Элизабет Гоудж - Маленькая белая лошадка в серебряном свете луны
– Я посмотрю на них, сэр, – сказала Мария, когда они тронулись.
Она решила, что править не так увлекательно, как кататься верхом. Однако Барвинок шел быстрой рысцой, а маленькая коляска весело подпрыгивала. Становилось жарко и душно, и они обрадовались тому, что при движении их обвевал ветерок.
– Ты уверена, что справишься, дорогая? – беспокоилась мисс Гелиотроп. – Ты нас не опрокинешь?
– Мне не удастся, даже если я этого захочу, – ответила Мария. – Это круглая и устойчивая колясочка, и она так близко к земле.
– Да, конечно, – сказала мисс Гелиотроп, выглядывая из коляски. – Если мы упадем, то не слишком далеко. Ты не думаешь, дорогая, что будет гроза?
– Еще слишком рано для гроз, – успокоила ее Мария.
– Надеюсь, мы не встретим цыган или браконьеров или еще кого-нибудь в том же роде, – сказала мисс Гелиотроп. – Здесь это встречается, ведь ты слышала про ловушки.
Мария кнутиком указала на массивную фигуру Рольва, бегущего рядом с ними.
– Ах, да, – согласилась мисс Гелиотроп, – Это надежный защитник. Хотя, понимаешь ли, иногда защитник может пугать больше, чем те, от кого он защищает.
– Рольв готов умереть за тех, кого я люблю, – убежденно заявила Мария.
Но мисс Гелиотроп оставалась в унылом расположении духа.
– Ты уверена, что знаешь дорогу? – спросила она.
– Конечно, – ответила Мария. – Но если бы даже я не знала, Барвинок-то знает.
Барвинок, действительно, все знал сам. Без всякого вмешательства Марии он свернул через поломанные ворота в деревню, и коляска покатилась по деревенской улице мимо церкви. Миновав церковь, они увидели большую часть приходского дома, и мисс Гелиотроп даже вскрикнула от восхищения: – Это домик моей мечты. Именно в таком домике мне бы хотелось жить.
– Это невозможно, – отозвалась Мария – Там живет Старый Пастор.
– Я имела в виду, дорогая, – важно произнесла мисс Гелиотроп, – что я хотела бы жить в этом домике, если бы его уже не выбрал своим пристанищем Старый Пастор.
Барвинок свернул влево, и они попали на узкую с глубокими колеями дорожку, вьющуюся в ложбине между двумя высокими обрывами, густо заросшими папоротником, барвинком и первоцветами. Обрывы были так высоки, что они не видели, что за ними. Звонкий ручеек сбегал с одного из них, это был тот самый ручеек, что тек вдоль деревенской улицы.
– Это, должно быть, очень старая тропа, – сказала мисс Гелиотроп, – Я помню, как мой отец рассказывал мне однажды, что дороги все больше и больше углубляются в почву, когда с годами все больше ног проходит по этой земле.
– Наверно, тут ходили взад-вперед монахи, – сказала Мария. – Их пастухи гоняли этой тропой своих овец. Сэр Рольв и его друзья скакали здесь, когда отправлялись в охотничий домик. Лунная Принцесса на белой лошадке ускакала этим путем. Деревенские жители веками ходили молиться к святому источнику и загадывать три желания под волшебным терном, где сэр Рольв нашел морскую белую лошадку. Они и сейчас сюда ходят. Не удивительно, что тропа ушла так глубоко.
– О чем ты говоришь, дитя мое? – спросила мисс Гелиотроп.
– Старый Пастор рассказывал мне сказки, – ответила Мария.
– Надеюсь, ты не слишком забиваешь себе голову всем этим?
– Нет, нет.
Тропа была не длинная, но такая крутая, что Барвинок мог идти только шагом, поэтому Виггинс и Тишайка выскочили из коляски и присоединились к Рольву. Виггинс выбрал себе удобный путь по колее, Тишайка скакала на трех лапках, а Рольв, как всегда сильный и целеустремленный, легко шел вверх. Но вот, наконец, тропа кончилась, и они оказались на Райском Холме. Барвинок остановился, так что мисс Гелиотроп и Мария могли осмотреться.
Райскому Холму его название очень подходило, он действительно казался прекраснейшим местом в мире.
– Глаза я подняла к холмам, откуда помощь шла, – процитировала мисс Гелиотроп.
Мария не сказала ничего, но выпрыгнула из коляски, прошлась по мягкой траве и начала рассматривать все кругом. Они были так высоко, что вся Лунная Долина была перед ней как на ладони. Деревня, церковь и приходский дом казались отсюда деревянными детскими игрушками среди покрытых почками деревьев и расцветающих садов. Справа, вниз с холма к парку Лунной Усадьбы шли каменные уступы, в которых прятался туннель и домик Малютки Эстеллы. Вид на парк и саму усадьбу был прекрасен. А слева была огромная мрачная туча соснового бора, скрывающаяся в северных холмах.
Холмы окружали долину высокой стеной, которая прерывалась только в одном месте далеко на востоке, где, как в промежутке между двумя занавесками, была видна сверкающая перламутровая гладь, казавшаяся дорогой на небеса. Что это? Да-да, что это?
Это было море! В первый раз в жизни Мария смотрела на море. Ее сердце забилось быстрее, щеки порозовели. Она была рада, что так и не увидела моря в тот день, когда нашла Тишайку. Как хорошо увидеть его первый раз вот так, издалека. На все хорошее сначала надо смотреть издалека.
Когда она вдосталь насладилась долиной и сверкающей гладью моря, она обернулась и стала рассматривать сам Райский Холм. Трава была ярко-зеленой, усыпанной бледно-лиловыми фиалками и белыми звездочками цветов земляники. Еще выше на прекрасных склонах паслись овцы и маленькие ягнята, похожие на пушистые белые облачка, резвящиеся в траве и цветах. Купы деревьев на вершине холма были теперь совсем близко, и Мария разглядела, что это буки, а между ними она заметила серые камни – развалины монастыря. Где-то на вершине холма из-под земли бил источник, проложивший себе путь по склону между замшелыми камнями и кустиками благоухающего вереска. А над водой возвышался старый терн, и Мария побежала к нему.
Терн был весь в цвету, цветы были белые, как маленькая лошадка, которую сэр Рольв нашел запутавшейся в серых ветвях, они крепко держали ее, когда он подошел напиться из ручья, умирая от жажды после долгой скачки. Крепко держащееся корнями за камни, дерево как будто защищало ручей, а его лепестки падали в чистую прозрачную воду. Мария сразу догадалась, что именно эти белые лепестки плыли в ручейке под маленькими мостиками перед каждым деревенским домиком. Наверно, они несли с собой исполнение тех желаний, которые деревенский люд загадывал здесь по праздникам.
– Я тоже загадаю, – сказала сама себе Мария, и положив руку на старый скрюченный ствол, загадала три желания.
Чтобы она смогла избавить долину от жестокости Людей из Темного Леса.
Чтобы она смогла встретить бедного пастушка и полюбить его.
Чтобы она смогла стать первой Лунной Принцессой, которая останется жить в своем доме.
С бьющимся сердцем она загадывала желания. Они должны сбыться, почувствовала она, она была готова на любые приключения, которые могло принести с собой исполнение этих желаний.
– Мария! – позвала ее мисс Гелиотроп. – Не уходи далеко, дорогая. Не уходи туда, где я тебя не вижу.
Мария вернулась к мисс Гелиотроп и к зверям. – Но я должна добраться до вершины холма, – заспорила она. – Я должна посмотреть буки и развалины.
– Холм слишком крут для коляски, – возразила мисс Гелиотроп. – И мне по нему не вскарабкаться. Ты должна остаться здесь, дорогая. Я не разрешаю тебе идти одной.
– Сэр Бенджамин не возражает, чтобы я гуляла, когда со мной Рольв. Вы останетесь здесь с коляской, Барвинком и Виггинсом, которые за вами приглядят, а я пойду наверх с Рольвом и Тишайкой, которые присмотрят за мной. Все будет в порядке, мисс Гелиотроп.
День был жаркий и душный, слишком жаркий, чтобы спорить, и мисс Гелиотроп уступила. Она позволила себе усесться поудобней в коляске с книгой эссе, Вигтинсом на страже и мирно пасущимся Барвинком.
– Смотри за мисс Гелиотроп, Барвинок, – приказала Мария. – Что бы ни случилось, смотри за мисс Гелиотроп.
Барвинок на секунду перестал жевать, поднял голову и бросил на хозяйку обнадеживающий взгляд. Затем он опустил голову и снова принялся пастись. Успокоенные, Мария, Рольв и Тишайка отправились на вершину холма. Дорога была крутая, жаркая и куда более длинная, чем сначала показалось Марии. Она была городской девочкой, и запыхавшаяся и разгоряченная, она завидовала Тишайке, двигавшейся длинными прыжками, и Рольву с его неутомимостью и силой. Рольв не облегчал дела, постоянно толкая ее и призывно глядя на нее своими карими глазами. – В чем дело, Рольв? – спросила она. – Я что-то делаю неправильно?
Рольв тихонько зарычал, смеясь над ее недогадливостью, и встал поперек тропинки, чтобы она могла подойти к его такой широкой спине. Тогда она поняла, что он хочет, и с облегчением взобралась на него, как на Барвинка.
Теперь все стало легко. У Рольва была прекрасная толстая шерсть, сидеть на нем было очень мягко, и ее пальцы вцепились ему в загривок, так что она чувствовала себя вполне устойчиво. Теперь она могла осмотреться, и пока они забирались все выше и выше, ей открывались прекрасные окрестности, видные, как на карте, а линия горизонта, смыкаясь с морем, походила на серебристую ленту. Но небо было низким и темным, почти лиловым, и она услышала вдали раскаты грома… А она сказала мисс Гелиотроп, что еще слишком рано для гроз… Хорошо, все будет в порядке, Барвинок за ней приглядит.
