Дмитрий Емец - Пришельцы из холодильника
– А мне непонятно другое, – заявил Пельмень. – Почему туманники не перестреляют нас издали? У них же есть энергетические пистолеты.
– Они хотят захватить нас живыми, только я еще не знаю, зачем. Может, тут все дело в пароле? – предположил я.
Морж сидел посреди лагеря на пустом ящике, подперев ладонями голову. Вид у него был довольно унылый. Над Моржом с веселым писком кружил наш приятель Смехоголов. Нелепое ухокрылое существо оказалось неплохо приспособленным к жизни на планете Воображения. Отличаясь крайним любопытством и жаждой общения, Смехоголов не покидал пределов нашего лагеря. Из всех нас ему больше других приглянулся папа Морж, и Смехоголов не оставлял его ни на минуту. Иногда он кружил поблизости, а иногда принимался, громко смеясь, разгоняться и таранить Моржа лбом. Эту игру Дискетка называла бодалками, и она стала излюбленным развлечением Смехоголова.
– Уберите от меня этого ушастого дуралея! Мочи моей больше нет, надоел! Пшел вон! Кыш! – ругался Морж, отмахиваясь от Смехоголова.
4
Ночью мы дежурили по очереди. Все, кроме Репки, которая, как наша тяжелая артиллерия, дежурила бессменно. Она сидела возле палатки и вязала чулок, порой посматривая по сторонам.
– И угораздило меня на старости лет стать боевым роботом! – ворчала она.
Мое дежурство начиналось в три часа ночи сразу после Пельменя. Брат сунул мне бластер и, издевательски буркнув: «Когда будешь стрелять, направляй дуло в ту сторону, куда хочешь попасть», – ушел в палатку и завалился спать.
Я взял бластер на изготовку и стал прохаживаться вокруг палатки, в которой спали все наши. Репка вязала чулок и изредка насмешливо поглядывала на меня.
Ночной лес казался угрожающим. Из чащи доносились то уханье совы, то волчий вой, и я подумал, не читала ли Дискетка перед сном сказки про животных, и если читала, то тогда понятно, откуда взялись волки. Вершины сосен грозно покачивались, ветви скрипели, со стороны озерца тянуло сыростью. «Хорошо хоть лягушек нет», – пробормотал я и почти сразу услышал кваканье. И кто меня за язык тянул?
Моей бдительности хватило только на полчаса. Потом внимание стало ослабевать, я уселся рядом с Репкой и положил бластер на колени. Спицы в руках няньки замедлили свое движение, и Репка повернулась ко мне.
– Подумать только, мы все же добрались до созвездия Щита и нашли планету! А я всю жизнь настраивала себя на мысль, что так и развалюсь в космосе, – растроганно сказала она.
– Да, иметь собственную планету – дело хорошее. Целых пятнадцать лет она будет только нашей, а потом прилетят люди, и начнется новая жизнь! – сказал я и почувствовал, как Репка покачала в темноте головой.
– Новая-то новая, да будет ли эта жизнь лучше той, что была на Земле? Сумеют ли люди не повторить тех ошибок, что уже совершили, и не начнут ли совершать их заново? Думаю, и Земля была когда-то такой же наивной и доверчивой, но мы не сумели оправдать ее доверие! – печально произнесла Репка.
Она впервые говорила со мной о таких вещах, и я был поражен, слушая ее. Мне сложно было поверить, что это та самая Репка, которая прежде неустанно напоминала, чтобы мы вовремя ели и ложились спать. Трудно открывать что-то новое в том, кого ты знал с первых минут своего рождения.
Внезапно позади палатки мне почудилось какое-то движение. Я схватил бластер и кинулся туда. Все было как будто нормально: сосна, ящик с припасами, выносная антенна – и ничего больше.
– Ну как, все в порядке? – крикнула мне Репка.
– Да, все хорошо! – ответил я.
Решив, что звук мне померещился, я опустил лучевой пистолет и отвернулся. Это было моей ошибкой. В ту же секунду перед глазами у меня вспыхнула сразу тысяча искр, и я упал на землю. Прежде чем потерять сознание, я успел понять, что должно было меня насторожить: в прошлый раз сосны позади палатки не было...
5
Мне повезло, что на голове у меня был скафандровый шлем, иначе от такого мощного удара мой череп треснул бы, как скорлупа. Очнувшись и услышав рядом голоса туманников, я не стал шевелиться. Немного погодя я незаметно открыл глаза и понял, что лежу на берегу пруда. Рядом со мной стояли Мордатый и Йох. Мордатый как две капли воды был похож на маму Яичницу, а Йох – на Моржа. Так что, не знай я об инопланетянах, я вполне мог бы решить, что на меня напали собственные родители. Но тут заработал мой зараженный вирусом переводчик.
– Начальник, мне, типа, надоело возиться с этими ослами! – подал голос Йох. – Почему бы нам сразу их не кокнуть?
– Погоди! Я сто раз тебе твердил, что выгодно не уничтожать их, а поработить, чтобы они обслуживали наших куклоидов, – ответил Мордатый.
– Это было бы классно! Хочу, чтобы эти типы стали нашими рабами! А как мы их поработим? – спросил Йох. Из двух инопланетян он точно был самым дурковатым.
– Запросто! Смотри сюда!
Мордатый разжал ладонь, и я рассмотрел нечто, похожее на крошечные магниты.
– Это датчики порабощения! Я закончил их только что. Они создают сильные импульсы подчинения. Стоит установить их на головы – независимо, гуманоидам или их роботам, – и они будут служить нам, как рабы.
«Люди-рабы! Роботы-рабы! – подумал я. – Так вот в чем тут дело! Теперь понятно, почему они так долго не нападали: ведь датчики порабощения не были готовы!»
– А на этом болване мы установим датчик? – спросил Йох, толкая меня ногой.
Мордатый наклонился ко мне и потряс. Я решил не подавать никаких признаков жизни.
– Похоже, этот соплюшник уже готов. Мы так сильно его шарахнули, что он сыграл в ящик. Давай бросим его здесь и займемся остальными.
Хотя пришельцы и посчитали меня мертвым, на всякий случай они привязали меня к дереву, использовав для этого кусок кабеля. Затем Мордатый отошел на несколько шагов и пристально уставился на меня. Я не понимал, зачем ему это нужно, но внезапно его тело стало прозрачным, потом загустело, принимая знакомые очертания, и я вдруг увидел себя самого. Я вздрогнул, так сложно мне было сохранить самообладание.
По счастью, пришельцы уже не смотрели в мою сторону. Мордатый с Йохом повернулись и быстро зашагали к нашему лагерю. Я слышал, как оттуда доносятся знакомые голоса, окликающие: «Митрофан, Митрофан! Да где же он?» Внезапно для меня стало очевидным, зачем пришельцы меня похитили, и их план показался мне отвратительным.
Туманникам важно было вывести из игры кого-нибудь из нас и самим принять его облик. Так случилось, что этим «кем-то» оказался я.
«Не верьте! Это не я! Я здесь!» – хотел крикнуть я, но в горле у меня пересохло, и крик выходил совсем слабым и почти неслышным.
Я лихорадочно пытался освободиться, но кабель был затянут очень сильно. Так сильно, что я уже не чувствовал запястий.
– Спокойно! Не гони волну! – сказал я себе. – Тупиков не бывает. Бывают только тупые мозги. Если я хорошенько подумаю, то смогу найти выход. Если бы, допустим, на планете существовали мыши, и эти мыши перегрызли бы кабель...
Мой заказ почти немедленно был принят творческим полем планеты, и рядом со мной сразу возникли дюжины две мышей. Так как я не успел вовремя подумать об их расцветке, то планета раскрасила мышей на свой вкус. Некоторые из них были зеленые, некоторые – оранжевые, а одна, самая маленькая, – даже зелененькая в крапинку.
Мыши стали ползать по мне и грызть кабель, но он оказался им не по зубам, и вскоре, обнаружив, что вокруг есть и более вкусные вещи, мыши разбежались.
Я уже подумывал, не изобрести ли мне какого-нибудь хищного пилоголова. И этот пилоголов размером с хорошего слона и с носом, напоминающим самурайский меч, начал уже материализовываться где-то поблизости, но тут планета, осознав всю нелепость этого существа, вновь отправила его в небытие.
Помощь пришла с самой неожиданной стороны. Внезапно я услышал, как щелкнули зубы, и кабель, провиснув, упал с моих рук. Рядом раздалось знакомое хихиканье, и я увидел Смехоголова. Из его зубастого рта свешивался кусок кабеля, который он с аппетитом заглатывал, подобно длинной макаронине.
Сопровождаемый Смехоголовом, я бросился к нашему лагерю, надеясь, что можно еще предупредить несчастье, но было уже поздно.
Глава X
Я СРАЖАЮСЬ В ОДИНОЧКУ
Многое, что я загадывал в прошлом году, не сбылось, например, чтобы больше не нужно было учиться... Не удалось также прочитать много книг, потому что я ненавижу читать.
Из сочинения моего брата Пельменя1
Выглянув из-за палатки, я увидел, что на поляне выстроилось все наше семейство. Коробок, Репка, Яичница, Дискетка, Пельмень и Морж стояли в одном строю, тупо глядя перед собой, а мимо них прохаживались Мордатый с Йохом и противно хихикали. При этом Мордатый по-прежнему сохранял мою форму, так что я имел отличную возможность лицезреть себя со стороны.
Прав, вероятно, был Коробок, говоривший когда-то, что больше всего раздражает нас тот, кто похож на нас самих.
