Ежи Брошкевич - Одно другого интересней
— Пожалуйста. Только без лишних нежностей. А то у меня мотор может заесть от волнения. Обняться? Пожалуйста. Пожмите мне винт.
Ребята соскочили на мокрую землю.
— Привет! — закричал Капитан.
Резкий косой ветер брызгал дождем. Было холодно и темно, несмотря на ранний еще час — пять часов утра.
— Значит, справился, старина? — сказал Капитан.
— Кое-как, — усмехнулся, по обыкновению, Як.
Но в его смехе любой внимательный слушатель заметил бы очень нежные нотки. Потому что в эту минуту Ика, а потом Горошек чмокнули его прямо в винт.
— До свидания, Як! — крикнули ребята хором. — До свидания!
— Ты был очень храбрым и добрым другом, — сказала Ика.
— Мы тебя никогда не забудем, — сказал торжественно Горошек.
— Даже когда буду в музее?
— Ой, Як! — крикнула Ика.
— Прощайте, ребята, — сказал он. — Я вас очень полюбил. А теперь хватит мокнуть. Долгие проводы- лишние слезы. До свидания! До сви-да-ния!
— До свидания! До сви-да-ния! — кричали ребята.
Но Як исчез за стеной все усиливающегося дождя, который стучал по крыше Капитана, словно сотня барабанщиков.
Капитан, выехав на Варшавское шоссе, на полном газу мчался прямо к дому.
— Ах, Капитан! — вздохнула Ика. — Если бы ты знал!
— А я знаю. Все знаю. Як все время передавал сообщения с дороги. Я просто счастлив, что все обошлось так удачно. Мы очень беспокоились…
— Кто?
— Ну, все мы, — пробормотал Капитан. — Я, телефоны на вокзале, электронный мозг и те четыре радиостанции… вообще все. И вот что…
— Что? — спросил Горошек.
— Вот что, дорогие мои, — сказал Капитан торжественно, так торжественно, что ему пришлось даже притормозить. — Я горжусь вами.
Это была чудесная минута! Ребята улыбнулись, поблагодарили и замолчали.
И Капитан снова помчался наперегонки с ветром, словно был не старым ветераном, а новейшей моделью гоночной машины с реактивным двигателем…
Понемногу смеркалось. Над Варшавой вспыхивали зарницы. Потом до них докатился дальний отзвук грома.
Ика рассмеялась:
— Горошек, это называется гроза?
Горошек понимающе кивнул головой.
— Что сделаем на ужин? — спросил он. У Ики заблестели глаза.
— Первым делом, — горячо заговорила она, — первым делом приготовим себе бутербродов с колбасой, с рыбой, с ветчиной.
— Да, — вдохновенно подхватил Горошек. — С копчушками, с ветчиной, с колбасой. А потом разогреем курицу и нажарим картошки. А я еще салат сделаю.
— Чудесно. Ты сделаешь салат, а я открою банку компота. У нас ведь безе есть!
— Ура! Про безе-то я забыл! — завопил Горошек, а у Капитана от смеха едва не закипела вода в радиаторе.
И действительно, на ужин ребята приготовили себе все то, о чем здесь уже упоминалось, и был это, вероятно, самый вкусный ужин в их жизни.
Вдобавок он проходил в праздничной обстановке. Немедленно по прибытии их начали поздравлять по телефону. Позвонил автомат из кабины N3 на Главном Вокзале, звонили представители городской телефонной станции и даже сама международная. Естественно, первым поздравил ребят телефон Ики (ведь ужин происходил у нее на квартире), а потом при помощи приемника их по очереди поздравили четыре радиостанции.
А во время самого ужина приемник передал такую новость:
— Как сообщает агентство АФП, пассажирский самолет Африканских Авиалиний был найден в Сахаре, к юго-западу от селения Ят. Поскольку не удалось выяснить, кто первым обнаружил место вынужденной посадки «Дугласа-125», спасенные пассажиры, их семьи, а также администрация авиалиний настоящим выражает благодарность всем тем, кто способствовал спасению пассажиров и экипажа самолета.
Это сообщение радиоприемник повторил два раза, весело подмигивая волшебным зеленым глазком.
Потом объявил:
— При участии радиостанций Кейптауна, Осло, Парижа и Киева передаем специальный концерт, предназначенный для героических спасителей «Дугласа-125».
Горошек в этот момент жевал бутерброд с копчушкой.
Он надулся, как белый павлин.
— Слыхала? — пробормотал он. — Героических!
Ика кивнула, проглотила свой бутерброд с паштетом, а потом сказала:
— Да, это надо продумать.
— Что там еще?
— Как нам быть, чтобы мы не зазнались?
Он посмотрел на нее с возмущением: дескать, что там еще за насмешки?
Но потом задумался на минутку. И, задумавшись, сказал:
— А знаешь что?
— Что?
— Ты права.
Для дальнейших разговоров уже не было, к сожалению, времени, потому что золотистая подрумянившаяся курица ожидала своей очереди, а за ней компот и безе.
Правда, для безе и компота, по правде говоря, уже не хватало места, и вообще они были не такие вкусные, как казалось сначала.
Что поделаешь — трудно добиться полного счастья на этом свете!
Ранним утром, когда, проклиная дождь и дорогу, вернулись родители, все было в полном порядке. Все, что полагалось съесть, было съедено, и даже посуда- помытая и вытертая- стояла на своих местах.
Обеих мам удивила только одна вещь: в носках и ботинках как у Ики, так и у Горошка было полным-полно песка. Мама Ики в своей квартире, а мама Горошка- в своей, удивленно подняли брови.
Одна спросила:
— Это еще откуда? В песочек играли?
А другая:
— Полные ботинки песка! Пирожки лепили, что ли?
Ни Ика, ни Горошек не отвечали. Они спали крепким и счастливым сном.
Оба папы расхохотались. Отец Горошка пожал плечами:
— Ты сама вчера еще в песок играла.
А отец Ики, который, как говорила мама, вечно фантазировал, сказал попросту:
— Очевидно, они были в Сахаре.
ПРИКЛЮЧЕНИЕ ТРЕТЬЕ
А самое интересное приключение случилось на последней- вновь теплой и солнечной- неделе сентября.
Накануне вечером родители играли в карты, и отец Ики сказал:
— Ребята тоже люди.
— Правильно! — согласился отец Горошка. — А в чем, собственно, дело?
Родители сидели вчетвером за картами и жаловались на то, что в такую прекрасную погоду приходится сидеть в городе, поскольку и те и другие были приглашены на именины, на которые обязательно надо пойти, а то именинник обидится.
Когда перестали жаловаться и даже пришли к заключению, что на именинах можно будет потанцевать, отец Ики сказал, что «ребята тоже люди». Потом отец Горошка спросил: «А в чем, собственно, дело?» — и в соседней комнате, где Ика с Горошком о чем-то спорили, вдруг стало тихо.
Мама Горошка, которая как раз выигрывала, не любила разговоров за картами.
— Мы играем, — спросила она, — или разговариваем?
Некоторое время все молчали. Мама Горошка, которой поначалу везло, партию проиграла. Тут она и спросила:
— Что ты имел в виду?
Отец Ики улыбнулся:
— Поездку за город.
— Как, что? — закричали обе мамы. — За город? Ребят? Одних? Куда? Как?
— Разве я сказал «одних»? — удивился отец Ики.
Кажется, в соседней комнате кто-то тихонько захихикал. Родители переглянулись, мама Ики погрозила мужу пальцем, а отец Горошка не выдержал и расхохотался во все горло.
— Тетка Педагогика завтра едет в Казимеж на Висле, — сказал отец Ики сладким голосом. — Она звонила и спрашивала, не отпустим ли мы с ней ребят. Как вы считаете, можно?
И тут из соседней комнаты, где все еще царила полная тишина, донесся страшный крик:
— Можно! Мож-но! Мож-но! Мож-но!
И тут же Ика с Горошком нога в ногу, рука об руку, плечом к плечу торжественным маршем вошли в родительскую комнату. Крича в такт: «Мож-но! Мож-но! Мож-но!»- они обошли вокруг стола и со скромным видом остановились возле отца Горошка, который сказал:
— Предложение принято. Можно.
— А тетка Педагогика их не запилит? — спросила мама Ики, что было не слишком любезно в отношении тетки.
— Нет, — сказал отец Ики. — Она едет с женихом.
— А-а-а! — сказали все.
Отец Ики обратился к Горошку и дочке с очень серьезным видом:
— А вы не замучите тетку Педагогику?
— Речи быть не может, — заявила Ика.
— А что скажет Горошек?
Горошек задумчиво покачал головой.
— Я вот над чем думаю, — сказал он. — Есть ли вообще на свете такая сила, которая может замучить тетку Педагогику?
Ну, вот и было решено, что ребята тоже люди и в силу этого поедут с теткой Педагогикой и ее женихом за город, в Казимеж.
Тетка Педагогика была, во-первых, никакая не тетка, а просто подруга мамы Ики. Во-вторых, звалась она вовсе не Педагогикой, а Данкой. И в-третьих, ее прозвали Педагогикой, потому что она всегда твердила, что самое главное- воспитание, воспитание в соответствии с новейшими данными науки, то есть педагогики.
В принципе тетка была очень мила, пока не вспоминала про педагогику. К счастью, случалось это не чаще, чем раз в день.
