Дин Лори - Академия кошмаров
— Может, уже пора? — спросил Чарли.
— Ребенок прав, — сказал профессор Ксикс. — Я прекрасно понимаю, что мистеру Пинчу известно далеко не о всех моих заслугах перед Академией, но к этому вопросу мы вернемся позже.
— Меня ваши заслуги не волнуют! — заявил Пинч. — Просто я не могу понять, почему мы допустили врага в самое сердце нашего тренировочного лагеря!
— Потому что я ему доверяю, — произнесла ректор, расправляя складку на платье. — Профессор Ксикс служит нам верой и правдой уже много лет и, уверена, прослужит еще долго.
— Ко всему, я считаю, что он весьма красив, — с улыбкой сказала Табита. — Мне всегда нравились темноволосые загадочные мужчины.
— О, вы мне льстите, — смутился Ксикс.
— Отвратительно, — буркнул Пинч.
— Вот на этой радостной ноте мы и начнем, хорошо? — предложила ректор.
Взмахом руки она открыла большой портал.
— Прошу, — пригласила ректор. — И будьте осторожны: пустыня Нижнего мира — не место для прогулок.
Спасатели оказались на равнине, поросшей темно-красным тростником такой высоты, что Чарли не смог бы дотянуться и до верхушек. Стебли тростника были запорошены кристаллическим веществом, тускло светящимся в отблесках огненного столба Внутреннего круга.
— Будьте предельно внимательны, — снова предупредила ректор, уверенно пробираясь сквозь густые заросли. — Хотя они кажутся растениями, на самом деле это волосы, и очень ломкие. Если сломается хотя бы один, будет... очень неприятно.
— А что будет? — спросил Чарли и тут же нечаянно наступил на корень одной из толстых волосин, которая сразу сломалась.
— Так я и думал, — вздохнул Пинч.
Внезапно растения-волосы пришли в движение и начали бешено раскачиваться. В воздух поднялись тучи кристаллической пыли. Стало так темно, что не видно было ни зги.
— Закрой глаза! — крикнула Чарли Табита. — И не открывай, а то ослепнешь!
Мальчик крепко зажмурился, но было уже поздно — в глаза набилась стеклянная пыль, стало нестерпимо больно. Чарли попытался протереть глаза, но сделал только хуже. Хотел позвать кого-нибудь из своих спутников, чтобы спросить, как быть, но ужасная пыль запорошила легкие, и слова застряли в горле.
— Закрой нос и рот рубашкой! — раздался откуда-то слева крик Рекса. — Сделай из нее маску!
Чарли послушался. Маска помогла, но ненамного.
Вдруг воздух наполнился пронзительными криками. Такого Чарли еще ни разу не слышал — что-то среднее между боевым кличем дерущихся котов и царапаньем гвоздем по стеклу.
— Что это? — прохрипел мальчик, когда наконец смог открыть рот.
— Это ведьмы, — ответила ректор. — Сюда летят ведьмы.
— Что мне делать? — в ужасе завопил он.
— Ничего, — ответила та. — Сейчас они тебя схватят. Не дергайся и не сопротивляйся.
От диких воплей у Чарли раскалывалась голова. Казалось, еще немного, и она лопнет. Взмахи сотен могучих крыльев подняли ветер. В нос ударила жуткая вонь — смесь гнили и блевотины. И тут мальчик почувствовал, как чьи-то острые когти больно схватили его за плечи и подняли в воздух. В следующую секунду Чарли болтался высоко в небе, словно его забросили на самую безумную в мире «русскую горку». Наконец когти разжались. Мальчик полетел вниз и шлепнулся на каменный пол.
С трудом поднявшись на ноги, Чарли с удивлением обнаружил, что плачет. Из глаз ручьем лились слезы. Сначала он подумал, что плачет от страха, но потом понял — это глаза избавляются от кристаллической пыли.
Через несколько минут Чарли уже различал предметы вокруг себя. Вытирая слезы, он увидел, стоящих рядом Рекса, Табиту, Пинча и ректора. Они тоже протирали глаза. Наконец мальчик смог увидеть место, в которое их притащили ведьмы.
Зрелище было не из приятных.
Путники находились на развалинах какой-то усадьбы. Вокруг было полно существ, которых ректор называла «старые ведьмы». Некоторые именовали их «старые карги». Существа эти мало напоминали женщин. Ну, скажите, могут быть у женщины зеленая потрескавшаяся кожа, темно-малиновые космы и черные крылья? Да еще и рот, полный острых, как бритва, зубов? И гнилые десны? От тварей исходила жуткая вонь, и страшные они были как смертный грех.
— Вот почему, — сказал Рекс, — мы стараемся... не ломать... стебли.
Рапира, которая осталась у Чарли еще с занятия по отлову монстров, загорелась голубым светом, едва одна из ведьм подошла к нему.
— Отведи нас к королеве, — обратилась к ней ректор.
— Это еще зачем? — проскрипела карга.
И вдруг — Чарли и глазом не успел моргнуть — от карги осталась лишь кучка вонючего мяса да небольшая лужа черной жижи.
Ректор опустила длинный металлический прут, который держала в руке, и вытерла его о грязные, вонючие тряпки, некогда бывшие одеждой ведьмы. Прут, исписанный магическими письменами, испускал ослепительное голубое сияние. Одно движение руки — и прут сложился, как подзорная труба, превратившись в палочку не более тридцати сантиметров длиной.
— Вот это да! — воскликнул Чарли.
Не удостоив его внимания, ректор убрала палочку в карман и обратилась к следующей карге:
— А теперь давай проверим, насколько ты везучая. Отведи нас к королеве.
Ведьма постояла, раздумывая, смерила ректора настороженным взглядом и, шаркая, скрылась в темноте коридора. Остальные ведьмы расступились, давая ректору пройти.
— Пошли, — бросила она своим спутникам.
Все двинулись за ней.
Королева ведьм была самым уродливым существом, какое Чарли доводилось видеть, но она, по-видимому, считала себя писаной красавицей. Королева восседала в бальном зале, который избрала в качестве личных апартаментов. Туда вела широкая парадная лестница. Ведьма восхищенно разглядывала свои невероятно длинные, черные ногти и время от времени обнюхивала подмышки, явно наслаждаясь этим запахом. Платьем ей служили старые грязные тряпки, которые волочились за ней, как хвост. Ростом королева ведьм была гораздо выше, чем любая из ее подданных.
— Я слышала, вы убили одну из моих дам, — прокаркала королева, медленно слетев вниз по лестнице и приблизившись к путникам.
— Да, простите нас, — сказал Рекс, — но она отказалась проводить нас к вашему величеству, чтобы мы могли насладиться вашей несравненной красотой, а мы не хотели ждать ни минуты.
Королева ведьм засмеялась. Ее смех был таким громким и пронзительным, что подвески на хрустальных канделябрах, еще не успевших отвалиться от стен, угрожающе зазвенели.
— Ах ты, шалунишка, — прошепелявила она.
— Ну что вы, я простой парень, который, однако, способен оценить... экзотическую красоту, — с усмешкой ответил Рекс.
— Лгунишка. Впрочем, ладно. Итак, что привело вас сюда? Вам грозит смерть?
— Нам нужна тень, — сказала ректор, выступая вперед.
— Тень, — проскрипела королева ведьм. — Какая экстравагантная просьба. А для кого?
— Вот для этого мальчика.
Королева смерила Чарли оценивающим взглядом. Ее темные глаза сузились.
— Он какой-то особенный, да?
— Простой мальчик и больше ничего, — пожав плечами, ответила ректор.
— Правда? Жаль. Если он считает, что сможет совладать с тенью, то лучше бы ему быть особенным. Кого ты ищешь, мальчик?
— Своих родителей, — дрогнувшим голосом ответил Чарли.
Даже на расстоянии он чувствовал вонь изо рта ведьмы и едва сдерживался, чтобы его не стошнило.
— Ах, родителей. Восхитительно. Восхитительно. — Ведьма облизнула черные губы своим длинным языком. — А кто будет платить?
— Я, — одновременно ответили Рекс и Табита, выступая вперед.
— Надо же, какое рвение, — удивилась королева, подлетая на больших кожистых крыльях к Рексу. — Я, пожалуй, выберу вот этот сильный и мужественный экземпляр. Ну что, вкусненькое есть?
— Конечно, — ответил Рекс, слегка вздрогнув.
Заметив это, королева закрыла глаза и улыбнулась.
— Дайте подумать, — сказала она. — Если вам нужна тень, чтобы найти родителей мальчика, значит, в качестве платы я возьму... — ведьма открыла глаза и взглянула на Рекса, — твоих родителей.
Она снова облизнулась.
— Что? — спросил Чарли. — Вы не можете их взять. Они уже умерли.
Королева ведьм рассмеялась:
— Мальчик не понимает. Он не знает, что мы едим.
— О чем она говорит? — спросил Чарли, обернувшись к Рексу.
— Они едят воспоминания, малыш, — тихо ответил тот. — Высасывают их из мозга и пожирают. После этого ты уже ничего не помнишь.
— Не делайте этого! — решительно сказал Чарли. — Воспоминания — это все, что осталось у вас от родителей!
— У меня остались фотографии, — ответил Рекс. — И еще несколько писем. Они помогут мне вспомнить.
— Но это не одно и то же! Вы сами говорили, что, когда бывает тяжело, вы вспоминаете свою маму, как она клала вам на лоб прохладную ладонь. А теперь этого не будет.
