кто-то из клонов мгновенно выстрелил небольшой молнией – смесь водорода с воздухом взбухла огненным шаром, горящие обломки посыпались на тех двоих, что столкнулись, сцепились щупальцами и не сумели ретироваться с необходимой скоростью. Двойной огненный шар набухал в этот раз долго и красиво.
Семен проводил глазами летящие вниз факелы и удовлетворенно хмыкнул. Не по их поводу, а по причине того, что сумел-таки найти гнездо. Одна из расщелин была не просто углублением, пусть и одним из самых глубоких в монолите свода. По обе ее стороны камень был испещрен пещерками. Одинаково кругленькими, без острых выступов. Да и вообще в этом месте все было сглажено-разглажено, чтобы хрупкие оболочки не порвать. Проще всего было лупануть в расщелину огненный вихрь… Только вдруг от взрыва свод обрушится? Он-то уйдет, а остальных может накрыть. Пришлось возиться чуть дольше и даже слепить набегу – точнее, налету – незапланированного клона. Слепить с самого себя, при том, что один такой изначальный клон уже существовал. Последствия гибели любого из них не хотелось даже представлять. Но не самому же лезть в это пекло! Любого другого клона снимать с его хорошо насиженного места при том раскладе, что сложился сейчас, невозможно, изготовить клона с уже существующего изначального – так поди сообрази, где он в данный момент.
Ничего этого Семен в тот миг не думал, просто поступил так, как показалось самым правильным. Они вдвоем подготовили атаку, и клон рванулся вперед, зашвыривая в каждую из нор по сгустку перегретого пара. Большинство обитателей удалось выкурить таким способом, те повыскакивали, ринулись убегать, подставляя бока под выстрелы Семена. Тот превзошел самого себя – пулял безостановочно небольшими ледяными копьями. По сути, острыми сосульками. Зато непрерывно, очередями. Да и прочности он им добавил в сравнении с обычными ледяными наростами на крышах. Шары дирижабликов лопались и лопались, водород из их оболочек развеивал тугой поток воздуха. А Семен неспешно продвигался вдоль расщелины, находясь все время снизу ее краев и в полной готовности сигануть куда-нибудь подальше.
Самую крупную особь пробить таким способом не удалось, оболочка у него застыла давно и сделалась прочной, как парусина или даже брезент. Это самое крупное из виденных здесь летучих созданий прикрыло собой несколько дюжин помельче и послабее, давая им мгновение, чтобы кинуться врассыпную или удрать с поля боя как-то иначе. А может, готовило атаку всеми оставшимися силами. Вот только Семен Кольцов был готов к любому повороту. Оттого и не стал усиливать свои снаряды, а наоборот, прекратил обстрел. Подождал, пока как можно больше летунов спрячутся за спиной большого. Чтобы мгновение спустя пропустить над собой сжатый – до самой крайней степени сжатый, насколько сил хватило, – заблаговременно заготовленный воздушный пузырь, в котором уместилось воздуха ненамного меньше, чем со всего объема пещеры. По этой причине внизу сейчас разыгрался небольшой ураган, что опять же было на руку его отряду.
