Питер Леранжис - Семь чудес и временной разлом
Они беззвучно зовут меня, дергают меня, но я не чувствую их прикосновений. ДЖЕК, ВЫТАЩИ НАС ОТСЮДА! ДЖЕК, СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ!
Почему я?
ПОЧЕМУ?
Я не знаю, как мы здесь оказались. Я не знаю, куда идти. Но это я обязан принимать решения.
Почему-то именно я. Но что я могу? Я Джек Ничтожество. Джек Неудачник.
Я Портной без катушек.
Я Разрушитель разрушенный.
Я обо что-то бьюсь и отскакиваю, расширяюсь и уменьшаюсь. Я слышу скрип колес и писк медицинских приборов, подлодки и водопады, воющих виззитов и шепчущих зомби, смертельные угрозы из реплик комедийных сериалов, Песню гептакиклоса.
И среди всей этой какофонии, точно мне в насмешку, доносятся звуки из Старого Сна. Они тоже хотят меня помучить. Взрывы и крики. Они знают, что я хочу выбраться. Знают, что я готов променять это на уничтожение континента.
И я принимаю решение.
Мы уходим туда. Сейчас же.
Но и это у меня не выходит. Потому что на этот раз Эли, которую я вижу так же ясно, как собственную руку, тянет меня куда-то в сторону.
Эли говорит мне, что у меня остается незаконченное дело.
Эли толкает меня назад, назад в этот сон, в это место, что разрывает меня на куски.
Куда я иду? – спрашиваю я.
КУДА Я ИДУ?
Но ее лицо медленно исчезает.
Домой!
Да. Домой. Я хотел лишь одного – оказаться там. В моем дворе, рядом с моим велосипедом и со всеми вещами, которые я любил. На моей кровати, которую я вижу прямо сейчас.
Я тянусь к ней. Отсюда до нее тысяча световых лет.
С расстояния в тысячу световых лет я вижу кого-то под одеялом – КТО СПИТ В МОЕЙ КРОВАТИ?! И я срываю одеяло и кричу.
Это скелет, он улыбается мне, его зубы стучат. Его окружает рой насекомых, принимающий в воздухе форму шара. Локулус мушек.
Я прижимаю к себе локулус. Он все еще у меня в руках.
Шестой локулус.
НЕТ, он МОГ быть шестым. Но не стал.
Потому что один локулус утерян в разломе. Потому что Джек Портной – это Джек Неудачник.
Я вспоминаю, как мы его потеряли – Эли кричит, цепляется за него и растворяется… исчезает…
И теперь это все, о чем я могу думать. Разлом и меч. Разлом, и гептакиклос, и остров, который наклоняется… наклоняется…
Глава 28
Мыслительная система
Хорошо было то, что светило солнце, а воздух пах морем.
Плохо было то, что я чувствовал себя так, будто кто-то сунул руку мне в живот, хорошенько там за что-то ухватился и словно рубашку вывернул меня наизнанку.
Короче говоря, я бы предпочел оказаться в мире Диснея. Или даже в чане со слюной виззита. Где угодно, лишь бы подальше от той боли, которую я ощущал тогда. Думаю, прошло минут пятнадцать, прежде чем я перестал вопить, и еще пятнадцать, чтобы моя кожа наконец нашла мое тело и вернулась на положенное ей место.
Первое, что я увидел, когда мое зрение сфокусировалось, было лицо Марко. Еще никогда я не видел его таким искаженным от боли.
– Никогда. Больше. Так. Не делай, – простонал он.
Я молча кивнул. Мог бы и не просить.
Где мы были? Я заморгал, чтобы пейзаж обрел резкость. Я увидел колонны Дома Вендерса-он-же-Масса. Солдаты, монахи и повстанцы с криками выбегали из окружающих зданий. Неподалеку Торквин терся спиной и руками о кирпичную стену, словно желая удостовериться, что он правда был здесь.
– Что, блин, только что произошло, брат Джек? – спросил Марко. – Мне показалось, меня разобрали на кусочки, а потом опять собрали.
– Марко, – хрипло прошептал я, – где Касс и…
Прежде чем я успел договорить, Марко схватил меня за руку и рывком поставил на ноги. С подкашивающимися коленями я поплелся за ним через лагерь.
Недалеко от столовой на земле, точно тряпичные куклы, валялись Касс и его сестра. Их окружали Масса. Из госпиталя на всех парах выбежал брат Асклепиус. Он упал перед ними на колени и принялся щупать пульс.
– Они живы, – объявил он. – Занесите их внутрь.
Из госпиталя как раз показалась команда лаборантов с двумя носилками. Они осторожно уложили на них Касса и Элоизу.
Когда они скрылись за дверями госпиталя, я обратил внимание на спускающуюся по ступенькам Дома Масса Алию в сопровождении телохранителей. В руках она несла крепкий золотой ящик.
– Внутри локулус исцеления, – пояснила она, протягивая мне ящик. – Думаю, он им понадобится. Да благословит их Массарим. Я буду вас ждать. У меня к вам много вопросов. Бегите.
Я взял локулус и побежал к госпиталю.
У меня не было ни малейшего представления, что только что произошло, но это могло подождать.
* * *– То есть тогда, в той комнате, ты просто коснулся локулуса – хотя и не знал, какой из двух перед тобой? – спросил Касс, лежа на больничной койке по соседству с сестрой.
Я кивнул. Было здорово говорить с Кассом и Элоизой, зная, что они в полном порядке. Локулус исцеления помог им. Алия и брат Асклепиус в благоговении наблюдали за их жизненными показателями на мониторах. Признаться, Марко, Торквин и я тоже приложили руки к локулусу. Нам всем неслабо досталось.
– Я знал, что это был локулус либо путешествия во времени, либо телепортации, – сказал я. – И тот и другой должны были вытащить нас оттуда.
– Ну, все вокруг выглядят на тот же возраст, как когда мы улетели, – заметила Элоиза. – Это не было путешествие во времени.
– Правильное решение, – похвалил Марко. – Лучше, чем оказаться на копье амазонок.
– Телепортироваться больно, – пожаловалась Элоиза.
Торквин кивнул:
– Разбери тело, собери назад. Очень больно.
– Не думаю, что все было именно так, – вмешался брат Асклепиус. – Это версия «Стар Трэка» – ну, вы знаете, будто молекулы исчезают, а потом как волшебству появляются совсем в другом месте. Но подумайте сами. Когда вы говорите по телефону, ваш голос никуда не перемещается. Он превращается в информацию – крошечные биты данных, которые расшифровываются на другой стороне.
– То же самое может происходить с телами? – спросил Марко.
– Теоретически, – ответил брат Асклепиус. – Атомы – это атомы. Они все одинаковы. Так что если информацию о строении Марко передать новому набору атомов где-то в другом месте, они сами выстроятся в нужном порядке. Проблема в том, что подобный процесс требует невероятной затраты энергии! Чудо, что вы не погибли из-за этого эксперимента.
– Когда речь заходит об Атлантиде, кое-что лучше оставлять без объяснений, – вздохнул Касс.
– Чего я не понимаю, так это как вы заставили локулус направить вас именно сюда, на остров? – спросил Асклепиус. – Почему не в любое другое место, к примеру в сердце Арктики или в Западную Африку?
Я сделал глубокий вдох:
– Я сам точно не уверен. Не то чтобы я четко тогда думал. Мы впали в странное состояние, похожее на сон. Я чувствовал, как мое тело расширяется и съеживается. Решил, что мы все взорвемся. Затем я начал думать об Эли и Атлантиде. Видел, как она кричит на меня. Звучит безумно, но она словно направила меня сюда, сказала вернуться на остров. А когда я сконцентрировался на этом месте – бум, мы уже здесь.
– Так работают все локули, – заметил Марко. – Это мыслительная система. Ты думаешь о том, что тебе нужно, и они это делают.
Брат Асклепиус почесал голову:
– Как человеку науки, нанятому Масса, мне приходится принимать на веру многое. Но, боюсь, не существует никакого научного объяснения для мыслительной системы.
– Жду не дождусь, что вы скажете насчет путешествий во времени, – сказал Марко.
Алия, все это время молча сидевшая на складном стуле, наклонилась вперед:
– Джек, где брат Димитриос?
Палата погрузилась в тяжелое молчание. Пока я пытался подобрать слова, Элоиза меня опередила.
– Он умер, – мягко произнесла она, – пытаясь достать для нас локулус. Который в любом случае был фальшивкой.
По мере моего рассказа обо всем случившемся – о смерти Димитриоса и его предательстве – краска сходила с лица Алии.
– Димитриос… обладал сильной волей и был склонен к нечестным поступкам, – тихо сказала она. – Но подобного рода измена? Мне не верится. Тот, кто вам об этом рассказал… вы уверены, что ему или ей можно доверять?
Я пожал плечами:
– О Герострате такого точно нельзя сказать.
– В таком случае я… я не знаю, чему верить, – с этими слова Алия встала. – Я не стану обвинять его без должных доказательств. И я буду по нему скучать. Пока вы будете собираться для последнего своего отправления завтра, я организую поминальную службу.
